На фестивале «75 мастеровых сёл» я познакомилась с Еленой Домашевской (Донской), акшинской мастерицей, которая создаёт глиняные 3D-картины. Эта улыбчивая черноволосая, черноглазая женщина с короткой стрижкой обладает бешеной энергетикой. Как-то сразу понимаешь, что и талант её стороной не обошёл.
– Елена Николаевна, вы коренная забайкалка?
– Да, я родилась в селе Улача Акшинского района Читинской области.
– Что привезли на фестиваль?
– Лепку из глины. Чаще всего эту технику называют керамикой, но я предпочитаю название «лепка из глины». Лепить я начала с 8 лет. Начинала с игрушек из пластилина, затем перешла на папье-маше, затем занялась солёным тестом и только в 11 лет попробовала лепить из глины.
Самой природой
– Из какой глины лепите?
– Эта глина находится у нас в Акшинском районе, в моём селе, где я родилась. Там есть природный отстойник, назовём его так. В своё время у меня был учитель, который заметил, чем я занимаюсь, и посоветовал брать ту глину, которая идёт без примесей. В этот природный отстойник стекают ручьи с горы, которые гонят с собой глину. Это огромный природный яр, где глина в итоге концентрируется, отстаивается в течение лета, и с помощью подземных вод, которые начинают бить ключом, когда идут дожди, получается глина без примесей. Именно оттуда все берут материал для печей, для каких-то других нужд.
– То есть глина чистая…
– Да. Самое интересное, что, когда мне было 11 лет, а интернета не было, мы заказывали книги на тему, как правильно отстаивать глину. Но они не понадобились, поскольку сама акшинская природа позаботилась о создании отстоянной, чистой глины.
– Как вы понимаете, что эта глина – та, которая вам нужна?
– Посмотреть, пощупать, потрогать, ногами залезть в отстойник и помять. Я даже на зуб пробую глину. Если она, например, консистенции масла – значит, она готова к тому, чтобы из неё лепить.
Родные и коллеги привозили мне глину из разных мест, но ничто не шло в сравнение с нашей глиной. У неё характерный цвет после обжига, и, в общем, всё перепробовав, я остановилась на том, с чего начинала, – с улачинской глины.
Что по двору бродило
– Вы помните, что вылепили первое?
– Очень хорошо помню. Это была маленькая собачка. В детстве мы ходили в поля за телятами, коровами, и как-то в один из таких походов мы проходили мимо природного отстойника, я поскользнулась и плюхнулась в него. Ну, встала – руки в глине, пока шла – собирала эту глину с рук. Речки рядом нет, до места, где можно помыться, – ещё несколько километров. На улице жара, и эта глина у меня скаталась в большой комок. Я его мяла, крутила и, пока шла, вылепила из него собачку. Кривую, косую, но вот это была моя первая вылепленная игрушка.
– Потрясающе!
– Да (смеётся). Начинала я с собачек, кошек, курочек, козочек, коров… В общем, лепила то, что по двору бродило. Потом перешла на жирафиков, слоников и так далее. А конкретно картины я начала делать 23 года назад, когда мне было двадцать лет. Вот (показывает на картину с изображением зимней ночи) это моя первая работа, я её везде с собой вожу, потому что первое, неважно, что, сделанное руками, нельзя ни продавать, ни отдавать.
После художественного училища я начинала рисовать пейзажи, а затем мне захотелось к этим пейзажам что-нибудь добавить. Сейчас это называют 3D, но 23 года назад никакого «три дэ» не было. Просто хотелось получить изображение «дальше – ближе», то есть в перспективе, скажем так.
Город на воде
– Получается, эта техника называется 3D?
– Да, правильно. Изначально я называла свои картины «видики», увидела, как делается в книге – на рисунок слегка наносят глиняную основу. Но мне захотелось, чтобы глина была покрупнее, мне очень нравится вылепливать шкафчики, цветочки и т.п. Я была чересчур подвижным ребёнком, а при лепке приходилось вырабатывать усидчивость. Ну, вот так и научилась.
– Где берёте вдохновение?
– Если честно, когда я начинала лепить, я много читала фантастики. Очень любила стихи Есенина о природе, нравилось читать русские народные сказки, смотреть советские мультфильмы. Всё это потом и стало багажом, откуда я беру вдохновение. Когда в школе проходили «Вечера на хуторе близ Диканьки», я была в восторге. Обожаю Николая Гоголя, у него столько образов! А когда посмотрела кинофильм, захотелось изобразить сцену у Солохи в доме, до такой степени меня это впечатлило.
– А что на этой картине – Венеция?
– Да. Почему Венеция? Потому что я мечтаю там побывать. Мне нравится город на воде, он меня вдохновляет. У меня ещё есть картина, на которой изображена Венеция, но там пока только наброски – есть глиняная основа, но нет фона и красок.
