Огородники укрывают, закапывают малину, а я решил покопаться в значении слова и употреблении его, не связанным с прямым значением. «Ягода-малина нас к себе манила, / Ягода-малина летом в гости звала, / Как сверкали эти искры на рассвете, / Ах, какою сладкой малина была…» У многих на слуху эта песня Михаила Пляцковского. Хороша песня, и малина хороша, но в моей теме она будет сбоку припёка, то есть вещью второстепенной, постоянно возникающей на втором плане.
Современникам моим известна пословица «Не жизнь – малина» – из мира уголовного, пальцы гнущего или имитирующего свою крутость. В уголовном случае первым возникло значение места, притона, где собираются люди, конфликтующие с законом, и где они чувствуют себя в безопасности. «Почему именно малина, а не земляника или клубника?» – спрашивается в одной версии появления этого значения. «Да потому, что малина – искажённое слово «мэлюна», то есть место для ночлега. Малина – одно из многих еврейских слов, пришедших из мира Молдаванки в международную блатную и советскую повседневную лексику». Конечно, чем не версия! Следуя этому автору, естественно возникает и производное собирательное значение людей, пребывающих какое-либо время в таком притоне.
В этом значении мне сразу приходит на ум забавная песня о проявлении уголовниками советского патриотизма. Некий «субчик» («супчик») предлагает им выдать план советского завода. Но… «Советская малина собралась на совет, / Советская малина Врагу сказала: «Нет!» / Потом его мы сдали властям НКВД. / С тех пор его по тюрьмам я не встречал уже нигде». Как ни соблазнял «субчик» прелестями жизни в «Марселе»: «Там девочки танцуют голые, / Там дамы в соболях, / Лакеи носют вина там, / А воры носют фрак», советская малина устояла, хотя певец всё же, весь пронизанный страстью путешествий за границей, добавляет: «Теперь одну, ребята, / Имею в жизни цель, / Ах, как бы мне увидеть Эту самую Марсель, Где…!» А вот и совмещение двух значений – места и воровского люда – в стиле нынешнего шансона песне «Мурка»: «Светит в небе месяц, / Тихо спит малина, / А в малине собрался совет: / Это уркаганы, злые хулиганы, / Собирали срочный комитет».
Как ни соблазнительна эта версия, хочу добавить кое-что к вышенаписанному. Кроме исконной слабости к национальному напитку, Русь-Россия с XVIII века усиленно стала предаваться другой слабости почти наркотической природы – картам, соблазну тлетворного Запада. Что и говорить?! Сам «наше всё Александр Сергеич» утешался оными, несмотря на постоянно обнаруживаемые прорехи в семейном бюджете. Карточная терминология входила в плоть и кровь сражавшихся за зелёными столами. К ним, разлучницам с жалованьем, движимым и недвижимым имениями, я и предлагаю обратиться.
Сцена 1810 года. За столом играют в карты, один из играющих считает очки: «Смотрико, смотри: семь и семнадцать двадцать четыре, да четырнадцать королей, девяносто восемь. Партнёр ему: «Вот те и малина!» Смысл этого слова – очень большая удача, партнёру сильно повезло. На мой взгляд, в этой переводной комедии есть связь с французским словом maline – «высокая вода, большой прилив», которая и произносится по-русски «малин». Слово это постоянно звучит в описаниях карточных баталий 40–70-х годов XIX века и часто шутливо обыгрывается. Вот и пример из «Первого апреля», 1846.
