Шелопугино и литература

Нам многое простит эпоха,
Отлюбит с нами, отгрустит,
Но что Россию знаем плохо,
Того уж, видно, не простит.
Всеволод Рождественский

Удивительно чувство привязанности человека к своей малой Родине! Оно, конечно, имеет не рациональную природу, а эмоциональную. С малой Родиной связаны не только воспоминания детства, самого счастливого периода жизни человека, но и сам процесс становления человеческой личности. Поэтому малая Родина, она в нас, в нашем нутре, в нашей личности.

 

У людей всегда вызывает живой интерес литература краеведческого характера. И в нашем районе есть краеведы и авторы, которые сохраняют память о малой Родине в виде печатного слова, а «что написано пером», как известно, «не вырубишь топором». Их, этих подвижников, на самом деле немало, и боюсь, что не смогу упомянуть здесь всех их. Перечислю здесь некоторых наших земляков, не просто пишущих, а писавших и пишущих о нашей глубинке (в том числе и художественные произведения).

 

Сколько имён!

 

Богданов Геннадий Георгиевич (12.05.1946 – 12.11.2015) родился в селе Богданово. По образованию педагог, однако большую часть жизни был журналистом. Работал в районных газетах, областной – «Забайкальский рабочий». Сам создал собственное полиграфическое производство, а затем издательство. Его произведения можно прочесть, например, в книгах «Бабай и Агапея», «Богдановы из Богданово» и др.

 

Данилов Степан Сергеевич (25.12.1926 – 17.04.2015), подполковник в отставке. До 1945 года охранял границу от провокаций со стороны Японии. В августе 1945 года принимал непосредственное участие в разгроме японской Квантунской армии (Хингано-Мукденская операция). В книге «Гора любви» можно прочесть повести Степана Сергеевича.

 

Шепчугов Павел Иванович родился в Вершино-Шахтаме 4 июля 1947 года и был четырнадцатым ребёнком в семье, корни которой уходят в 300-летнюю историю освоения русскими Забайкалья. Из-за нелёгкого семейного положения Павлу пришлось рано пойти работать. Трудовая жизнь его началась с ученика слесаря в Вершино-Шахтаминском рудоуправлении. В дальнейшем была работа в милиции (с 1966 по 1984 гг.), которая увенчалась должностью заместителя начальника Нерчинско-Заводского РОВД. С 1989 г. семья Шепчуговых проживает в Находке. Павел Иванович – член Союза писателей и Русского географического общества. Являясь автором книг различных жанров (исторических, публицистических и поэтико-прозаических сборников), Павел Иванович в своём творчестве уделяет большое внимание теме малой Родины. Большое значение для нас, земляков Шепчугова П.И., имеет его труд (с коллективом соавторов) – книга «Шелопугинский район Забайкальского края» (2015 г.).

 

Казанцев Владимир Иванович родился в Вершино-Шахтаме в 1955 году. Окончил исторический факультет Читинского пединститута, после чего вся его трудовая деятельность был связана с благородным делом просвещения. На заслуженный отдых Владимир Иванович ушёл с должности учителя истории и обществознания Вершино-Шахтаминской средней школы. Историческое образование позволяет писать Владимиру Ивановичу не только рассказы-зарисовки на житейской основе, но и произведения на глубокой исторической основе. В 2012 году В.И. Казанцев становился дипломантом областного конкурса «Новая литература Забайкалья». Среди его произведений, например, книги «Потомок шаманки», «Вологжанин».

 

Богомолова Рита Петровна родилась в Сахалинской области, а детство её проходило на юге России (Волга, Ростовская обл.). В Шелопугино Рита Петровна с мужем переехали в 1977 году. КБО (комбинат бытового обслуживания) стал полем её трудовой деятельности. Начиная с должности мастера-контролёра, выросла до директора предприятия, существовавшего до 1997 года. Из-под пера Риты Петровны вышла мемуарная работа «Это нашей истории строки…», посвящённая 50-летию КБО. Кроме того, она прекрасно пишет стихотворения, некоторые из которых опубликованы в сборнике «Моё заветное».