Гуашь по почте
– Как семья относится к вашему творчеству?
– Ой, вы знаете, семья первое время, когда я только начала заниматься лепкой, недоумевала по поводу такого увлечения, но потом стали обеими руками за. Хотела дочь свою научить, но у неё, честно говоря, не хватило усидчивости, хотя сейчас она жалеет, что не научилась. Но я считаю, что невозможно заставить ребёнка, если он не хочет.
– Кто вас учил?
– На весь район у нас была единственная художественная, музыкальная школа, и можно было пойти на любой кружок. Но она была не в нашей деревне. Поэтому моим учителем стал Михаил Михайлович Размахнин, он у нас преподавал рисование и труды. Помню, на трудах мы с мальчишками пару-тройку лет обучались вместе и прекрасно научились пилить, строгать и рубить. В те годы было трудно с красками, мои родственники жили в Амурской области, и тётка мне почтой присылала гуашь.
Вместо краски – лак для ногтей
– В Забайкалье не было красок?
– Были, но их было совершенно невозможно найти. Надо было в Чите в магазин «Угловой», в котором раньше продавались канцтовары, отстоять очередь. Я помню, как впервые в 1996 году стояла зимой в этой очереди, старалась хоть какие-то краски урвать. Кисти тогда покупала в Читинском художественном салоне. Я до сих пор люблю туда ходить, там такое разнообразие всего, глаза разбегаются.
Но изначально мне помогали всё-таки родственники, я им благодарна, что они посылали краски, гуашь, и я могла основательно заниматься. А так приходилось работать тем, что было под рукой. Вплоть до того, что использовала половые краски. Или окна мама покрасит, краска останется, а я её – себе. Те первые игрушки, с которых я начинала, были у меня практически все выкрашены белой оконной краской. Ну не было ничего!
Потом я у мамы таскала лаки для ногтей. Мама приходила, видела всё это безобразие, вставала – руки в боки, ну, а что сделаешь? Как говорится, ничто не остановит творческого человека (смеётся). Мама потом рукой махнула: «Пользуйся».
– Что вы оканчивали?
– В 1996 году я поступила в Читу, в училище №14, там первый год открыли отделение художников-оформителей. После 11-го класса подала документы в пединститут и в два техникума, а когда узнала про это отделение – мама по телевизору увидела бегущую строку с объявлением об открытии, – документы отовсюду забрала и в последний день успела подать.
У меня были рисунки, глиняные поделки – привезла целую стопу, завёрнутую в газеты. Когда сдавала экзамены, остановилась у тётки в Антипихе, откуда на тот момент ходил один автобус – пазик. Усевшись в этот пазик, я была до такой степени взволнована, что еду на экзамен, еду поступать, что сначала даже не заметила, как автобус сломался посреди Антипихи. У меня слёзы, паника, я выскакиваю, забываю все рисунки, всю эту огромную кипу, карандаши и бегом бегу в училище. Единственное, что я успела схватить, это глиняные игрушки, которые лежали в сумке.
Прибегаю. Меня не пускают – экзамен начался двадцать минут назад. Меня спрашивают – где ватман, где карандаш? Ничего нет. «А как вы на экзамен шли?» Я подумала, что если сейчас начну объяснять, мне не поверят, поэтому просто взмолилась: «Ну пожалуйста, дайте шанс. Если не получится, вы просто меня не примете». Видимо, у меня что-то на лице было написано, но меня пустили в аудиторию. И я поступила.
Не да Винчи
– Есть ли мастера, художники, творцы, на которых вы ориентируетесь или подражали?
– На экзамен я слепила из глины обнажённую женщину. А вы сами видите по картинам, что мои женщины все в теле, худых нет. И я тогда слепила примерно такую же. Но мой художник, Николай Иванович, его сейчас, царство небесное, уже нет, сказал: «Ты не Леонардо да Винчи, чтобы позволить себе лепить обнажённых женщин». И поставил мне тройку. И с тех пор я никому не подражаю.
– Какие планы на будущее?
– У меня задумки большие, но совершенно не хватает времени, потому что у меня был пятилетний творческий перерыв, а в этом году немного определилась и уже чувствую, что руки, как говорится, зачесались что-нибудь сделать. Ну, а в долгосрочной перспективе… Я точно знаю, что на пенсии буду заниматься только глиной. И меня возмущают люди, которые говорят: «Ерундой какой-то занимаешься». Как это ерундой?! Вы представляете, сколько сил вкладывается в картины, если брать мой случай. Вы же любите, как ребёнка, каждый вылепленный цветочек, каждый лепесточек. Мне кажется, я могу всё оставить, но не творчество.
фото автора и из архива Елены Домашевской (Донской)