Здравствуйте, уважаемые труженики газеты «Земля». Большое вам спасибо за песни, что печатаете в каждом номере. И вспоминаются нам песни, что сами пели, когда ехали студентами Сретенского сельхозтехникума (отдел агрономии) в колхоз копать картошку.
Копали вручную – тогда не было картофелекопалок. Каждое картофельное гнездо подкапывали лопатой и выбирали клубни. Мылись и стирались в речке, что была близко к жилью, сами варили, колхоз выделял мясо, капусту, жиры, молоко, хлеб.
Вечерами пели и когда ехали далеко, тоже пели всякие песни. Были мы студентами с 1957 по 1960 годы. В 1960 году было распределение – кого куда. Меня направили в колхоз «Верный путь», где был председателем В.И. Железняков, с. Новотроицк. Электричества не было, поля были и близко, и далеко. На далёкое поле пошла просить лошадь. Поразила грубость хозяина конефермы: «Куды тебе коня?! Ты коню-то холку набьёшь!» А нам, выпускникам, было по 20–21 году. Говорю ему: «Григорий Иванович, мы уже обучены ездить на лошадях – на учебных и производственных практиках работали с лошадьми, пасли овец, доили коров, молоко в бидонах грузили на запряжённые нами телеги и увозили молоко на обработку. И седлать, и запрягать лошадь обучены. Не волнуйтесь, если дадите нормальное седло, холка лошади будет в порядке!»
…И вовремя прибыла на дальнее поле – тракторист пашет поле, а глубина вспашки занижена, оставил ещё два огреха. Остановила трактор: «Кому будем сеять зерно? Птичкам? Мелкая вспашка и огрехи, надо, Николай Александрович, перепахивать, ставьте плуг на нужную глубину». Посыпались маты, отказ перепахивать. Но в конце концов подчинился. Гнались некоторые за количеством, а не за качеством работы. Но это же ХЛЕБ, он дороже золота. Говорится же: «Хлеб – это самый главный, самый дорогой плод Матери-Земли и рук человеческих».
Не думали, не гадали мы, детёныши войны, что наступит на пути субъективизм: сверху насаждался шаблон, единообразие в приёмах. Агрономам командовали, когда и где сеять и как сеять, технологов зернового дела превращали в бездумных исполнителей. Преследовалась одна цель – засеять всё, под завязку. Для бюрократа это самый простой путь доказать, что «резервы в деле», и отчитаться.
А ещё позже – ещё страшнее – перестройка. Чья голова, чьи умы додумались развалить то, что большим трудом создавалось? Поля заросли травой, бурьяном. Наше поколение состарилось, но помнит всё прошлое. Прошлое нельзя забывать, иначе рвётся ниточка всей жизни.
Уважаемая редакция, напишите, пожалуйста, слова песни, что мы пели когда-то: «Когда утром вешним, рано спозаранку, старшина милиции задержал гражданку – ту, что не по правилам перешла Таганку. Перед ней навытяжку стал он честь по чести, посмотрел на девушку и застыл на месте. Эх! Старшина, старшина…»
И ещё: мы росли при И.В. Сталине, было строго и такой культ личности был, что когда умер, в школе все плакали: отец родной. Если можно, то ещё песню другую напечатайте, её пел И.В. Сталин – «Сулико». Мы её тоже студентами пели.
Т.М. Белимова, с. Новотроицк
«Сулико»
Я по миру долго искал,
Но её найти нелегко,
Долго я томился и страдал.
Где же ты, моя Сулико!
Долго я томился и страдал.
Где же ты, моя Сулико!
Долго я томился и страдал.
Где же ты, моя Сулико!
Розу на пути встретил я,
В поисках уйдя далеко,
Роза, пожалей, услышь меня,
Нет ли у тебя Сулико?
Роза, пожалей, услышь меня,
Нет ли у тебя Сулико?
Роза, наклонившись слегка,
Свой бутон раскрыв широко,
Тихо прошептала мне тогда:
«Не найти тебе Сулико».
Тихо прошептала мне тогда:
«Не найти тебе Сулико».
Среди роз душистых, в тени
Песню соловей звонко пел,
Я у соловья тогда спросил:
«Сулико не ты ли пригрел?»
Я у соловья тогда спросил:
«Сулико не ты ли пригрел?»
Соловей вдруг замолчал,
Розу тронул клювом легко,
«Ты нашёл, что ищешь», – он сказал. –
Вечным сном здесь спит Сулико…»
«Ты нашёл, что ищешь, – он сказал. –
Вечным сном здесь спит Сулико…»
«Песня о старшине милиции» (из к/ф «Песня табунщика»)
Как-то в утро вешнее, рано спозаранку
Старшина милиции задержал гражданку.
Старшина милиции задержал гражданку –
Ту, что не по правилам перешла Таганку.
Эх, старшина, старшина…
Перешла Таганку.
Перед ней навытяжку встал
он честь по чести,
Поглядел на девушку – и застыл на месте,
Будто он действительно увидал впервые
Очи тёмно-карие, косы золотые.
Эх, старшина, старшина…
Косы золотые.
С той поры и ходит он часто на Таганку,
Всё мечтая встретить
там строгую гражданку.
И о ней он думая, словно о невесте,
Переходит улицу в запрещённом месте.
Эх, старшина, старшина…
В запрещённом месте.
Гаснет свет на улице, тихо спит столица,
Старшине влюблённому одному не спится.
Грустное случается в жизни положенье,
Если нарушаются правила движенья.
Эх, старшина, старшина…
Правила движенья.