Уже 92 часа, или целых четыре дня, царствует лето! Время отпусков и каникул. Забыты на время работа, школа, и все мы в эти благодатные деньки на радостях нет-нет, да и впадаем в детство. Впрочем, учащимся это и не нужно, ибо они и так пока в нём. Путешествия, отдых на природе, прогулки, поездки в летние лагеря. В последних бывал едва ли не каждый из нас хоть раз.
«Добро пожаловать» за Ингодой (пролог)
Я помню свой первый лагерь, находился он за Ингодой, назывался «Юный ленинец», туда, окончив первый класс, я попал со своими закадычными друзьями по подъезду и школе Игорёхой и Славкой. Веселились и отрывались там по полной в компании таких же сорвиголов. Крутились до головокружения, до тошноты на каруселях, воображая себя космонавтами во время испытаний на центрифуге. Кстати, особо ретивые «космонавты», как настоящие, даже ели из тюбиков зубную детскую пасту «Ягодка», обладающую, надо сказать, вполне приятным вкусом, причём без последствий для желудков. Попробовали как-то нечто в тюбике с заграничными буквами «Pomorin» – пускали пузыри, орали, отчаянно плевались – солёное и противное. Для «космонавтов» не годилось.
Мастерили из куска пластилина и камешка, привязав к ним полосу из бинта, «запускалки» – ракеты-носители, которые, раскачивая, забрасывали в атмосферу. И летела эта «запускалка» метров 15–20 запросто, возвращаясь с эффектно развевающимся хвостом выхлопа. Кроме космических дел, втихаря разорив какую-то игру (кажется, это был набор для серсо), мы носились с её атрибутами – пластиковыми шпагами – по лесу, гоняя гвардейцев кардинала, или лихо сражались друг с другом. (А ведь в игротеках лагеря была ещё пропасть всяческих настольных и уличных игр!)
После отбоя в нашей палате самого младшего, первого отряда, проходила, как и полагалось в любом пионерском лагере, «ночь ужаса» с рассказами о «чёрной руке», «красных пальцах», «зелёной старухе», «фиолетовом пятне на стене», «говорящем черепе», «гробе на колёсиках», «задушенном синем мальчике» и т.п. Либо на сон грядущий мы смешили друг друга до одури, до икоты. Вмешательство вожатой в счёт не бралось, поскольку оная сама не выдерживала и начинала смеяться. Удивительно, но, несмотря на массу всяческих лагерных коллективных мероприятий – зарядок, линеек, конкурсов, спортивных соревнований, просмотров кино, танцевальных вечеров (это для старших отрядов) – и всего такого прочего, никто из педагогического состава нас особо не доставал. Было действительно интересно. А на воротах, помимо названия нашего лагеря, был ещё яркий весёлый лозунг или, выражаясь по-современному, слоган – «Добро пожаловать!»
Все эти летние солнечные воспоминания автора имели место спустя 11 лет после событий в другом пионерлагере, над воротами которого незримо, но ощутимо иронически, комедийно-сатирически висело продолжение слогана – «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён!».
Ровно целых 60 (!) летних каникул назад, руководствуясь этим абсурдным лозунгом, никому неизвестный Элем Климов («Похождения зубного врача», 1965, «Агония», 1981, «Иди и смотри», 1985), выпускник ВГИКа, режиссёр-дебютант в большом кино, затеял полнометражную кинохохму, впоследствии опальную и даже запрещённую (!), но ставшую в конечном итоге золотой классикой отечественного кинематографа. И назвал он её соответственно – «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён!». Интересно, что вся работа над этой, ныне легендарной, пионерлагерной кинозаварухой, будто нарочно следовала своему названию. Ну, в общем, дело было так…
Длинное название
В конце 1962 года пятикурсник ВГИКа, будущий режиссёр-профессионал Элем Климов срочно подыскивал себе оригинальный сценарий для дипломного полнометражного фильма. Перерыл массу материала в архиве сценарного факультета, где ничего подходящего не нашёл. Ефим Дзиган, маститый советский киномэтр, в чьей мастерской обучался Элем, подсказал обратиться к преподавателю сценарного мастерства Семёну Львовичу Лунгину. Студент внял совету и уже после нового 1963 года держал в руках совершенно оригинальный литературный первоисточник, написанный Семёном Лунгиным совместно со сценаристом Ильёй Нусиновым. От содержания сатирической комедии с безумно длиннющим рабочим названием «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» Климов был в полном восторге и о последствиях даже не задумывался. А начались они довольно скоро. В конце января 1963 года студента пригласили на «Мосфильм»: сразу два творческих объединения выразили готовность заниматься этой новаторской картиной.
Пасквиль пионерско-антисоветский
Первый конфликт возник из-за ректора ВГИКа Грошева. Он вцепился мёртвой хваткой в сценарий Лунгина и Нусинова: «У вас издевательский пионерско-антисоветский пасквиль, а не сценарий. Не будет такую вредную картину снимать наш студент!» Ректор без устали ходил, писал, звонил: в ЦК, Госкино и ещё куда надо. Правда, без особого результата. А дело всё же двигалось к съёмкам.
