28 апреля ветеран забайкальской журналистики и полиграфии, писатель, награждённый медалью «За заслуги перед Читинской областью», Алексей Петрович РУСАНОВ отметил 90 лет.
Акша и Победа
– Алексей Петрович, как вы попали в Забайкалье?
– Родился в с. Подгорное Воронежской области. В 1938 году моего отца, который был ветеринаром, отправили в Забайкалье – в Акшинском районе стояли два табуна забайкальской казачьей породы лошадей, которых готовили к армии. Детство пришлось на военные годы. Работали мы, начиная с пятого класса. Первого сентября директор выстраивает школу и говорит: «До четвёртого класса все будут учиться, а остальные только с 1 октября, а пока едете помогать убирать урожай – картошку, капусту, морковку». Так что в войну мы в сентябре не учились.
– Как встретили Победу?
– Узнали 8 мая, а 9-го утром нас из школы строем всех привели на площадь, там море людей, кто радуется, кто плачет. После митинга мы побежали на гору Крестовку, что около села, она вся в багульнике была, и 9 мая 1945 года багульник цвёл буйно-буйно. Развели костёр на берегу и давай купаться. 9 мая! Вот так День Победы запомнился.
– Фронтовиков много было?
– Много. Мой папа был в возрасте, участвовал в Первой мировой, в Гражданской, его не взяли на фронт. Пришёл с фронта отец моих друзей Киселёвых. Казачья семья Терских – вернулся раненым Пётр Матвеевич, наш физрук, вся грудь в орденах и медалях. Рассказывал, как они штурмовали Сапун-Гору в Крыму. А его старший брат вернулся позже, женился на моей старшей сестре. Фронтовиков встречали хорошо, сразу устраивали на работу, потому что мужчин практически не было.
После шахты угольной
– Как вы стали журналистом?
– После окончания десятилетки в Акше я поступил в Читинский горный техникум, его только открыли. В 1952 году окончил и устроился на Черновские копи механиком, потом горным мастером. Там осваивали новую технику, угольные комбайны, электровозы. Мне приходилось вести курсы машинистов. Ведь до этого как работали? Бурили скважину, закладывали взрывчатку, взрывали и лопатами грузили на транспортёр, транспортёр – в вагонетку, а вагонетку везла лошадь. На Кадале целый конный двор был, лошадь в шахту заводили на месяц. Я отца из Акши привёз, он хоть на пенсии уже был, лечил этих лошадей. Наша шахта гремела, приезжали корреспонденты, один говорит: «Я в этих технологиях плохо разбираюсь, напиши сам». Я посидел, подумал, написал. И в 1958 году была опубликована моя первая статья в газете «Забайкальский рабочий». А потом открыли газету «Черновский рабочий». Редактором стал Сергей Михайлович Зарубин, будущий писатель. Он начал подбирать кадры, пришёл в райком: «Мне нужен Русанов». – «Так он горным мастером работает! Он же не пойдёт на 90 рублей!» Но я в то время уже был членом партии, меня вызвали в райком, чего тут, говорят, шахта уже почти выработана, всё равно придётся работу искать, а у тебя неплохо получается писать, давай переквалифицируйся! Через год работы в газете отправили меня в Хабаровск учиться, а после окончания газетного отделения Высшей партийной школы я стал редактором «Могочинского рабочего».
– Какие воспоминания о Могоче?
– Про Могочу я написал повесть «Четвёртая власть», они, кстати, недавно в своей газете опубликовали, наверное, её половину. Редакция была в упадочном состоянии. Линотипы (печатные машины) стояли несобранными на улице, в ящике. Но наборщицы были сильными, вручную набирали газету. Она выходила три раза в неделю, работали до 12 часов ночи. Мы установили оборудование, среди учителей набрали пишущих ребят, с Ксеньевской взяли зав. парткабинетом Анатолия Снегура. В Могоче отделение дороги было, строили дома, всегда было можно решить вопросы с жильём. Хорошая редакция подобралась.
Отдел СССР
– Из Могочи вы вернулись в «Забайкалку»?
– Да, через пять лет меня перевели в промышленный отдел «Забайкальского рабочего», нас называли «отдел СССР» – работали Смирнов, Смагин, Сбитнев и Русанов. Мне поручили «лёгкую» работёнку – строился камвольно-суконный комбинат, и по решению обкома партии нужно было открыть «выездную редакцию» «Забайкальский рабочий» на стройке текстильного гиганта». В «редакции» этой я был один, и раз в неделю выпускал газету. Поехать, собрать материал, написать, отпечатать, отдать в набор, вычитать, сверстать, это всё делал сам.
– А правда, что вы спасли «Забайкальский рабочий» от ликвидации?
