В нашем маленьком посёлке всего 16 улиц и 4 переулка. И о каждой улице и её жителях можно написать целую историю. Жалко, что с годами на этих улицах уже не осталось первых жителей. И стоят сиротливо их дома, глядя пустующими окнами на свою улицу. Проходя по поселковым улицам, невольно вспоминаешь, глядя на такие дома и усадьбы, что вот здесь проживали Решетниковы, Лилявины, Майстер, Алешковы, Щербинины…
Из Харбина – в Сретенск
Мария Курицина, в девичестве Стоянова, родилась в 1900 году в Китае, в семье Георгия и Клавдии Стояновых. Семья жила в Харбине. Отец по национальности грузин, мама – украинка. Отец работал сначала на строительстве КВЖД, а потом и на её обслуживании. Но события, повлёкшие волнения с китайской стороны, получившие название Боксёрского восстания, унесли множество жизней российских рабочих. При этих событиях погиб и отец Марии. Мать, опасаясь за жизнь маленькой дочери и свою, была вынуждена выехать в Россию. Так в 1904 году Клавдия с дочерью появляются в городе Сретенске.
Надо было как-то устраивать свою жизнь. Перебивалась Клавдия случайными заработками, работала «по людям». Через два года она встретила хорошего человека и вышла за него замуж. Семья переехала жить в село Усть-Чёрная. У Марии появились два брата – Алексей, а потом и Андрей Пыхаловы. Время летело незаметно. Война и революция, нужда и голод, всё пережили. Дети повзрослели.
Мария в Усть-Чёрной встретила свою вторую половину, Николая Курицина. А уже в 1919 году родился их первенец, назвали молодые его Иваном. А потом были Груня, Дмитрий, Николай, Лина, Октябрина.
В 1937 году семья перебралась в село Горбицу. В Горбице и народу побольше, да и жизнь повеселее. Здесь колхоз, школа, магазин, почта, работает фельдшер. После Октябрины в семье родились ещё трое детей. Но, не дожив и до года, умирали. Здоровье Марии тоже требовало хоть какой-то поддержки.
Супруги пошли работать в колхоз. Мария работала в полеводческой бригаде, её назначили бригадиром. Николай – хороший кузнец, и его сразу определили в колхозную кузницу. Ребятишки учились, старшие уже и в колхозе подрабатывали – Иван возил почту на коне из Усть-Кары в Горбицу. На дворе появилась корова. Жить стало намного легче.
Война…
21 июня для семьи Курициных был радостным днём – в семье родился сын Алексей. А через несколько часов новое известие чёрной тучей налетело на село. Началась война, Великая Отечественная. Николая Курицина, старшего сына Ивана и брата Марии Алексея Пыхалова призвали на фронт. Иван служил в миномётном полку. Война развела родных людей по разным фронтам.
В Горбице, как и в других сёлах, во время войны остались женщины, старики да дети малые. Очень много работали. Хоть и голодно жила семья, но всё же на трудодни что-то да выдавали, и ярицу на муку мололи, да и корова хорошим подспорьем в хозяйстве была. Хотя и лебеды, и крапивы поели вдоволь. Бабушка Клава жила с семьёй Марии. Муж её во время войны умер.
В августе 1944 года Мария Георгиевна получила похоронку на сына Ивана, а позже сослуживец Ивана прислал ей письмо с подробностями гибели Ивана и его личные вещи. Это была уже вторая потеря в семье Курициных. В марте 1942 года погиб брат Алексей Пыхалов. Лишь через два месяца сослуживец Алексея Пыхалова рассказал в письме о гибели самого Алексея.
Мария тяжело переживала гибель сына и брата. А ещё сильнее мучала её неизвестность о муже. Вот уже полгода от него не было никаких известий. Сколько слёз пролила, сколько бессонных ночей провела в думах о семье… И лишь бабушка Клавдия Петровна сурово молчала, ни слезинки не выронила. «А ну хватит слёзы лить, бог дал, бог взял, на всё воля божья», – говорила она дочери.
