В чуланчике, в который мы с вами недавно заглянули, наткнулся я на предметы, в современной жизни, упрощённой во многом и изобильной, подзабытые. Болванку для шапок-ушанок и пакет с выкройками. Когда-то такие были в очень многих домах. Шапки шили из колонков, зайцев, кроликов, белок. И вспомнилось…
Раньше это называлось товарами народного потребления (сокращённо ТНП), выпуск которых планировался Госпланом СССР каждому предприятию страны. За невыполнение плана по ТНП руководителей заводов строго наказывали, вплоть до освобождения от должности и исключения из партии.
Конечно же, советский человек одеждой снабжался в первую очередь такой, которая должна была соответствовать, во-первых, климатическим условиям, во-вторых, быть доступной каждому гражданину по цене, ну и по возможности не отставать от модных тенденций.
В 90-е годы, когда российский рынок поглотил импорт китайских товаров, страна за какие-то месяцы полностью сменила свой облик. Ушли из гардероба россиян каракулевые шапки-ушанки, пальто зимние и демисезонные и много другой одежды, вплоть до чулок, как женских, так и детских. Страна стала ходить в пуховиках и куртках, спортивных костюмах и кроссовках с надписью «Аdidas», о чём совсем недавно люди не могли и подумать; в клееных шапках «под норку» с шильдиками «Mаde in China».
…Тогда-то мой родной дядя, который шил шапки, кепки и разные головные уборы по роду своей профессиональной деятельности, уговаривал нас научиться от него этому ремеслу. Говорил, что при любых изменениях в жизни и государственного строя шапки-ушанки всегда будут востребованы, и «всегда будет у тебя работа». На тот момент он с радужными прогнозами явно переборщил – в начале нулевых годов шапки изготавливали из искусственного меха, на клею, теперь носят в основном вязаные.
И всё-таки передача дядиных навыков в какой-то мере состоялась. Хотя тут требуется небольшая, но важная для меня ремарка.
У моей мамы было три брата и сестра, то есть у родителей их было пятеро. В 1941-м все братья ушли на фронт, а после войны, хоть и в разное время, но вернулись живыми. «Пусть с ранениями и больными, но живыми пришли!» – так говорил про них, сыновей своих, их отец – мой дед.
В 1994 году мой дядя, бывший фронтовик, уже болел, особенно болели руки. Всю жизнь он занимался скорняжным делом, выделывал шкуры. Да и сам держал кроликов, шил из них шапки. Больше из уважения к нему, чем от необходимости, я достал шкуру, из которой мы с ним сшили две шапки. Но стать мне скорняком так и не пришлось – дядя вскоре умер. А для того, чтобы стать шапочником, надо сшить не одну сотню шапок и кепок. Можно было, конечно, взяться за эту работу, но спрос на такие товары, повторю, значительно упал, и смысла «упираться» не было.
Сейчас шапки-ушанки практически не востребованы, да и холодные зимы ушли в прошлое. Однако последние годы у нас в Забайкалье зимой дуют сильные ветра, и такие шапки – настоящее спасение. Сколько раз я видел в городе людей в вязаных шапочках с отмороженными щеками, носами, подбородками. И даже мочки ушей отмораживают.
Если правда, что сибиряк – это не тот, кто живёт в Сибири, а тот, кто тепло одевается, думаю, шапки-ушанки ещё войдут в моду. Тогда возродится профессия скорняка. Не выкидывайте болванки…