У меня очень сильная родовая связь, настолько сильная, что стала она неким подобием веры, которой живу и которая помогает мне идти по жизни. Как убеждённый проповедник теории переселения душ, я глубоко убеждён, что в нас, наших детях, а потом и в наших внуках будем жить мы. Тем не менее, это я подкрепляю не только демагогией, на которую, как вы поняли, я горазд, но и практикой. Знание своего рода – основа, которая должна быть заложена в каждом из нас.
Именно поэтому я искренне не понимаю людей, которые не могут вспомнить отчество своего деда, а последнюю фотографию бабушки потеряли где-то среди хлама и мусора. Этот материал – результат многолетних поисков, которые так и не увенчались успехом, но и сказать, что они были бесполезными, я не могу.
Мой дедушка – Долгих Анатолий Андреевич. Я искал могилу его отца и нашёл. Искал захоронение его деда, прадеда, прапрадеда. Благодаря помощи родственников нам удалось восстановить род до четырнадцатого колена. Сии поиски вылились в большой материал, и даже не один, они когда-то публиковались на страницах этой замечательной газеты. Я даже больше скажу: благодаря одной из статей мне удалось найти свою двоюродную сестру, за что «Земле» поклон до земли! Чтобы было понятно, удалось найти почти тысячу человек, которые сформировали по линии деда мощнейшую родовую ветвь. Например, моего прапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрадедушку звали Кузьма Долгой, и родился он в 1610 году. Я знаю его детей, внуков, правнуков и так далее. Одним словом, я могу похвастаться, что род моего деда Анатолия восстановлен.
Совсем по-другому дело обстоит с бабушкиной веткой. Это теперь я знаю, что род Гордеевых восстановлен до 1789 года, а тогда мне не было известно ничего. Моя бабушка Евдокия Васильевна померла в 1992 году, а расспросить её в семилетнем возрасте у меня, естественно, не хватило мозгов. Теперь пришлось собирать всё по крупицам, вот я и начал, обратившись для начала в наш архив. Записался, как положено, и в назначенный день прибыл на место. Мне принесли нужные документы, среди которых я долго и упорно искал свою прабабушку, Гордееву Матрёну Тимофеевну, урождённую Филиппову, которая родилась в селе Ундино-Поселье ныне Балейского района Забайкальского края. Много было найдено людей в старинных метриках, но вот задокументировать не получилось, потому что в архиве громадные расценки на фотографирование и ксерокопирование. Нет, денег мне не было жалко, просто я пошёл на принцип. Вроде бы, государственное учреждение, всё для людей, однако просить за копии такие суммы – куда только правительство смотрит? Не лучше дела обстояли и архиве города Балей, куда я позвонил для консультации. Денег за неё с меня не взяли, как ни странно, но сообщили пренеприятнейшие новости, из которых следовало, что архив вроде как сначала затопило, а потом он горел, и мало что из документов уцелело. Вот так оборвалась последняя ниточка.
Я решил написать в администрацию села Ундино-Поселье с просьбой помочь в моих поисках. Ответ пришёл не сразу, но он пришёл. Мне порекомендовали обратиться к местному краеведу-любителю, с которым мы незамедлительно созвонились. Информации удалось добыть немного: в селе проживало великое множество и Гордеевых, и Филипповых, а кто кому и кем приходится, неизвестно. Мне посоветовали не впадать в отчаянье и созвониться с некой женщиной, которая, в свою очередь, порекомендовала мне набрать номер какого-то мужчины, который проживал за тысячи вёрст отсюда и был уже глубоко в годах. Звали его Евгений Григорьевич. То, что он – сын прославленного Григория Охотника, известного на всю округу своим умением добывать волков, я узнал несколько позже. И ещё позже удалось выяснить, что он является моим троюродным дедом.
В беседах с Евгением Григорьевичем удалось выяснить, что жили в Ундино-Поселье когда-то люди, которые точно могли знать мою прабабушку Матрёну. Удалось раздобыть номер телефона, по которому меня перенаправили к ещё каким-то бывшим местным жителям. У меня было такое чувство, что я распутываю невероятно громадный клубок, вытягивая за ниточки те или иные сведения. Я позвонил и – о, чудо! Они сказали, что очень хорошо знали Матрёну, а всё потому, что Матрёна была и их прабабушкой. Вот так, обзвонив всё Россию, я нашёл свою троюродную сестру. Её отец, девяноста семи лет от роду, ещё жив, крепок и при памяти. Он был женат на своей двоюродной племяннице, а племянница эта была невесткой Матрёны. Более того, удалось узнать, что у Матрёны были сёстры и братья, о существовании которых никто в моей родове и не подозревал. То были Надежда, Варвара, Афанасий, Савелий, Фёкла, Евдокия, Мария и Василиса. Более того, удалось найти фотографии Варвары, Марии и Афанасия. Даже удалось найти фото их матери Прасковьи Павловны, которая, если следовать логике, была и мамой Матрёны. Я даже поверить не мог, что получится достать эти фото.
У Матрёны был, помимо прочих, сын Илья, который погиб под Сталинградом в 1943 году. Как святыню хранил я единственную его фотографию. Однажды мы поехали в Балей на очередные поиски и заехали к нашим родственникам на посиделки. В ходе разговора мне сказали, что у них были ещё старые фотографии, в том числе с Ильёй, но они долгое время валялись в сарае на полу, а потом их сожгли в бане. Кто не знает прошлого – не имеет будущего. Эта народная мудрость – вот про таких недолюдей.