«Кто первый выйдет в малину, тот обыкновенно встаёт с своего места, и, просмотрев на часы, громко возглашает: «Господа! Я в малине!» При этом возгласе все присутствующие также встают с мест и низко кланяются. Хозяин посылает за женою, а если есть дети, то и за детьми. Когда таким образом, все необходимые для торжества лица выберутся, хозяин первый подходит к вышедшему в малину и, целуя его, говорит: «Хотя благоденствие всех, удостоивших посещением скромный угол сей, для меня равно драгоценно; но, повинуясь таинственному голосу души моей, не могу не сказать, что мне особенно приятно принести поздравление с вожделеннейшей для смертнаго Малиной именно тому, кого сама судьба, так сказать, отметила благосклонным перстом своим; поверьте, Пётр Иваныч (или Иван Иваныч, или Семён Петрович, т.е. лицо, которое действительно вышло в Малину), чувства, излиянныя в сей слабой речи, суть чувства всего семейства моего, от любезной супруги, сей верной спутницы моей на житейском пути, до этих невинных малюток, милых детей моих, простирающих к вам свои слабыя ручонки…» Затем, хозяйка со слезами на глазах, говорит: «Это точно истина, Пётр Иваныч» и подносит к нему детей. Счастливец, вышедший в Малину, берёт их на руки, целует во обе щеки, и даёт целковый, приговаривая: «Это вам на малину, душечки». Если же при детях есть мамка или нянька, то приличие требует дать и ей, но без всяких объяснений. За хозяйкою подходят лобызаться с счастливцем все остальные гости, наблюдая при том, чтоб сотоварищи, т.е. игроки того стола, где произошла Малина, были первые. Целуя его, они обыкновенно говорят, что радуются счастию его от души, что они только и ждали этого, что это им приятнее, чем если б сами они вышли в малину; что несмотря на собственный ущерб, они готовы нарочно проигрываться для него и проч. и проч. Примечание. Принимая братские поцелуи, вышедший в малину должен быть крайне осторожен, ибо во Франции, и в особенности в Англии, не раз случались примеры, что поздравляющий, вместо того, чтобы поцеловать, нечаянно укушивал нового счастливца, и раз даже, в Манчестере, какому-то лорду какой-то джентльмен, говорят, совершенно откусил нос, так что его не могли уже приставить снова даже в Париже. Когда все лобызания окончатся, гости садятся по местам, а вышедший в малину, утирая платком лицо, говорит им речь в таких выражениях: «Мм. Гг. <милостивые государи и государыни>, Почтеннейшие посетители дома сего, и ты, гостеприимный хозяин, человек достойный, супруг примерный, отец чадолюбивый! К вам обращена речь моя, к вам, блюстители тишины и порядка, поборники истины, защитники добродетели! В тёплых сердцах ваших заключена любовь к ближнему, в пламенных очах – ум и таланты, в мощных мышцах – сила и крепость, в душе – кротость и смирение…
Да излиетсяже пред вами, судьи бепристрастные, вся душа моя, до последних ея истоков, всё сердце моё, до сокровеннейших и недостижимых его глубин…
Сего марта 25-го числа, (или февраля, 5-го, марта, 17, апреля, 20, словом, в каком месяце и дне происходила игра) в 10 часов и в 5 минут пополудни непреложной судьбе угодно было вывесть меня в Малину. Шумная радость и братския искренния поздравления ваши единодушно встретили меня на сём новом, лестном и блестящем, в тоже время скользком поприще. Принося за сие вам, Мм. Гг., неизречённую благодарность мою, первым и священным долгом поставлю себя изъяснить пред вами, как положение, в коем нахожусь ныне, так и способ предлежащих мне действий.
Я в малине, т.е. я снял все свои ремизы и теперь могу брать то, что осталось у вас. С перваго взгляда такое положение может показаться предосудительным, и как-бы неприличным для всякаго благовоспитаннаго человека. «Как! брать чужое, не отдавая своего, и брать так, как это было делом законным?» Но, Мм. гг., к нашему счастию, в том-то и заключается мудрый и благотворный закон природы, что такое положение только кажется предосудительным, и то с первого взгляда. Разберём это философски.
Во все времена, от первых слабых и грубых зачатков общества до нынешних мощноорганизированных и просвещеннейших государств, везде и всегда любовь к Отечеству считалась первою и священнейшею добродетелью человека. Словом, оратор весьма логически доказывает слушателям, что он берёт со стола не их достояние, а достояние, так сказать, народное, общее; с чем все соглашаются беспрекословно. По окончании речи, когда слушатели садятся по местам, и всё придёт в прежний порядок, хозяин, обратясь к своей супруге, говорит: «А что, душечка, не пора-ли… того? Господа! Я полагаю время выпить водки. И вслед за тем приносится водка и мелкия солёныя закуски. Это называется «заедать малину».