– Это было гораздо позже, в августе 1991 года. Я работал тогда заместителем начальника Управления печати. Вишняков, Кибирев и Курочкин решили «Забайкальский рабочий» закрыть. Партию прикрыли уже, а вместо облисполкома был Малый совет, который возглавлял Эпов. И вот они задумали органом этого совета сделать газету «Восточная Русь». Напечатали пробный номер с царским гербом, 50 тысяч экземпляров. Я пришёл на заседание исполкома. Сидят Иванов, Эпов, Потапов, а Кибирев с Вишняковым докладывают, что «Забайкальский рабочий» опубликовал обращение ГКЧП, что это коммунистическая газета, её надо закрыть, а новую историю будет писать «Восточная Русь». От редакции никого не было. И я тогда сказал: «А вы знаете, что это одна из трёх старейших газет, с 1905 года? Во Владивостоке газета закрылась, в Новосибирске закрылась, остался только «Забайкальский рабочий». И её основали рабочие с Читы-1! Вот я сейчас поеду в локомотивное депо, соберу рабочих и скажу, что вашу газету пытаются закрыть. И как отреагируют подписчики, которые выписывают эту газету? А на вашу газету будут люди подписываться?» Иванов встаёт: «Не надо торопиться». Эпов поддерживает. Так газета сохранилась. В 1993 году, уже будучи пенсионером, я снова пришёл в «Забайкалку» и проработал там ещё десять лет.
Большие стройки
– Двадцать пять лет вы работали в Управлении издательств, полиграфии и книжной торговли Читинского облисполкома. Что запомнилось особо?
– Как мы создавали районную печать. При Хрущёве все районки позакрывали, остались только в Кыре, Петровске, Агинском и Шилке. Это произошло из-за идеи зятя Хрущёва по американскому методу создать мощный газетный концерн в Москве и передавать по каналам связи уже свёрстанные полосы на места для печати. А когда Хрущёва сместили, начали восстанавливать районную печать. Надо было искать помещения для редакций, комплектовать типографии. В Чикое была захудалая деревянная избёнка, редактором назначили журналиста Дианова. Он приезжает к нам в управление, говорит: «Давайте построим хорошую редакцию, председатель райисполкома поможет!» Составили смету, без всяких проектных институтов я вычертил план, приехали в Чикой, переговорили с начальством. Выбрали место, назначили бригаду, она уже выложила стены, звонит Дианов: «Банк закрыл финансирование! Считает строительство незаконным». Я иду в обком партии, к секретарю по промышленности Баеву, который нас поддержал тогда, и мы вместе с ним отправляемся в Чикой. Пришли к управляющей банком, Баев говорит: «Вы же видите, что дело уже к концу идёт? Кто вас за язык тянет? Вы хотите, чтобы не было редакции?» Отчитал. Она деньги перечислила. Со строителями рассчитались, закончили стройку. Поставили пару новых линотипов, две печатные машины, за неделю смонтировали. Такую же типографию построили в Акше, в Кыре пристройку возводили, долго искали здание в Нер-Заводе, открыли газету в Хилке… О, сколько было дел! Когда начался БАМ, надо было большую типографию строить в Чаре, я полетел в Москву, и нашу смету безо всяких обсуждений подписали, выделили сразу и деньги, и оборудование. За счёт чарской типографии мы потом ещё две оснастили. Я всё думаю, надо было побольше список-то составить! Вот так решались тогда вопросы.
Коротко о главном
– В чём смысл жизни?
– Смысл жизни – в деятельности человека. А счастье – это мгновение, когда осуществляются твои мечты, желания, надежды. Это очень кратковременно.
– Помните свои мгновения?
– Конечно. Когда окончил школу, получил аттестат. Раньше – когда отец посадил верхом на лошадь. Когда свою первую напечатанную статью читал, тоже испытывал счастье.
– Как сохраняете здоровье?
– Делаю зарядку, меня опекают дочери, внучки. У меня две дочери, пять внуков, пять правнуков и одна правнучка, Настя. С супругой Ирмой Георгиевной мы прожили 63 года (Ирма Георгиевна, заслуженный учитель, скончалась в прошлом году. – Прим. авт.). Надёжный человек был, и то, что я прожил 90 лет, – её заслуга, семья была спокойная, надёжные люди рядом были.
– Чем любите заниматься? О чём думаете?
– По убеждениям я как был, так и остался коммунистом. Читаю Прилепина, Проханова, Юрия Полякова, считаю его самым выдающимся писателем нашего времени, ведь он предсказал перерождение комсомола. «ЧП районного масштаба» не читали? Когда комсомольцы стали ездить за границу, смотрят: у руководителя турфирмы машина, дача, а у него папа – секретарь обкома партии, а ничего нет. Вот они и начали завидовать. Так что перерождение очень просто произошло. Своя рубашка ближе к телу. Напрасно накручивать тут какие-то идеологические причины.
– Как думаете, возврат может быть?
– Обязательно. Жизнь развивается по спирали, и я уверен, что надо было не менять систему, а совершенствовать.
– То есть вы теперь читаете, не пишете…
– Как это? Пишу! Написал недавно в «Землю», как лес вырубают у нас в Карповке, они опубликовали. Пишу кое-что себе в интернет, все мои книги там есть. В «Яндексе» наберите «проза.ру», и там все мои произведения – и «Кадалинка», и «Чалдоны», и «Золото Желтуги».
– Алексей Петрович, вам точно 90 лет? Скажите честно, может быть, приписали?
– Сейчас я вам все свои удостоверения покажу (шуршит целлофаном, раскладывает). Убедились? Так что никакой подтасовки тут нет! Я обеспечился всеми документами на случай недоверия. (Смеёмся вместе.)
– Я желаю вам здоровья, удивляюсь и восхищаюсь! А вы сами чего себе желаете?
– Надо мне Настеньку замуж выдать. Ей сейчас 4 года. Дело ответственное, буду готовиться.