Самая большая комната тёти превращена в мастерскую. Советская машинка, кажется, сама удивляется, сколько всего ею нашито и перешито за последнее время. Стопами лежат балаклавы, шарфы. Старые дублёнки и шубы идут на стельки. В других домах тоже кипит работа – женщины шьют, кроят или вяжут носки. Потом вместе с другой гуманитарной помощью всё это переправят в Горный, Читу, Песчанку и – разными путями и средствами – на Донбасс. «В Горном Женя Кузьмина, координатор. Есть группа в Viber. Оттуда всё узнаём».
Таких домашних мастерских – очагов волонтёрского движения – в Забайкалье сегодня много. Как и ребят, которых проводили из городков, сёл и посёлков на войну и теперь ждут. Я вот знаю, о ком думает, когда строчит на машинке, моя тётя Галя, о чём просит Богородицу по ночам. И пусть балаклавы (одна только Хушенга отправила их 90 штук) достанутся чужим сыновьям и мужьям. Сшитые бескорыстными, бесхитростными женщинами, матерями, они сами по себе – уже обереги. И лишнее – спорить здесь о политике и войне. Мужики, наши, забайкальские, уже там. В этом всё дело.
В группе в Viber, куда и меня добавили, – почти 600 человек (групп таких тоже уже десятки). Евгения КУЗЬМИНА рассказывает, как всё организовано.
Ещё в 2012-м
– В посёлке Горный, где я живу, добровольческое движение существует с 2012 года. Так и называется – «Доброгорный». Изначально оно было направлено на помощь жителям Горного в трудной жизненной ситуации. Пожилым одиноким людям, мамам-одиночкам. Потом стало распространяться дальше и сейчас охватывает Читу, Улётовский район…
– Кто движущая сила?
– У нас несколько человек. Все – девчонки, жёны военных. Кто-то занимается погорельцами. А Ксения Муравьёва, например, ведёт сбор мальчику с онкологией – он мечтает о планшете. Направлений много.
Но когда эта ситуация случилась [начало военных действий на Донбассе], пришлось переквалифицироваться и основную помощь направить участникам спецоперации. А после 21 сентября – мобилизованным.
– Информация распространяется в основном в Viber?
– Да, у нас там две группы – «Доброгорный» и «Вместе мы – сила». Моя группа – последняя, начала её вести с 1 сентября. В двух группах около тысячи человек. Но многие там не состоят, а помогают, просто зная нас лично.
Конфеты, коптеры, обереги
– Как подключаете районы?
– Обратились в населённые пункты, откуда сами родом. Я вот из Хушенги, и нам активно помогает Хилокский район: сёла Харагун, Хушенга, Алентуйка, Жипхеген… Хилок собирает гуманитарную помощь, привозит нам. Мы выезжаем на трассу, забираем.
Хушенгинцы отправляли уже трижды. Активно помогают Улётовский район, Забайкальск… Много откуда.
– В чём заключается помощь?
– По-разному. Мы получаем заявки от ребят [так волонтёры называют военнослужащих и мобилизованных земляков] и открываем сбор. Бывает, люди звонят, говорят: «Мы собрали гуманитарку и хотим отгрузить у вас». Конечно, соглашаемся и либо едем в Читу забирать, либо встречаем машину на трассе. Потом всё это нужно разобрать, распределить и снова передавать с кем-то или ехать в Читу, чтобы отправлять дальше.
– Сколько километров от Горного до Читы?
– Девяносто.
Иногда отправляем с автобусами. Договариваемся. В основном все идут навстречу, помогают. Главное, чтобы был тот, кто встретит в Чите.
Иногда люди звонят, говорят: «Хотим помочь не деньгами, а перевозками». Это тоже очень важно. Или формировать посылки (там же сотни килограммов порой). Или: «У меня есть ткань, готов её пожертвовать для пошива».
Закупают и привозят термобельё, тёплые перчатки, футболки, медикаменты, зубную пасту, щётки… Буквально всё. Варенье в баночках, орех кедровый, вафли, печенье, конфеты (не скоропортящееся). По вещам – отправляем в основном такое, тёплое.
Помощь абсолютно разная прилетает. И главное – её правильно направить дальше.
– Обереги Алентуйка делала.
– Да, ангелочков, куколок. Харагун прислал небольшие мешочки с землёй (с ноготок – очевидно, с какого-то намоленного места), иконочкой на бумажном носителе, напечатанной молитвой, ещё дети там свои слова написали. Всё это аккуратно скручено, удобно положить в нагрудный карман.
– То есть такая моральная гуманитарка тоже важна?