 

Шепелев Иван Георгиевич (1931 – 2018), уроженец села Гора, доктор наук, профессор. Нам интересны его мемуары, опубликованные в книге «Воспоминания». Интересна вся книга, но нам, его землякам, наиболее любопытны первые главы. Там – о его детстве, о родословной семьи Шепелевых, а также трудовой деятельности Ивана Георгиевича в Шелопугинском районе. До 1959 г. он работал в Читинской области на молибденовом руднике (Вершино-Шахтама), затем – председателем колхоза «Красный партизан» (с. Копунь).

 

Березин Анатолий Михайлович родился в Банщиково. Посвятил свою жизнь защите правопорядка, он подполковник милиции в отставке. Активно занимается краеведением и в настоящее время заведует школьным краеведческим музеем. Его работы «Шелопугинская милиция» и «Моя малая Родина село Банщиково» – это большой и ценнейший вклад в копилку памяти о нашем районе. Кроме того, бесценна для жителей района его работа, посвящённая событиям на Халхин-Голе, – «Незабываемые страницы истории». В этом труде восстановлены фамилии более 70 участников монгольских событий 1939 г.

 

Стяжкина Любовь Сергеевна – поэтесса, стихотворения которой лиричны и певучи. В них любовь к малой Родине, к своей земле, к людям, на ней живущим. Сборники «Мой край, задумчивый и нежный», «Ой, родная сторонка моя…» и др. раскроют всю любовь Любовь Сергеевны к малой Родине и к забайкальской природе.

 

Пыхалов Юрий Михайлович – выходец из казачьей семьи Пыхаловых, человек, всю жизнь посвятивший сельскому хозяйству Шелопугинского района. Поэтому его личной болью за, увы, ушедшее в небытие «большое сельское хозяйство» района пронизана его главная работа – книга воспоминаний «Поставьте памятник деревне».

 

Ельчанинов Виктор Васильевич написал замечательный историко-биографический очерк «История органов управления образованием, школ на территории Шелопугинского района», а также сборник биографий учителей района «Учителями славится Россия».

 

Кузьмин Виктор Григорьевич, в прошлом редактор районной газеты «Путь Ильича», делится своим жизненным опытом и историями в книгах «Жить увлечением» и «Дорогие мои земляки».

 

Храм знаний

 

Многое из перечисленного имеется в Шелопугинской библиотеке, более того, издано силами её редакционно-издательского отдела, возглавляемого в настоящее время увлечённым своим делом человеком Зверевой Альбиной Николаевной.

 

Сотрудники районной библиотечной системы являются авторами многих краеведческих работ, посвящённых, например, определённым темам и/или сёлам Шелопугинского района. Таких работ уже достаточно много, перечисление их здесь превратит данную статью в подобие какого-то реестра. Среди этих работ отметим лишь некоторые знаковые, на мой взгляд. Это «Казачьему роду нет переводу. История казачьей семьи Пыхаловых» (Пыхалов Ю.М., Зверева А.Н.), «Шахатама золотоносная» (Зверева А.Н.), «Детские судьбы войны» (Зверева А.Н.), «Шивия (страницы истории)» (Зверева А.Н., Ерофеева И.Т.) и др.

 

Наш район – в их книгах

 

Далее мне стало интересно поделиться с читателями фрагментами текстов от авторов, известных не только в Забайкалье, но и за его пределами. Такими, в которых упоминается Шелопугино и Шелопугинский район. В первую очередь, это роман «Забайкальцы» Василия Ивановича Балябина. Этот роман по праву называют забайкальским «Тихим Доном».

 

Василий Иванович Балябин. «Забайкальцы».

Книга 1. Часть 2. Глава V

 

«Уже седьмой день шагает по тракту партия. В это утро с ночлега на этапе, в селе Ундинские Кавыкучи, вышли спозаранку. Сегодня предстоит большой переход, до следующего этапа в селе Газимурские Кавыкучи – сорок вёрст. Пройти это расстояние в кандалах – такое тяжелое дело, что не каждому оно под силу. Недаром про этот участок пути среди арестантов существовала поговорка «От Кавыкучи до Кавыкучи глаза повыпучи»».