Про Дынина, или Как режиссёр «закипел»
Начался отбор актёров. В главной роли начальника пионерского лагеря, товарища Дынина, Климов изначально предполагал только Евгения Евстигнеева. Элем увидел актёра в спектаклях «Современника» и понял, что это идеальная кандидатура для образа очковтирателя, перестраховщика и подхалима. Руководство «Мосфильма» было категорически против и настойчиво предлагало характерных актёров-комиков. Режиссёр ещё был согласен на замену Евстигнеева Леонидом Куравлёвым, но тот был занят на съёмках у Шукшина. Тогда предложили Михаила Пуговкина. Актёр был замечательный, но для товарища Дынина он стал бы просто абсолютно комическим персонажем, без тени сатиры и серьёзной иронии.
– Будете снимать Пуговкина, – строго распорядилось руководство.
– Ах так… Ну и снимайте тогда сами, – сказал, кипятясь, Климов и ушёл, хлопнув дверью. Мосфильмовские начальники были настолько изумлены наглостью студента, что дебютанта догнали и приняли его условия.
Как ещё не Иночкин возрыдал
13-летний школьник Витя Косых, будущий главный герой картины, нарушитель пионерлагерного спокойствия Костя Иночкин, на съёмки попал случайно. Школа, где он учился, располагалась по соседству с «Мосфильмом», и ассистенты часто приходили туда отбирать детей. Главным критерием отбора было умение плавать. Пацаны быстро прикинули: кто умеет плавать, снимут с уроков. И все дружно подняли руки, в том числе и Витя, который плавать вообще не умел. Двадцать школьников повезли на «Мосфильм», где уже был полный коридор детей. Всех по одному прослушивал сам Климов и его жена (тоже режиссёр) Лариса Шепитько. Климов просил ребят прочитать басню или стихотворение. Школьник Косых читал громко, с большим выражением, выпучив глаза, как учили в школе, и кажется, читал хуже всех. Но Климову почему-то понравился.
Сделали кинопробу на роль друга Иночкина – Марата. Витю посадили к наскоро сколоченной декорации трибуны, где якобы прятался Иночкин. И Марат должен был жалобно говорить: «Ты понимаешь, Кость, я ж не виноват! Меня заставили тебя рисовать… Ну не молчи, Кость!»
Поскольку Витя понятия не имел, как проводятся съёмки, он, ни о чём не догадываясь, начал произносить свой текст. И тут на него резко направили мощный свет. Парнишка даже ослеп на несколько секунд. Вдруг из света выезжает здоровенная кинокамера! По рельсам. Вплотную к самому лицу – огромным объективом (для крупного плана)! Школьник Косых от неожиданности перепугался и расплакался. Рыдая, он не переставал по инерции говорить свой текст: «Костя, ты понимаешь… Я же не виноват…» И ревел как белуга. Все в группе решили, что мальчик чрезвычайно талантливый, раз так смог отлично вжиться в образ. Витю утвердили на роль.
Как Иночкин «пупком дымил»
…А Витя этого уже не слишком-то и хотел – по сюжету фильма, ему пришлось бы сигать голышом в крапиву. Крапива-то – ерунда, но сниматься голышом!!!
«По тем временам это ж была чуть ли не порнуха, – вспоминал Виктор Иванович. – В школе мне бы проходу не давали – засмеяли, и девчонки презирать бы стали». Поэтому, когда его стали пробовать на главную роль Кости Иночкина, то он старался так, что «из пупка дым шёл», как выразился сам актёр. Только бы не прыгать голой попой в крапиву! Слава Богу, утвердили на роль Иночкина. А с эротическо-крапивной ролью Марата блестяще и мужественно справился Игорь Крюков.
С другим, не менее знаменитым, хотя и эпизодическим персонажем, произносящим в «Добро пожаловать» одну-единственную, но культовую фразу, дело было так.
Про уши Николая Васильевича
В самом начале июня Климов возвращался с работы домой в полупустом троллейбусе. Устроился на заднем сидении и вдруг видит, что перед ним едут два здоровенных уха. Буквально. Больше ничто не бросается в глаза. (Уши ехали, как потом выяснилось, ещё и «зайцем».) Режиссёр начал всматриваться, а уши-то заподлицо забиты песком. На следующей остановке уши выходят. Климов – за ними, кричит вдогонку: «Уши! Тьфу! Мальчик, мальчик!» А он не слышит. Уши-то забиты. Видать, только что с купанья. Постучал по плечу. Обернулся. Чёрная майка растянута до пупа, лицо… Да-а-а! Такого лица Климов отродясь не видывал. От улыбки удержаться было просто невозможно. Как такого упустить? Быстро сообразил: раз нет подобного персонажа в фильме – надо его придумать. Вот так в сценарии и возник сквозной герой, постоянно ко всем пристающий: «А чё это вы тут делаете?»
В сценарии нового героя назвали «мальчик с профилем Гоголя». А звали «Гоголя с ушами» Слава Царёв, и был он обычным пацаном из деревни Троице-Голенищево, что располагалась в то время на окраине Москвы, рядом с «Мосфильмом». Придя домой, Гоголь гордо заявил:
– Мам, меня там один дяденька пригласил, Климов.
– Славик, да куда ж это? – испугалась родительница.
– В кино сниматься.
– В кино-о-о?!! – ещё больше испугалась и не поверила мама, глядя на нескладную физиономию сынишки.
– Ага.
«А чё это вы тут ещё делаете? Идите, погуляйте пока… до следующей «Телемании»…»
Сергей БАЛАХНИН,
иллюстрации автора