Осенью 1944 появился в селе и глава семьи Николай Курицин. Оказывается, он был тяжело ранен, получил контузию и почти полгода провёл в госпитале. Вернулся он на костылях, правая рука плохо двигалась. Николая Петровича вызвал к себе председатель, предложил: «Кузницу принимай, работы много». Не мог Николай Петрович по состоянию здоровья взяться за работу кузнеца, отказался, сославшись на здоровье. Вот здесь-то и начались беды семьи Курициных.
Отобрать и переселить
Весна во всю гуляла по полям. Два председателя – сельского совета и колхоза – пришли в дом фронтовика и объявили, что забирают у них землю, земля-то колхозная. Остаться без огорода, без земли и урожая – это смерть для семьи. Старшие дети не хотели сдаваться. И ночью Митя и Николай, Груня и Лина вскопали огород, а утром, когда на них опять «наступала» советская власть, Груня, плача, держала в руках лопату и кричала, что всех порубит, а огород не отдаст. Тогда семье Курициных отвели дорожку, по которой они могли передвигаться по селу, на колхозную землю ходить им запрещалось. А осенью семью вообще переселили в будку фонарщиков. Никто не хотел брать во внимание, что старшие дети и Мария трудились в колхозе, что сын Иван и брат Марии Алексей погибли на фронте, что муж Марии вернулся с фронта израненный, инвалид…
Но даже такие факты не остановили сельскую власть Советов. Они были тверды и уверены в своём решении. «Вон, видите ту будку? – говорил председатель. – Вот и перебирайтесь туда».
Одиннадцать человек оказались в будке фонарщиков. В будке ни окон, ни дверей, ни печки, а приближалась зима. Утеплили как могли новое жильё, сложили печь-каменку. Бабушка Клава умела класть печи, потом этот опыт переняла и Мария. Спали прямо на полу. Будка находилась в десяти километрах от села Воскресенка. Отец устроился на работу фонарщиком вместе с дочкой Линой. Фонарями освещали русло реки Шилки для безопасного прохода пароходов. Столбы, на которых крепились фонари, находились друг от друга на расстоянии 200–300 метров. На одном берегу зажигал фонари отец, на другом – Лина. На столб были набиты жерди, которые заменяли лестницу. Вот по ним и забирались до самого верха, вооружившись фонарём, ёршиком, тряпкой.
Взобравшись на самый верх, надо было снять стекло, прочистить его от гари и копоти, протереть, зажечь фитиль и поставить стекло на место. Однажды, когда Лина в очередной раз забиралась на столб, ей прямо на голову уселся коршун. Да такой здоровый! И руки заняты, и двигаться нет возможности. Чудом удержалась на высоте. А другой раз сама явилась с трофеем. Выполнив свою работу, переправлялась на другой берег. В лодке с ней была собака. Вдруг к лодке по обеим сторонам пристроились две диких козы. Лина пыталась отогнать козочек веслом, но ничего не получалось. Лодка приблизилась к берегу. Одна козочка резво выскочила на берег, другая промедлила, и её схватила собака. Лина не успела и крикнуть, как козочка была задавлена. Втащила Лина козочку в лодку и пошла домой. Когда она начала дома говорить о том, что у неё в лодке коза и её надо принести домой, её подняли на смех. Посмотрите, охотница выискалась! А Лина вовсе никого не обманывала, вот такой трофей привезла с работы.
Наводнение
Кроме этого, Лина, Груня и братья готовили дрова для пароходов, а отец возил эти дрова в Воскресенку. Потом создали уже бригаду по заготовке дров из шести человек от водного транспорта. Работать стало легче. В 1950 году Лина вышла замуж за Василия Сартакова, и они переехали в Соболино. К тому времени Митя работал уже в Ксеньевской, Груня и Николай переехали в Кудечу Могочинского района, обзавелись каждый своей семьёй. Родители с младшим сыном Алексеем переехали к дочери Лине, в Соболино. И опять работа в колхозе, домашнее хозяйство.
В семье Лины уже было четверо детей – Галина, Татьяна, Сергей и Володя, – когда Соболино настигло наводнение. Шёл 1958 год. Вода наступала на глазах. Дома поднимало как игрушечные и несло вниз по реке. Несло всё – деревья, доски, трупы животных, домашние вещи. За день до этого события жители села наблюдали страшную картину – змеи, а их в этой местности довольно много, шипели и ползли сплошной широкой полосой в гору. Змеи-огнёвки уходили от воды.