 

Книга 2. Часть 1. Глава XI

 

«В Аргунский полк из нового пополнения прибыло около 200 человек, из них 30 пришлось на четвёртую сотню.

 

Всё это были ещё не обстрелянные, молодые казаки срока службы 1916 года. В новеньких, ещё не испачканных окопной грязью шинелях и чистых фуражках, они выделялись из общей серой массы фронтовиков, как новая заплата на старой шубе. Да и вели себя молодые иначе, чем фронтовики: боязливо косились на амбразуры в окопах, а заслышав приближающийся вой вражеских снарядов или тягучий посвист пуль, бледнели, пластом прижимались к земле, втягивали головы в плечи. Фронтовики подтрунивали над ними:

 

– Эй ты, серяк, чего кланяешься немцу-то, знакомого увидел?

– Ха-ха-ха…

– Какой станицы?

– Копунской.

– Гужеед, а ты?»

Книга 2. Часть 3. Глава I

 

«И атаман подробно рассказал старикам, как совершился переворот, как красногвардейцы и революционные казаки завладели городом, а Киргизов с Жигалиным заявились прямо на заседание «Народного совета» и объявили его распущенным. В тот же день была провозглашена новая, советская власть.

 

– Какая же она из себя-то? – полюбопытствовал Савва Саввич.

 

Презрительно сощурившись, атаман махнул рукой:

 

– Такая, что язык не поворачивается называть её, проклятую, большевицкая наскрозь.

 

– Из казаков есть?

 

– Куда же они денутся, даже и на больших постах казаки: Бутин Иван, Копунской станицы, Матвеев Николай – Богдатской, Шилов Дмитрий – Размахнинской. Да людно их там, всех-то их холера упомнит, вот в газетах скоро появится, узнаете».

 

Глава XII

 

«С востока наступали на белых Нерчинский отряд Петрова-Тетерина, кавалерийская казачья бригада «Коп-Зор-Газ»[*] и пехотный полк, который сформировал из крестьян Александровско-Заводского уезда и командовал им бывший прапорщик Павел Журавлёв.

 

(*Эта бригада возникла из трёх казачьих добровольческих отрядов Красной гвардии: Копунского – под командой бывшего прапорщика Прокопия Атавина, Зоргольского – под командой бывшего фронтовика Петра Пешкова и Газимурского – под командой бывшего фронтовика, кавалера двух георгиевских крестов Василия Кожевникова. Отсюда и название бригады «Коп-Зор-Газ» (Копунь, Зоргол, Газимур).)

 

Сначала сотня, как и предполагалось, шла вверх долиной Борзи, но не пройдя и пяти вёрст, повернула влево и, перевалив небольшую седловину, повернула ещё левее… в обратную сторону, и только теперь стал понятен их замысел. На другой день ононборзинцы вышли на Газимур и там, в станице Догинской, влились в Шелопугинский отряд Красной гвардии».

 

Книга 3. Часть 1. Глава X

 

« – А вон тот, на нарах-то сидит, чубатый, в кожанке, это кто такой?

 

– Музгин Иннокентий, Копунской станицы, большевик заядлый. Толковый будет командир из него, башка-а-а.

 

Именем революции

 

Такие же организации создали и готовят людей к восстанию Морозов на Витиме, братья Сущих в верховьях Ингоды, Пётр Аносов на Ононе, Федот Погодаев и Андрей Чугуевский на Газимуре. Такие же организации и боевые группы созданы на Шилке, на Куренге, на Урюмкане и Урове, они держат связь с Шахтаминской лесной коммуной, которой руководит бывший фельдфебель Иван Козлов. А зоргольский большевик Абрам Фёдоров направлен комитетом в низовья Аргуни, чтобы подымать на борьбу с контрреволюцией казаков Аргунской, Усть-Уровской и Аркиинской станиц. Как видите, революционные искры рассыпаны по всей области, и ваша коммуна является центром восточного Забайкалья. Вам же первым надлежит поднять знамя восстания, для руководства им надо избрать сегодня же военно-революционный штаб».