Поскольку «малина» – весьма редкая удача, то подведение «под малину» иногда и использовалось в своекорыстных целях. В следующем пассаже из «Героев преферанса» (1844) герой с карточной фамилией Прикупка пытается добиться согласия на брак упирающейся матери предполагаемой невесты Анны Гавриловны, доставив ей карточным плутовством эту малину. Итак, разговор между играющими.
«Ах, маточка! Всё забудешь, особливо как Бог даст, попадешь в малину…» Александр Прикупка (весело вбегает): «Что я слышу! Анна Гавриловна в малине? Боже мой! Какое безпримерное событие! (ей). Имею честь поздравить!»
Поскольку в произношении «maline» и «малина» весьма близки, то у говорящих велик соблазн сыграть на этом подобии, что видно в «съедобных» выражениях – вкусить малинки, заедать малинку.
В языке утвердились выражения сначала как карточные термины большого выигрыша, удачи: быть в малине, сесть в малину, сидеть в малине, выйти в малину, которые затем перешли с расширением значения – приятное окружение, среда – в разговорный язык.
Со временем «малина» разнообразится формами «малинничка» и «малинника»: «В тот вечер уж малинника /В глаза я не видал,/ Сто тридцать два полтинника / С походом проиграл» («Арлекин»,1859). «Малинник» хорошо знаком современному читателю. Но не в карточном значении – о находящемся среди группы прекрасного пола представителе сильной половины человечества, в приятном окружении. Откуда же этот малинник и связанные с ним удовольствия? Получается, что из двух источников – из «малины» и «малинника».
«Грошовая проституция, специализируемая «бродячими женщинами», гнездится в самых людных центрах города, где сосредоточиваются рабочие, а также всевозможное отребье городского населения. Самой широкой популярностью в этом отношении пользуются Сенная площадь с примыкающими к ней трущобами, в роде «Вяземской лавры» и пресловутаго «Малинника», как называется здесь обширный трактир с многочисленными клетушками-номерами. Оргии и распутство, происходящия в этих притонах, невообразимы по своему цинизму и разнузданности, а обычным их спутником являются здесь открытыя грабежи и даже разбои. Достоверно известно, что посещение, напр., «Малинника» для новаго человека сопряжено с риском не только быть ограбленным, но и убитым. Дела о насилиях и грабежах в этого сорта заведениях, не переводятся у мировых судей. Вот одно из этих дел. Мировому судье принёс жалобу, некто, мещанин, в том, что его догола ограбили в «Малиннике», почти на глазах прислуги, которая никакой защиты ему не оказала. Мировой судья полюбопытствовал лично взглянуть на это злачное место и вынес такое впечатление: при входе в трактир, на чёрной лестнице, оказался дворник, поставленный «для предупреждения буйства и даже убийств», но вместо того, предупредительно взимающий пятачки за пропуск со всех гостей «Малинника»; в стенах трактира шёл гвалт и шум от оргий, происходивших в соседних комнатах. При составлении протокола «был слышен гул от народа, и до ушей присутствующих долетали бранныя слова, смешанныя с восклицаниями: «поцелуй!», «пойдём спать!» (Михневич «Язвы Петербурга» 1886). Далеко ли от этого «малинника» находится современный воровской притон – малина? Между тем и в этом «малиннике» предполагается некая безопасность и «комфорт» уголовного элемента.
С подобными «малинами» и «малинниками» связано уже устаревшее понятие о «малиновом анекдоте», т.е. таком анекдоте, который нельзя было рассказать в приличном дамском обществе.
Карточная терминология – одна из самых проницающих все слои общества, начиная сверху и постепенно спускаясь в такую среду, где уже не имелось понятия не только об изображении слова на письме, но даже и о правильном произношении. Благодатную почву этим изменённым вариантам дают народные говоры. Вот хороший пример удачного приобретения-малины – дары новобрачным.
«На тот <второй день свадьбы> собирают молин после обеда, иногда бывает и до обеда. Берёшь тарелку пустую, и ещё берут с закуской и вином тарелку кто-нибудь с жениховой стороны. За деньгами-то подходит дружка, а у того в руках тарелка, вино стоит на этой тарелке и закуска. Наливаешь и приговариваешь (предсказок-то много очень), одна из них такова: «Помогите нашим молодым ребятишкам на молочишко, на штанишки, на трусишки». Давали больше деньгами.