Итак, в итоге удалось выяснить, что когда-то жил в Ундино-Поселье Аввакум Гордеев, родившийся в 1789 году и проживший шестьдесят лет, который был женат на Анне, 1805 года рождения, прожившей сорок пять лет. Они переселились из города Тобольска и были фактически основателями села. Воспитали за свой короткий век Михаила, Иоана, Луку, Дмитрия, Антония, Ивана и Февронью. Удалось отследить прямую ветку от Михаила, родившегося в 1931 году. У него родилось трое сыновей: Степан, Григорий и Иван. Степан, несмотря на свою короткую жизнь (1883–1916), вырастил со своей супругой Натальей Игнатьевной Варфоломеевой, которая прожила почти сто лет, Григория, Филиппа и Матрёну. Кстати, вот эту Матрёну, тёзку моей прабабушки, мне удалось найти в том злополучном архиве. Она тоже прожила более девяноста лет. Их сын Григорий и был тем самым Охотником, который очищал пастбища от волков. Григорий взял в жёны Варвару, родную сестру моей прабабушки Матрёны. Собственно, по этому непрямому роду удалось отследить данную ветвь. Кровные же родственники безвозвратно потеряны, учитывая безобразное хранение архивных материалов.
Но даже то, что мне удалось узнать, было впечатляющим для меня. Матрёна после Ундино-Поселья переехала в Балей, а потом и в Ангарск, где помогала старшему сыну растить двух внучек. Прабабушка померла в 1959 году, прожив чуть более шестидесяти лет. Разорвавшийся аппендикс не оставил никаких шансов на жизнь. Её похоронили на кладбище в самом центре Ангарска, которое было закрыто в 1965 году. После этого там никого не хоронили, архивы тоже куда-то пропали, поэтому нужно было отправиться в Ангарск и на месте во всём разобраться, что я и сделал пару недель назад. Кстати, когда я искал сватью Матрёны на нашем центральном кладбище, то обратился к сторожам, дабы узнать примерное место захоронения, так как номер могилы мне был известен. Угадайте, что мне ответили? Правильно, все архивы сгорели! Учитывая, что у нас в стране архивы постоянно горят, могли бы снизить стоимость для копирования документов людям, которые стараются сберечь прошлое…
Сохранились фотографии с похорон Матрёны, на которых есть и моя мама, которой тогда едва минуло девять лет. Когда она выросла, то поинтересовалась у двоюродной сестры, как найти ту могилку. Та ответила, что кладбище снесли и на его месте сделали парк. Люди могут идти на любую ложь, лишь бы их оставили в покое. В центре Ангарска никогда не было второго кладбища, которое сносили. Это было очевидно. Я расспросил множество тамошних историков и краеведов, и все они только крутили пальцем у виска, мол, какой дурак будет сносить кладбище, когда оно одно-единственное с захоронениями до 1965 года и стоит по сей день!
Вот я и приехал в Ангарск, где прошло детство моей мамы и где тихонько умерла на больничной койке её бабушка Матрёна. Осталось с тех времён множество фотографий, и я посетил все те места, которые были запечатлены тогда, в бесконечно далёких пятидесятых годах. Как будто побывал в прошлом, находясь в настоящем. Казалось, что сейчас из подъезда старинного дома сейчас выйдет Матрёна, закутанная в платок, держа за руку мою маму. Не выйдет уже…
Однако, помимо двора маминого детства, мне просто необходимо было попасть на кладбище. Утро было морозным, но день обещал быть тёплым. Мы с супругой подъехали к покосившимся воротам с облупленной голубой краской и углубились в поиски, ориентируясь по фотографии надгробия с похорон. Честно говоря, я думал, что могила найдётся сразу, ибо то, что Матрёна лежит здесь, я уверен на сто процентов. Отнюдь! Здесь не хоронили никого уже шестьдесят лет, и на всё кладбище едва набралось десяток могил, за которыми более-менее ухаживали. Памятники стояли почерневшими безмолвными тумбами, а таблички с именами усопших были оторваны чёрными металлистами, вероятно, ещё в лихие девяностые. Некоторые могилы провалились глубоко под землю, а некоторые вообще темнели в тени сосен небольшими холмиками. Повсюду валялись упавшие деревья, которые разбивали надгробия своим весом, а в одном месте оградка вообще стояла боком, словно ворота в потусторонний мир. Всё заросло дикой малиной и репейником.
Несмотря на холод, мы носились как угорелые и прочесали кладбище на несколько раз. Бесполезно. Мы могли сто раз пройти мимо нужной могилки и не опознать её, так как не было ни памятника, ни надписей. Что ж, дорогая моя Матрёна Тимофеевна, спи спокойно, я сделал всё, что мог…
Берегите себя!
Антон ДОЦЕНКО,
фото автора
Антон, очень впечатлила Ваша статья! Упорства Вам не занимать! Да, к сожалению, много у нас Иванов Родстванепомнящих! С архивами тоже дела обстоят, действительно, неважно. Я тоже, в меру сил, времени и возможностей, занимаюсь своей родословной. Это очень увлекательно и интересно, и считаю, что это наш долг перед предками, кровь которых в нас. Благодаря им существуем мы и наша страна. Желаю Вам дальнейших успехов и удачи на данном поприще.