 

Глава XXI

 

« – А вить это большевики, братцы, вот не встать мне с этого места, они самые! – вспомнив что-то, высказал свою догадку третий. – Сват Лука-то правду, стало быть, говорил. Был на прииске он, ну и слыхал там, что появились в Актагучинской станице большевики: Музгин, Фёдоров, ишо какие-то, забыл их фамилию. Ездют они по селам да приискам, народ мутят, подбивают бунтовать супротив властей нонешних. А народ на власть недовольствует, вот они и набрали целое войско, стало быть.

 

– Музгин, говоришь? То-то я смотрю, у переднего обличье-то вроде знакомое.

 

Старик не ошибся, это и в самом деле был отряд повстанцев, которым командовал Иннокентий Музгин. Рядом ехали его боевые помощники – Абрам Фёдоров и Семенихин, одетый всё так же по-городскому, в чёрное драповое пальто и бобриковую шапку пирожком.

 

* * *

 

На прощанье Музгин осторожно обнял раненого комиссара и трижды поцеловал его в губы. На этом и расстались они, не подозревая, что уж больше не увидятся, что и жить им осталось считанные часы и что уже на следующее утро беляки расстреляют Семенихина в Газимурском Заводе на глазах согнанных на казнь жителей села.

 

А через день погиб и Музгин. По дороге в станицу Шелопугинскую повстречался он с разъездом белых дружинников, и, хотя был переодет в крестьянскую одежду, кто-то из беляков опознал красного командира, его арестовали, доставили в Шелопугино. Казнили Музгина на следующий день. Измученного, избитого на допросе, вывели его за село, свернули с трактовой дороги влево, к речке, и там, на бугре, возле одинокого куста боярышника, упал Иннокентий Данилович, сражённый залпом, лицом в чистый, выпавший ночью мягкий снежок».

 

Часть 2. Глава V

 

«Козлов хорошо помнил ту миловидную девушку в чёрном полушубке и беличьей шапке, что дважды привозила к ним в Шахтаминскую коммуну директивы Читинского подпольного комитета большевиков».

 

Глава VI

 

«В первой коммунистической сотне, например, сплошь состоящей из бывших лесовиков Алтагачана, Шахтамы и других лесных коммун, причём большинство из них рабочие, – и вот там у вас самая сильная партийная организация, почти тридцать членов!»

 

Книга 4. Часть 1. Глава VIII

 

« – Ничего, Иван Ефимович, не так уж страшен чёрт, как его малюют. А бой этот будет иметь для нас решающее значение, и мы должны его выиграть! Дело предстоит большое, но надежда на успех у нас есть, манёвры наши на Шилке удались нам! То же самое на участке Куренга – Газимур, так что белым пришлось расчленить свою армию начетверо».

 

Глава X

 

«Этот манёвр наш оказался удачным, белые, опасаясь быть отрезанными от Дальнего Востока, кинули на «угрожаемый участок» крупные силы – 31-й Нерчинский пехотный полк, роту японцев и два казачьих полка. Кроме того, им пришлось усилить и Сретенский гарнизон, где находился 30-й Сибирский пехотный полк, послав туда ещё железнодорожный батальон и казачий полк. А мы оставили там один 7-й полк и местных партизан, а 8-й полк в ночь переплыл на конях Шилку, чтобы такие же манёвры развернуть вдоль Сретенского тракта, в районе Куренга, Унда, Газимур».

 

Глава XXII

 

«Приняв командование бригадой, Макар (Якимов) развил боевые действия в долинах Газимура, Талангуя и Унды. В середине 1920 года он с двумя полками, 5-м и 6-м, вышел на Онон, командиру 7-го полка Погодаеву приказал действовать по-прежнему на Шилке».

 

Часть 2. Глава I

 

«После успешного боя в Дацане Макар выступил двумя полками в долину Калангуя, намереваясь выйти на Газимур и напасть на гарнизон белых в Александровском Заводе. Уже в пути получил приказ занять сёла в районе станиц Шелопугинской и Догьинской, расположенные по Сретенскому тракту, чтобы воспрепятствовать продвижению двух белоказачьих полков и роты пехоты с Газимура на Сретенск».