– Необходима. И крестики приносят, и иконки, потому что просят. Сама лично отправляла неоднократно. Ребята их на орудия наклеивают. Рассказывают, что когда идут ожесточённые бои или когда они в окружение попадают, то видят лики святых в небе.
С бурятами дружим, у них свои обереги. Один русский парень увидел в небе красных коней, и агинские буряты сказали, что, по их вере, конь наделён силой оберегать, сохранять и вступается, когда за человека молятся. Это действительно помогает, поддерживает.
Главное – начать
– Первым был сбор на коптер и тепловизор в начале осени. Для чего они нужны?
– Коптер – для разведки. А тепловизор хорошо помогает видеть ночью и в туман: такие аппараты чувствуют тепло и показывают движение.
С этого сбора, кстати, всё и началось (имею в виду свою группу «Вместе мы – сила»). С лета я помогала другим волонтёрам, и в основном это был Белгород, потому что он у границы и первым эту волну ощутил. Ребята военнослужащие выходили там на местного волонтёра Анну и говорили, что им нужно, в том числе просили тепловизоры, коптеры.
Наши женщины из Горного тоже обратились к Анне, когда во время обстрела у наших мужей сгорели все вещи. Мы перевели ей деньги. Она всё закупила, передала бойцам и нам по видеосвязи фиксировала: «Девочки, вот ваши посылочки, вот ваши мужья…»
И вот когда я по Белгороду посмотрела, что всё это работает, что гуманитарная помощь доходит, пришла идея: так мы же тоже можем своим помогать! И нашим бойцам тоже такое оборудование, какое просят у белгородских волонтёров, не помешает. Мужу говорю: «Давай попробую? Если не получится, то расстроится максимум твоё подразделение». Он сначала был против всего этого. А может, не очень верил, что получится.
Но у меня была хорошая поддержка – Намсалма из Агинского, которая сейчас проживает в Москве и с самого начала этим занимается, так как у неё там муж и очень много земляков. Я ей написала, спросила, с чего начать. «Объявляй сбор, – сказала она. – Сколько-то соберёшь. Остальное я помогу».
Сначала я 20 тысяч собрала – ей отправила, потом ещё… Намсалма купила квадрокоптер и тепловизор. Помогла передать на линию фронта.
– Передаёте как?
– В основном через отпускников. И мы здесь, и Намсалма с ними встречается, они везут дальше, ребятам. Схема хорошо отработана. Теперь уже «из-за ленточки» [из районов боевых действий] на нас напрямую выходят – пишут либо могут звонок сделать, быстренько сказать. Представляются, кто они, из какой части. Мы обязательно проверяем – выхожу на командиров: есть ли такой? Затем отрабатываем заявку.
– Проверяете – значит, сталкивались с обманом?
– Было даже, что волонтёры по незнанию помогали нашим врагам (язык один, отличить очень трудно). И в России обманщики, к сожалению, попадаются: и продавали наши вещи, и обменивали. А недавно в Харагуне по домам мобилизованных ходил мужчина, предлагал передать деньги и вещи «сослуживцам»…
Поэтому, оказывая адресную помощь, особенно первое время, мы старались выходить на глав районов и поселений, проверяли семьи и конкретных людей – действительно ли они нуждаются.
О трудностях и радостях
– В целом отношение к сборам и призывам в Забайкалье какое? Мнения ведь о спецоперации очень полярные.
– С особым негативом не сталкивалась. Бывает, что говорят: «Военные и мобилизованные получают много, им не нужно помогать». Но по личному опыту скажу: случается обстрел, все вещи сгорают, ребята остаются в чём были. Банкоматы там не стоят на каждом углу. А мы дружим с волонтёрами из других регионов – Ростова-на-Дону, Крыма, Москвы, Белгорода. Переводим им собранные средства, они закупают, договариваются с ребятами, когда те смогут выйти к границе.
– При мобилизации тоже обращаются?
– Да, в целом, мы уже отработали примерно 600 человек (в Горном, Песчанке, Борзе). Самые большие заявки поступали на три сотни человек. Требовалось термобельё, зубные пасты и щётки…
– То есть люди без всего из дома пошли?
– Особенно самые первые партии. У тех, кого выдёргивали ночью или с работы, реально не было ничего. И потом, позже, когда люди уходили… Я не совсем понимаю, почему жёны и мамы решили, что всё дадут волонтёры, что мы всем должны, всем обязаны. Это не так.