С вертолёта сбросили пострадавшим палатки, продукты. Для посадки вертолёта не было площадки. Дождавшись спада воды, люди начали выбираться из зоны бедствия. Вывозили людей на подводе. Николай Курицин был колхозным конюхом, вот эта лошадь с подводой чудом и уцелела. Так вот семья Курициных оказалась в Желтуге, а через год переехали в Чалдонку.
Последнее желание
В большой семье Курициных каждый обладал какими-то способностями. Алексей тянулся к музыке. Уж очень ему хотелось научиться играть на баяне. Сначала это была старенькая гармонь, потом отец раздобыл для него где-то баян. Учёба продвигалась довольно успешно. Родные и знакомые радовались его успехам. Особенно гордился этим отец.
В Чалдонке отец тяжело заболел и слёг. Сказались старые раны, да и новые испытания наложили свой след на его здоровье. Алексей чаще других был рядом с отцом. И отец иногда просил сына поиграть на баяне. Закрыв глаза, отец лежал и слушал игру сына. Когда совсем стало отцу плохо, попросил он всех собраться, проститься да прощения попросить у родных. «А последнее моё желание такое, – обратился он к Алексею. – Умру я скоро, но не хочу, чтобы слёзы лили у гроба. Ты, сынок, возьми баян и играй, играй всё, что знаешь, играй всё, что сможешь, а я буду лежать и слушать».
Через два дня отца не стало. Лежал старый солдат, закрыв глаза и сложив руки на груди, а Алексей, устроившись рядом с гробом, играл на баяне. По лицу его текли слёзы. Но он выполнял последнее желание своего отца.
«Что это с ним, уж не свихнулся ли?» – шептались соседи. «Молчите, – говорили другие. – Так Николай хотел, молодец сын, обещание выполняет». Хоронили отца всем селом, играл духовой оркестр, говорили речи. Чалдонка простилась с Николаем Петровичем Курициным.
Новая жизнь
Шёл 1960 год. Алексея призвали на срочную службу. Октябрина вышла замуж и жила уже в Амазаре. С мужем Александром Баженовым работали на заготпункте. Отслужив срочную службу, Алексей приехал в Амазар к Октябрине, устроился на работу в лестранхоз, а потом перевёз сюда и маму Марию Георгиевну. Лина надсадилась на тяжёлой работе и болела. Октябрина вызывала к себе её вместе с семьёй. Первое время большая семья Сартаковых ютилась в маленькой избушке бабушки Мани на Клубной улице. Василий Сартаков устроился на работу в лестранхоз, и ему дали квартиру на улице Строительная, в новом двухквартирном доме.
Моя старшая сестра Валентина вышла замуж за Алексея Николаевича Курицина, в их семье росли трое сыновей – Анатолий, Николай, Алексей. Сестра моя работала в лесу мастером, Алексей – водителем. За детьми присматривала бабушка Маня. И если сестра была строга с детьми, то бабушка и отец их всех баловали и жалели. А для нас Алексей был большим авторитетом – и старший брат, и советчик, и защитник. Отец в нашей семье умер очень рано, поэтому Алексей всегда был для всех нас главным мужчиной. Бабушка Маня была очень гостеприимной хозяйкой и всегда радовалась гостям. В 1973 году семья Сартаковых переехала в пос. Семиозёрный Могочинского района. Последние годы жизни бабушка Маня жила в семье Лины.
* * *
Много лет прошло, много воды утекло. Ушли из жизни бабушка Маня и её дети. Разлетелись по городам и весям дети, внуки и правнуки, живут уже и прапраправнуки Марии Георгиевны Курициной. В каждой семье есть Николаи и Дмитрии, Алексеи и Иваны. Род Курициных продолжается. Пусть все они сегодня другие, более образованные и продвинутые, но всех их объединяет одно сходство – трудолюбие, доброта, умение уважать людей и любить свою землю.
Татьяна Шибарева, п. Амазар