 

Роман «Даурия»

 

Также очень известен в нашем крае Седых Константин Фёдорович. Его роман «Даурия» во времена Советского Союза даже был экранизирован, а в главные роли играли наши земляки-забайкальцы, братья Соломины.

 

Седых Константин Фёдорович. «Даурия».

 

Часть 3. Глава XIX

 

«Копунский отряд, под командой учителя Прокопа Атавина, выбил белых из Шаракана и Мурлино.

 

В конце апреля прибыли на фронт Зоргольский и Газимурский отряды. Они слились с копунскими партизанами в знаменитую кавалерийскую бригаду «Коп-Зор-Газ»».

 

Глава XXV

 

«…по имеющимся в его распоряжении сведениям, крупная семёновская часть занимает станицу Ключевскую. Он приказывал атаковать семёновцев на следующий день совместно с «Коп-Зор-Газом», действующим левее аргунцев».

 

Часть 4. Глава I

 

«На востоке занимали пограничные аргунские станицы полки «Коп-Зор-Газа»».

 

Глава III

 

«Командир «Коп-Зор-Газа» Седякин, лихой и редко унывающий казачина, сообщал с Аргуни размашистым писарским почерком: «На нашем участке фронта вполне спокойно…»»

 

Глава IV

 

«Василий Андреевич по дороге в Даурию нагнал грузовики, возвращавшиеся туда из Караула Абагайтуевского, где стоял «Коп-Зор-Газ»».

 

Часть 5. Глава XXXIV

 

«В конце апреля крупные силы каппелевцев перешли на правый берег Шилки, заняли станицы Жидкинскую и Шелопугинскую в долине реки Унды. Кавалерийские партизанские полки, сведённые в три дивизии, стояли в это время в станице Копунской, где проводился перед этим фронтовой партизанский съезд, в котором участвовали представители Амурской советской республики и большая группа командиров и политработников Красной Армии, пробравшихся к партизанам по таёжным тропам севернее Читы.

 

* * *

 

Первая партизанская дивизия Кузьмы Удалова, в которой по-прежнему командовал полком Роман Улыбин, стояла в одном из посёлков Копунской станицы.

 

* * *

 

Накануне Пасхи Удалов получил приказ разгромить каппелевцев в Шелопугинской. Первый удар он решил нанести по группировке противника, расположенной в посёлке Купряковском. Собрав на совещание командиров полков и отдельных сотен – Золотой и Волчьей, начертил он на память план местности, где предстояло вступить в схватку с каппелевцами, разложил его на столе и сказал:

 

– Ну, так вот что, братцы. Глядите на мой чертёж и запоминайте. Вот это мост через Унду у Купряковского. Это – сопка напротив моста. А это вот – сам посёлок и окружающие его сопки. Мы должны занять эти сопки и ворваться в посёлок. Когда капплевцы будут отступать через мост к Шелопугинской, вот с этой сопки должны ударить по ним пулемёты. В засаде здесь будут Волчья и Золотая сотни. Они должны добить каппелевцев… Всё ясно-понятно?

 

– Пока все понятно, – согласились командиры.

 

– А раз так, на это и кончим. С каппелевцами мы ещё не воевали. Посмотрим, что это за «чудо-богатыри»!

 

Сосредоточенные с вечера на исходных позициях, полки перед рассветом пошли спешенными цепями в атаку на сопки. Там у белых стояли только заставы, а главные силы, до двух полков пехоты, находились в посёлке. С криками «ура» партизаны кинулись вперёд и заняли сопки почти без потерь. В это время батарея Муратова стала бить по посёлку, а цепи с вершин сопок вели редкую стрельбу и беспрерывно кричали «ура». В ночи это тысячеголосое «ура» звучало настолько устрашающе, что каппелевцы тотчас же начали отступать на Шелопугинскую. Партизаны быстро спустились с сопок и сели на коней.

