Рассказ
Борис Макаров, с. Акша
Продолжение. Начало в №23
Андрей достал из вещмешка хлеб, кусок сала, аккуратно нарезанный матерью на тонкие ломтики, несколько варёных яиц, соль, коробочку с заваркой:
– Мама бутылку молока предлагала – отказался. Жарко – скиснет. Да и тащить всё на себе тяжело. К этому месту ни на велосипеде, ни на мотоцикле не проедешь. До прижима ещё можно. А от прижима до мыска ты сам видел, тропа – камень на камне, кусты, буераки. Шли мы всего-то пару километров, и то вымотались. Велосипеды на себе бы нести пришлось. У меня велик на ходу, тебе мог у соседа попросить – не отказал бы… У меня тут ещё несколько картошек, луковица. Хотел было в костёр закатить – раздумал, на уху пойдут. Давай приближайся. Посухомятим пока. А там, глядишь, каких-нибудь сомишек-чебачишек на уху поймаем.
Олег поднёс к костру собственный вещмешок:
– Тут я, когда к вам в гости собирался, тоже кое-что к ухе взял. Мы же по телефону договаривались: «Сразу на рыбалку!» Олег вытащил свитер, скатанный в рулон. Из рулона осторожно вынул бутылку:
– Какое-то фруктово-ягодное. Вся бутылка в медалях… Хотел у вас дома при встрече на стол поставить – струсил. А вдруг родители твои меня попрут: «Сыночка спаивать приехал!» А тут и на рыбалку стали собираться. У меня родители к выпивке с опаской относятся. Матушка в рот не берёт. Отец воздерживается. Он у меня на электровозе работает, помощник машиниста. Так, иногда в праздник рюмку-другую со своими друзьями пропустит, и то потом с похмела болеет – смотреть жалко.
– Родители все одинаковые. И у меня мама даже духа водочного не терпит. Каждый раз: приду откуда-нибудь, будто случайно раз пять мимо пройдёт – принюхивается… Батя, правда, поддать любит, но и мать побаивается, и за меня боится. Как-то перед Новым годом приехал он срочно в город. Меня не предупредили, не известили. По своим делам приехал. Ну и, конечно, пришёл к нам в общагу. А мы, как нарочно, сидим за столом. У Генки Титова день рождения. Вот мы картошечки наварили, селёдку купили, ну и, понятное дело, бутылочку водки на шесть человек и пару пива купили. Сидим, кайфуем. А тут отец – как с неба!.. Я бутылку со стола схватил, спрятать хотел, не успел. Сижу, смотрю на отца с открытым ртом, ничего сказать не могу. А потом ни с того, ни с сего беру стакан, наливаю, отцу подаю: «Выпей. Вот у него, – на Генку киваю, – день рождения». Батя тоже растерялся. Взял стакан – хлоп. А потом нам такую лекцию против пьянства и алкоголизма закатил – нашему профессору не достать. Ну а потом, на праздники, на каникулы приеду, у него одно и то же: «Не пейте, ребята. Пропадёте. Не пейте!.. За тебя боюсь – сопьёшься». Очень часто, да что там часто, постоянно, особенно когда сам граммульку выпьет, рассказывал мне одну и ту же историю про некоего Мишку Силина.
Мишка был обыкновенным шестнадцатилетним мальчишкой послевоенного времени. Отец погиб на фронте. Мать умерла с голодухи. В селе была ещё в военные годы создана бригада строителей-дорожников. Несколько мужиков, в основном пожилых, составляли бригаду ДРСУ. Строили, ремонтировали мосты, дороги. Поддерживали нормальное состояние гострассы от областного центра до границы. Работали слаженно, старались. Так уж случайно получилось или чей-то почин такой был – мужики в бригаде собрались трезвые. И когда им по примеру фронтовиков было предложено взять сироту Мишку Силина в качестве сына бригады – обучить специальности строителя-дорожника, шефствовать над ним, – мужики согласились.
Года через два Мишка превратился в завидного жениха. Трезвый как стёклышко, работящий, не курит, за языком следит. Ну и зарабатывает прилично. Вот только в армию его не взяли – плоскостопие обнаружили. В вечернюю школу ходил. Поступать в институт планировал.
Вся бригада любила его и гордилась им. Ну а когда пришла пора поступать ему в институт, бригада утроила торжественные проводы. Рядом с последним мостом, который они строили, накрыли «поляну».
И хотя мужики числились непьющими, как водится у нас на Руси, по такому поводу подвезли и вина, и водки.
Короче говоря, мужики подвыпили и уговорили выпить вина Мишку.
Шёл август. Вода в реке была уже холодной. Недаром же у нас принято купаться до Ильина дня.
Выпили мужики и опять же, как у нас водится, стали дурачиться. В воду полезли. Мишка, как самый молодой и впервые в жизни изрядно поддавший, решил храбростью, ловкостью блеснуть. Поплыл через реку на другой берег. Мужики не отговаривали, не останавливали, наоборот, подначивали: «Давай, Миша! Давай!»
Ну а Мишка доплыл до середины реки и исчез. Только через неделю-полторы парня нашли… Батя тогда с той бригадой работал, чуть с ума не сошёл. Страх за меня остался. А вот тяга к «зелёному вину» тоже осталась. Иногда гульнёт на всю катушку, а потом перед мамой, передо мной винится.
…Плодово-ягодное делало своё дело.
Андрей и Олег разговорились, начали перебивать друг друга.
Олег потянулся с бутылкой к кружке Олега.
– Нет-нет, оставь под уху.
…Стемнело. Стемнело быстро. Горизонт на западе был затянут тучей. Солнце перевалило через неё и, как будто окунувшись в холодную сырость, погасло.
– Вот ты речугу против пьянства, Андрюха, задвинул. Значит нам действительно перерыв сделать надо. Обычно на длинноты начинает тянуть тогда, когда лишний глоток сделаешь. Ну да ладно, доставай картошку, лук, а я пойду на островок свои закидушки проверю. Может, повезёт. Там не будет – повыше-пониже посмотрим… Дай-ка фонарик.
Андрей достал из кармана куртки фонарик, не оглядываясь, подал его Олегу:
– Поосторожнее там, вода прибывает. Оступишься – будешь до утра трясти мокрыми штанами над костром. Тем более сам сказал, что недавно третий раз грипповал.
Андрей посмотрел на пляшущие, прыгающие с куста на куст пятна от света фонарика. Спускаясь с откоса к воде, к островку, заросшему густым тальником, Олег то и дело поскальзывался, взмахивал руками, и луч фонарика метался из стороны в сторону.
Андрей не успел дочистить вторую картошину, как раздался крик Олега:
– Андрей, сюда! Андрюха, скорее, скорее, сюда!
В голосе Олега слышались и тревога, и удивление, и страх. Андрей с ножом в руке, которым он чистил картошку, буквально на заднице скатился к подножью мыска и в неровном свете своего костра и фонарика в руках Олега увидел, что его друг стоит в проточке, отделяющей островок от берега.
Продолжение следует…