Скажу честно: отвыкла я от общественного автомобильного транспорта на большие расстояния. Самолёт – быстро, поезд – комфортно, а маршрутное такси до районного центра Газимурский Завод – это испытание. Для спины, для ног, для головы, для всего, что имеет нервные окончания. Но делать нечего – самолёт летит до Газ-Завода только в среду, а ехать надо сейчас.
Атмосфера
Маршрутное такси, – не скажу оператора, но все они работают по одной схеме, – приехало вовремя. Водитель вида лихого и молодцеватого, отсвечивая очками и искусственной лысиной, ворчал и отпускал шуточки из привычного набора водительского фольклора. Преодолев проход, забитый сумками, чемоданами и баулами, усаживаюсь на узкое сиденье в предпоследнем ряду. «Коробочка» оказалась забитой под завязку, но пассажиры с пониманием передвигали багаж, недовольства высказывали исключительно выражением глаз и сопели себе под нос тихонечко, чтобы (упаси Бог) не прогневить штурмана нашего корабля. «Фиат» поплыл по федеральной трассе с приличной скоростью, погода выдалась на славу – без солнца, с прохладным ветром; мы не просили ни тепла, ни кондиционера, в салоне негромко играла музыка. Репертуар разнообразный: из дискотеки 80-х мы вдруг оказывались в приёмной начальника тюрьмы, переживали перипетии жизни дальнобойщиков и, конечно, вспомнили про любовь…
Первая остановка – в кафе. Сытно и плотно не поесть в такую дорогу нельзя – ехать сложно и долго. Цены на еду в придорожных кафе, как и на всё вокруг, заметно подорожали. Средний чек за ужин – триста рублей. Сорок минут потеряли возле кафе. Снова плотно упаковавшись, едем дальше. Зашуршали пакетики чипсов и хрустящие упаковки шоколадных батончиков, через край лезет из бутылок пенная газировка. Впереди женщины обсуждают неподъёмные цены на лечение и продукты, делятся секретами огородничества и предполагают, что без своего огорода нынче не выжить… На заднем сиденье отец и сын обсуждают пейзаж за окном, по-мужски серьёзно планируют дела на лето. Приятно слушать. Сразу чувствуется – друзья. Потом затеяли игру в карты. Обычная атмосфера пассажирского автобуса, тем более дорога позволяет – по хорошему асфальту машина плывёт как корабль.
На качественной дороге и время пролетело незаметно. Всё хорошее закончилось в селе Унда Балейского района. Дальше асфальта нет, дороги местами – тоже, а впереди ещё около двухсот километров пути.
Почему исчезает дорога?
День уже по-летнему длинный, темнеет поздно, есть возможность разглядывать пейзаж за окном. Картина безрадостна. Последствия наводнения прошлого лета до сих пор бросаются в глаза разрушенными мостами, размытыми берегами ручьёв и небольших речушек, что пересекают пострадавшие сёла. Раз от разу всё больше становится заброшенных домов, заколоченными окнами глядящих на чужую жизнь, повалившихся заборов и заброшенной земли. Плодородной, заскучавшей по хозяйским рукам, но брошенной. Не оправились ещё от прошлогодней беды ни Колобово, ни Жидка.
Не помню времени, чтобы участок дороги, который относится к Балейскому дорожному участку, был качественным, чтобы ехать по нему можно было без ругани и матов. Теперь ситуация практически одинакова во всех районах. Дорожного полотна нет. Местами оно ниже уровня земли, и «пищи» для грейдеров совсем не осталось. Кюветы, как необходимые элементы при строительстве дорог, тоже практически отсутствуют. Не надо быть профессионалом, чтобы понимать, что первые более-менее сильные дожди могут снова отрезать жителей отдалённых сёл от внешнего мира.
Вдоль дороги по берегам рек буйно цветёт черёмуха. Её аромат порой врывается в чуть приоткрытые окна. Несмотря на то, что местами ещё лежит почерневший на солнце лёд, просыпающуюся природу уже не остановить: потускневший ургуй пыльными облаками покрывает поляны, на склонах желтеют маки вперемешку с забайкальским женьшенем, который в народе называют «мужик-корень». Молодая трава и сочная зелень деревьев, ещё не покрытые дорожной грязью, радуют глаз, релаксирующе действуя на мозг, отвлекают от тяжёлой дороги.
По следам прошлогодней стихии
Следующая остановка – в Шелопугино. Райцентр производит впечатление полнейшей заброшенности со стороны власти и хозяйственников всех уровней. Шелопугинцы наиболее сильно пострадали от прошлогоднего наводнения: в селе Тергень из-за повышения уровня воды в реке Унда пострадало 39 домовладений из 39, немало пострадавших было и в районном центре. В те дни люди лишились если не всего, то большей части имущества и насаждений в огородах. Не менее сильное бедствие случилось в селе зимой. Грунтовые воды стали выходить на поверхность. Чтобы спасти дорогу, дорожные строители сооружали заградительные конструкции, производили отсыпку по обочинам. С приходом весны кучи каменистого грунта так и остались безобразно лежать на дороге. Сейчас они не несут никакой функциональной нагрузки, лишь мешают водителям, создавая угрозу ДТП.
На остановке рядом с магазином всегда грязно. Сходить по нужде можно в туалет, принадлежащий предпринимателям. За порядком там тоже давно не смотрят. Люди разминают руки-ноги, нервно курят и снова запасаются чипсами. Впереди остаётся сотня километров, но это самый тяжёлый участок пути. Особенно тяжело водителю. За такой труд уважение им!
В темноте дорога кажется ещё хуже, чем она есть на самом деле. Большегрузы солидных компаний продавливают её так, что легковушкам скоро проезда не будет. Колеи как гребни разделяют дорогу на две полосы, не оставляя водителям никакой возможности для манёвра.
Кроме того, что плохо было всегда, теперь возмущает то, что дорожные службы называют мостами. Вместо мостов настоящих, деревянных, построенных в самое что ни на есть советское время, которым служить бы ещё да служить, не случись столь сильного наводнения, теперь повсеместно появляются трубы. Небольшие речки, которых множество на пути, обезображены сначала стихией, разметавшей брёвна переправ, а потом человеком, который вместо того, чтобы помочь природе, пришёл и небрежно бросил трубы, не потрудившись ни изучить уровень воды в ручьях и небольших речках, ни навести порядок на этих «объектах». Развороченные берега на ручье Светлый из мест отдыха для проезжающих превратились в несданный экзамен дорожников, покалечивших водную артерию, в которой ещё недавно водился благородный хариус.
500 километров = 9 часов
Сто километров проехали за два часа с четвертью, но казались они бесконечными, пока с Догьинского хребта не показались сотни огней Газимурского Завода. Надо отдать должное руководителям района, которые в рамках национальных проектов, грантов и программ осуществляют благоустройство своих населённых пунктов. Нет по трассе сёл, которые по всем улицам электрифицированы в ночное время. Газимуро-Заводский район этим похвастаться может: Догьё уже спит, светятся только лампочки на столбах, справа отсвечивает село Павловск, для дома на отшибе в Корабле тоже горит фонарь. Люди, приезжающие на лечение на курорт «Ямкун», не заблудятся – перекрёсток на въезде в районный центр видно издалека.
Для меня дорога закончилась около полуночи, но я – транзитный пассажир, маршрут в Газ-Заводе не заканчивается. Через девять часов, проведённых в автобусе, прощаемся с пассажирами и водителем как с давними знакомыми: долгая дорога сближает. И хорошего им пути!