 

Когда каппелевцы хлынули на мост, по ним с расстояния в сто сажен ударили четыре пулемёта. На мосту сразу образовалась гора конских и людских трупов. Каппелевцы в полном беспорядке отхлынули к посёлку, а с обеих сторон уже вылетали в конном строю партизанские сотни с шашками наголо. Через две-три минуты на приречном лугу началась страшная рубка. Все не пожелавшие сдаться в плен каппелевцы были истреблены. Партизаны взяли в плен пятьсот человек. Захватили двадцать станковых пулеметов, шестиорудийную батарею и множество боеприпасов».

 

«Отчий край»

 

Так называется роман Константина Фёдоровича Седых. В этом произведении тоже есть строки про нашу сторонку.

 

Часть 1. Глава 2

 

«Приискатели чаще всего разговаривали о золоте. Скоро Ганька знал наперечёт названия всех приисков на Унде и Газимуре, на Каре и Урюмкане. Он мог назвать все места, где были найдены за последние сорок лет самые богатые месторождения, перечислить деревни, жители которых мыли золото у себя во дворах и огородах».

 

Часть 2. Глава 35

 

«На четвёртый день они доехали до станицы Шелопугинской на Унде. Оттуда можно было ехать на город Сретенск и вниз по Унде на деревню Бянкино. И Сретенск, и Бянкино стояли недалеко от железной дороги. Стоило только переехать на пароме или по льду Шилку, как можно было садиться в поезд и катить, куда тебе угодно.

 

Увидев на выезде из Шелопугинской дорожные росстани, Кум Кумыч вспомнил, что в Бянкино у него живёт двоюродная сестра Марья, которую он давно не видел. Вспомнил, с минуту поколебался, глянул украдкой на дремлющего Гавриила и решительно повернул на Бянкино, хотя знал, что дорога туда длиннее на целых пятьдесят верст».

 

Приходите лечиться

 

Интерес для любителей истории родного края представляют и работы Александра Капитоновича Белявского. Он – учёный и врач, активно занимавшийся краеведческой и культурно-просветительской работой.

 

Александр Капитонович Белявский. «Записки военного врача».

 

(Белявский А.К. Записки военного врача. – Чита: Экспресс издательство, 2016. – 212 с.: ил. Гл. редактор и составитель издания М.Р. Шелехова)

 

«В августе нашу больницу разделили на две части: одну из них выделили в станицу Шелопугинскую для обслуживания тифозных и раненых казаков, направляемых из Нерчинского Завода. В эту часть назначили меня и фельдшера А.А. Матрёнинского. В Шелопугинской станице были специальные больничные постройки с тех пор, когда там в 50-х (1850-х) стояла бригада. Главный корпус ничем не был занят, в другом корпусе располагалась квартира почтово-телеграфного ведомства. Сделали ремонт и стали принимать больных и раненых. Мы с фельдшером поместились в самом больничном здании. Кроме раненых и тифозных, привозимых из Нерчинского Завода, мы принимали всех из окрестных поселений. Здесь я провёл операцию пульсирующего гнойного плеврита, сообщение о которой опубликовал в «Еженедельнике практической медицины».

 

Продолжение следует…

Андрей Кириллов,

фото из архива автора

* * *

 

Здание Шелопугинской больницы было таким ветхим, что с потолка сыпалась штукатурка, иногда большими кусками. Однажды на голову больного упал кусок штукатурки с аршин диаметром. Больного спасло то, что спал в папахе, и он отделался только испугом.

 

В Шелопугине я имел возможность познакомиться с бытом казачьего населения, выезжая в соседние посёлки. Громадное большинство населения жило зажиточно, по российским меркам, богато: хлеба сеяли достаточно, почти у каждого хозяина был запас от прошлого и позапрошлого года, скота было в изобилии. Питался казак так, как не снилось российскому крестьянину.

 

Казачьи дома по Куренге и Унде отличались чистотой, просторностью, станицы после русских деревень казались поместьями, а казаки – помещиками. Все имели по нескольку сундуков одежды, как покупной, так и домашнего производства. Особенно много было меховой одежды. Многие казаки имели сельскохозяйственные машины и усовершенствованные орудия, рабочие руки были дороги, а земли для обработки – огромные площади. С обширными хозяйствами еле справлялись старики и бабы, которые роптали, что самые ценные рабочие руки ушли на войну.

