Сегодня в Ононске свадьба. Женится сын Ивана Пляскина – Лёшка – на Танечке или, вернее сказать, Татьяне Дмитриевне, которая год назад приехала работать по распределению из Читы учителем в школу. Лёшка парень ладный, надежда и опора Ивана. Очень многие ононские девчонки заглядывались на эти «два метра красоты», но приехала Танечка, и Лёшка пропал.
И уже когда стало известно о предстоящей свадьбе, все в Ононске решили, к глубокому разочарованию Ивана и его супруги, что после отработки положенных трёх лет Танечка утащит Лёшку в Читу.
Приехавшие на свадьбу Танечкины родители были всесторонне рассмотрены и подвергнуты анализу женской общественности Ононска. По общему мнению, мать Танечки по всем критериям отвечала образу городской дамы, а вот отец, к большому удивлению многих, ничем не отличался от местных мужиков.
После торжественной росписи молодожёнов в сельсовете и свадебных церемоний, ближе к вечеру наконец-то вся свадьба расселась за столами в просторном пляскинском доме. Родители Лёшки и Танечки уселись рядышком, чтобы в непринуждённой обстановке познакомиться ещё ближе. Разговор вёлся как-то натянуто, что бывает всегда вначале любой свадьбы, пока гости не разогрелись. Со стороны родителей Танечки диалог вела исключительно мать, а отец иногда только кивал в знак согласия, казался каким-то затюканным и не компанейским, но, смотря, как после очередного поздравления он «профессионально» опрокидывает рюмку, Иван про себя отметил — «наш человек».
А между тем свадьба набирала обороты, когда все уже освоились, хорошо приняли на грудь, и начали говорить разом друг с другом, не обращая ни на кого внимание. И в этот самый момент Танечкин отец неожиданно для всех вдруг поднялся с места, явно собираясь что-то сказать. И пока массовики-затейники призывали всех к порядку, Танечка с матерью с какой-то особой тревогой наблюдали за происходящим. Когда наконец-то наступила тишина, отец Танечки внимательным взглядом обвёл всех и торжественно выдохнул:
– Очи чёрные! Очи жгучие!
За столами тут же все дружно зааплодировали и подхватили:
– Очи страстные и прекрасные…
Отец Танечки, не понимая, что произошло, сразу же замолчал, и всё то время пока продолжался романс, стоял молча и с удивлением смотрел на поющих.
Когда закончили исполнение романса, было решено сделать перерыв на воздухе. На улице все разделились на кучки. Где-то курили, где-то просто разговаривали, где-то пытались что-то петь, плясать. Танечкина мать, окружённая новой родней, тоже увлечённо о чём-то разговаривала. Отец Танечки вначале попытался пристроится к какой-нибудь кучке, но так как он не курил и не был особо разговорчив, бродил меж всеми пока не увидел калитку в огород, за которую ухватился, как за спасательный круг.
В огороде за домом к стене притулился сарайчик, а дальше в дальнем углу за картофельным полем — туалет, к которому по краю поля вела протоптанная тропинка. В сарайчике, куда заглянул отец Танечки, стояла кровать, стол и стулья. Это Лёшка летом оборудовал себе спальню, чтобы по ночам не тревожить родителей после ночных похождений. Присевши на стул, отец Танечки вдруг увидел через открытую дверь, как из туалета вышла сестрица Ивана и направилась к выходу из огорода. Когда она проходила мимо сарайчика, отец Танечки окликнул её и жестом позвал присесть к нему. Женщина, сгорая от любопытства, с удовольствием присела на кровать, и начала объяснять новому родственнику про своё родство с Пляскиными, но отец Танечки прервал её, снова выдохнув:
– Очи черные! Очи жгучие!
Женщина попыталась было подпеть, но он кивком головы показал, что не надо этого делать. Когда пение закончилось, сестра Ивана похвалила певца и было двинулась к выходу, но отец Танечки передвинул свой стул так, что закрыл им выход и далее продолжил своё выступление:
– Ты не смотри на даму светлой масти. А на меня цыганку посмотри!
Когда и этот номер был закончен, обескураженная женщина снова попыталась выйти из сарайчика, но не тут-то было. Воодушевившегося похвалами певца понесло, он видимо собирался исполнить весь свой репертуар перед благодарной слушательницей. Но женщина заартачилась, ни в какую не хотела дальше слушать исполнителя, и довольно-таки громко стала требовать выпустить её из сарайчика. Видимо, её вопли были услышаны во дворе, и вся свадьба поспешила в огород.
Самым первым возле сарайчика оказался муж сестры Ивана – Гриха Чинарик, который сразу налетел на отца Танечки со словами:
– Ты кого лапаешь, наглец?!
И тут видя, что дело принимает нехороший оборот, виновница конфликта быстро взяла ситуацию в свои руки. Она встала между ними и грозно произнесла, обращаясь к мужу:
– Ну-ка успокойся! Никто никого ни лапал! Это тебе не деревня! Все было прилично и культурно. – и закончила, кокетничая. – Он просто исполнял для меня песни!
Подошедшие за Грихой гости быстро погасили это недоразумение, и, чтобы окончательно всё улеглось, устаканилось, Иван с женой увели родителей Танечки к соседям, так сказать взяли тайм-аут.
И уже сидя за столом в соседском доме, который был накрыт хлебосольными соседями и даже стояла невесть откуда появившаяся бутылка, мать Танечки попыталась как бы извиниться:
– Ой, как не ловко получилось, как нехорошо!
– Да ладно, сватья! – прервав, успокоил её Иван – Всё нормально! Какая свадьба без драки или скандала! Давайте-ка лучше выпьем за наших детей! За их счастье!
После того как все выпили, мать Танечки, чтобы прояснить всё окончательно, продолжила:
– Мужик-то он у меня хороший. Токарь – один из первых на заводе! И дома все честь по чести. Руки золотые! Но вот когда выпьет – то всё! Оперный певец! Будет петь свои арии-романсы и обязательно нужно, чтоб кто-нибудь его слушал!
– Ну тараканы у нас у всех в голове бывают, – снова успокоил её Иван. – А то, что он нормальный мужик, я давно это понял. Всё будет хорошо! Верно я говорю, сват?!
Отец Танечки кивком головы показал, что он согласен, а потом снова ошарашил всех, выдохнув:
– Очи черные, очи жгучие!
– Ну, что я вам говорила! – прервала пение мужа мать Танечки, – знаете! Это будет продолжатся сколько угодно, так что вы идите к ребятишкам! А то как-то не браво, что на свадьбе нет родителей! Может быть, когда он угомонится, и я подойду.
– Тьфу ты, блин! – выйдя от соседей, выругался Иван, – а ты пойди расскажи всем, что оперный певец! Эх! Уже теперь-то точно упрёт Танечка Лёшку в Читу!
И услышав, как всхлипнула жена, обняв её, добавил:
– Ну что ты! Радоваться надо! По всему видно, хорошая бабёнка Танечка досталась нашему Лёшке!
А свадьба всё набирала обороты, и уже, как всегда на больших празднествах Ононска, в дело вступили супруги Юрьевы. Командовала парадом, вернее всеми и своим мужем баянистом, знаменитая певунья «Юрьиха». И сейчас на свадьбе первой уже звучала песня про казака. И в этом пьяном и удивительно стройном звучании выделялся голос Грихи Чинарика. Он не просто пел, он орал! Какая мы деревня?! Знай наших! Мы тоже кое-что могём!
Александр Петров