Когда мы своих мужей почти год назад собирали, у нас был один день. Мне муж позвонил, сказал: «Я завтра приеду. Меня нужно собрать. Послезавтра улетаю». Всё, что было в моей доступности в военном городке, я ему купила, собрала. Это был конец месяца, 30-е число, зарплату ещё не давали. Но как-то же мы выкрутились, перехватывали кредитными картами и т.д.
А сейчас такая политика: «Ну и пусть чего-то не положу – они соберут, мы же им 100 рублей перевели». Извините, вы 100 рублей перевели, а чтобы собрать одного человека, минимум 50 тысяч нужно.
…Поэтому сегодня, например, встречаемся с жёнами мобилизованных, чтобы немножко разъяснить, что без их поддержки никак. Мы по возможности, конечно, оказываем адресную помощь. Но она должна в первую очередь исходить от родных! Ребята выходят на нас, просят одно, другое. Но мы не можем помочь всем. Даже если будем отдавать всю свою зарплату – всё равно не потянуть.
– Предприниматели идут навстречу?
– Знаю, что в магазине «Адреналин» в Чите что-то даже предоставляли в помощь мобилизованным. Вообще, рынок на мобилизацию отреагировал по-рыночному: вырос спрос, и цены буквально взлетали. У нас не было на тот момент возможности что-то сверхдорогое покупать. Но искали на сто человек коврики, которые тоже необходимы, спальники, рюкзаки – была проблема с рюкзаками. Потом вроде всё как-то завезли, стало полегче.
По моим ощущениям (работаем же в основном с районами), больше и активнее помогают предприниматели из сёл, посёлков и небольших городов. Подключаются финансово и в сборе гуманитарной помощи.
По своему селу скажу, что мобилизованных в Хушенге помогали собирать буквально все – приносили сигареты, тушёнку, балаклавы, носки. Глава поселения формировала пакеты каждому. Ещё потому, что Могзон, Хилок, Хушенга (мобилизованные поступали оттуда в Горный) находятся сравнительно недалеко, родственники отправляли какие-то вещи нам, мы встречали машины, распределяли, кому что, и передавали ребятам. Либо Хилок отправлял нам сумму на своих мобилизованных, мы ездили в Читу, покупали нужное.
– А авторы заявок свои аппетиты соизмеряют с вашими возможностями?
– Не всегда. Но это говорит скорее о неопытности. Например, просят дорогие «разгрузки» (жилеты), тактические перчатки… Когда полетели такие заявки, мы связались с военнослужащими, те говорят: «Тактические берцы за 18 тысяч?! Обычные вполне подойдут. Тактические перчатки вообще только по руке берутся». Но многие считали, что им всё это нужно и закупали самостоятельно или вот обращались к нам.
Мы-то, конечно, делаем упор на действительно необходимое: спальники, коврики. подпопники (их Новокручининск сшил на 100 человек!). Домна очень хорошо помогала, Антипиха – девочки «Умелые ручки». То есть мы нашли людей, которые на этом специализируются, шить, вязать – это по их части, и они помогали неоднократно. И в Песчанку сами отвозили.
…Это страшно сказать, какое количество уже закуплено, сшито, перешито, передано. Мы просто сбились со счёту. Иногда ты увозишь партию гуманитарной помощи, забываешь записать где-то что-то, потому что на всё про всё иногда два часа. Тебе нужно прибежать на склад, быстро всё сложить, приезжает машина, ты загружаешь и всё: главное – что ты всё собрал и отправил. А! Ещё отчитаться в группе землякам. Это обязательно.
– Женя, при этом у вас всех работа, дети…
– Конечно. Работаем в самых разных сферах – воинской части, администрации, детском саду. Есть женщина медик, активно нас подхватывает. Мамы в декрете периодически успевают прибегать, помогать в разборке гуманитарной помощи.
А так, да, забираем своих детей из детского садика, идём на склад, обсуждаем, какие нам заявки пришли, раскладываем, пакуем до поздней ночи. Также есть девушки, которые на машине (отпрашиваются с работы, если нужно срочно) доставляют груз.
Буквально вчера поступила заявка, что ребята сегодня убывают на фронт и могут передать. И у нас был день всё собрать и доставить.
Это тоже время и дополнительные сложности – найти людей, которые, допустим, могут у тебя в Чите забрать, увезти в Песчанку. То есть задействовано безумное количество людей.
– Если кто-то захочет помочь, куда звонить?
– Можно мне (оставлю номер в редакции). Публиковать его давайте не будем. Потому что я и так урывками сплю (с Донбассом большая разница во времени, и ребята звонят в основном по ночам). Так, наверно, совсем спать перестану.
Улыбается устало… И снова куда-то спешит. Скорей бы вернули мир этому миру.
Фото из архива волонтёров Горного