 

Праздники. Семейные торжества проводили так, как я и вообразить не мог. Свадебные гулянки продолжались неделями, в них принимали участие чуть ли не всей деревней. Пьянство процветало среди мужчин, женщин и детей с пятилетнего возраста.

 

Люди были равнодушны к цветам. В Шелопугине я встретил приятное исключение: купец Толстоногов уставил все залы прекрасными цветами и сам с любовью за ними ухаживал.

 

В Шелопугине и окрестностях я обнаружил «бековцев» (поражённые уровской болезнью), из которых один, Скуратов, ездил с доктором Беком в Петербург. Ещё в 1900 году было ясно, что название болезни «уровская» не выдерживает никакой критики, так как здесь протекает река Унда, относящаяся к другому бассейну. Сами больные считали причиной своей болезни воду из озерца, которую они пили во время покосов. Воду из Шелопугинского колодца жители считали минеральной, так как она пахла сероводородом. Пришлось их разочаровать. Я предложил в течение нескольких часов откачивать воду из колодца и вычистить колодец. После откачивания воды в колодце обнаружили трупы зайцев, крыс, мышей. Запах сероводорода исчез полностью. Думаю, что по такой же причине пахнет сероводородом вода Шивиинского источника. В декабре 1900 года Шелопугинская больница закрылась, в разгар здешних морозов, в январе, мы возвратились в Сретенск. Местный пристав, барон Дершау, при прощании сказал, что нас ценили на вес золотника. Ранее, когда я на два дня уезжал в Сретенск, он говорил, что ждал меня, как «манной каши»».

 

О казаках и фольклоре

 

Отмечу также работу Н. Смирнова «Слово о забайкальских казаках». (Исторический очерк-хроника. Под ред. к.и.н. С.И. Рябова и Ю.Ф. Болдырева).

 

«В низшем звене в конном войске было 36 сотенных, а в пешем 12 батальонных управлений. Три пешие бригады были расположены по долинам рек Газимуру, Унде, Онону и Ингоде, а три конные бригады размещались в основном вдоль китайской и монгольской границ. Штабы батальонов были сильно разбросаны по занимаемым бригадами территории. Например, штаб второй пешей бригады находился в Шелопугино, а штабы её четырёх батальонов находились по всей Унде – в станицах Шелопугинской, Жидкинской, Ундинской и Ново-Троицкой (ныне г. Балей)».

 

Бесценны, на мой взгляд, работы Зиновьева Валерия Петровича (1942 – 1983). Уроженец Нерчинска, советский учёный в области фольклористики. Уникальна его работа «Русский фольклор Восточной Сибири». Личное, порой дружеское общение с носителями народной забайкальской словесности позволило собрать огромный материал, в котором и воспоминания о старинном крестьянском и казачьем быте, сказки, былички. Всё это на нашем любимом забайкальском говоре. Среди собеседников Валерия Петровича были и наши земляки: Фёдор Абрамович Балагуров (1903 г.р.), Татьяна Зиновьевна Балагурова (1899 г.р.), Даниил Сергеевич Егоров (1909 г.р.), Ефимия Павловна Верхотурова (1906 г.р.), Николай Саввич Шепетов (1889 г.р.), Иван Семёнович Банщиков (1930 г.р.), Татьяна Ивановна Уфимцева (1901 г.р.), Степан Григорьевич Сысолятин (1923 г.р.) и др.

 

Представляя данную статью, преследую основную, главную цель – привлечь внимание потенциальных читателей к краеведческим работам, в особенности, молодое поколение. А также с Благодарностью и большим Уважением хочу отметить местных авторов и их труд. Ныне здравствующим авторам желаю крепкого забайкальского здоровья и творческого долголетия! Вместе сохраним и приумножим!

 

Андрей Кириллов,

фото из архива автора

 

Окончание в номере 28