Виола
Лидия Елина, г. Новосибирск
Часть 1
Жизнь раскололась надвое, когда у Лизы, жены Василия, обнаружили неоперабельный рак четвёртой стадии. Первая мысль: это ошибка. Казалось бы, ничего не предвещало такого диагноза, ну как не предвещало, были признаки, были! Но если в городах есть какие-то программы по ранней диагностике различных болезней, то в глухих деревнях, сёлах, посёлках так называемая оптимизация уронила медобслуживание ниже плинтуса. Ситуация ещё держалась на плаву, пока советские ответственные фельдшерские кадры не ушли на пенсию.
И вот опытных врачей нет, аптеки закрылись. Чтобы сделать химиотерапию, нужно ехать в краевой центр десять часов на маршрутке. Василий жалел жену, часто думал, что если ему всё это тяжело, то каково ей, над которой висит дамоклов меч?
После очередной «химии», от которой улучшения не наблюдалось, Василий зашёл к лечащему врачу и попросил честно сказать о состоянии здоровья жены. Врач, очень похожий на певца Вертинского – то же аристократичное лицо, нос с горбинкой, впалые щёки, тщательно прилизанные волосы, – оторвал взгляд от писанины и, грассируя, ответил: «Понимаете, если это серьёзное заболевание обнаружено в самом начале, то современными методами оно успешно лечится, ну а третья-четвертая стадии – это уже очень большие проблемы. В поведении таких больных различают четыре периода: период первый – неверие; период второй – больной начинает лихорадочно лечиться, скрупулёзно выполняя все назначения, применяя народные средства на основе чистотела, белладонны, волчьей ягоды, вороньего глаза; третий период – чувствует, что всё бесполезно, болезнь прогрессирует, впадает в отчаяние, частые суициды. И, наконец, четвёртый период, последний. Человек смиряется со своей участью и просто ждёт смерти. Хотя, в принципе, смерти бояться не нужно. «Все в землю лягут, все прахом будем». И смерти для человека не существует вообще – пока человек живёт, он жив, а когда умрёт, он не знает, что умер», – закончил свою речь эскулап.
Вскоре после этого разговора Лиза отказалась от очередной химиотерапии и через неделю угасла.
Прилетел с Камчатки сын, он недавно женился. Василий, увидев невестку, мысленно одобрил выбор сына. Невестка быстро оглядела небогатое убранство комнаты, задержав взгляд на большой хрустальной вазе, пылившейся на шкафу.
Хлопоты из-за похорон, поминки, девять дней… Сын с невесткой больше не могли задерживаться, спешили на работу. Сын, прощаясь, крепко обнял Василия:
– Ты, батя, держись. Я тебе помогать буду. Можно я заберу эту хрустальную вазу на память о маме?
– Да-да, конечно.
И остался Василий один. Вчерашний день был похожий на сегодняшний, сегодняшний – на завтрашний. Мучила бессонница, неясные боли в груди. Утром не отдохнувший, с тяжёлой головой, Василий шёл в цех.
Выходные дома было сидеть нестерпимо, он брал старенькую одностволку, сделанную на тульском оружейном заводе и доставшуюся ему от деда, но тем не менее бившую без промаха, и шёл в лес.
Далеко в тайге – восемь часов ходу – был у него маленький охотничий домик, зимовье, как называют в Забайкалье. Ещё до восхода солнца Василий брал рюкзак, приготовленный с вечера, ружьё и выходил из дома. Солнце всходило, когда Василий был далеко в тайге. Он очень любил это время суток, наблюдал, как первые лучи солнца огневым заревом освещали медленно плывущие облака, затем верхушки вековых сосен, скалистые горы, которые отражались в небольших озёрах и были покрыты цветущим багулом – рододендроном. Особое смолистое благоухание распустившихся лиственниц наполняло воздух. Ступая по мягкому ковру молодой изумрудной зелени, Василий наслаждался единением с природой. Горная река Золотоноша громыхала в соседнем широком распадке. К зимовью он приходил к началу жары, попутно подстрелив две-три уточки. Соорудив таган, варил наваристую похлёбку. Приводил зимовье в относительный порядок и, поев, ложился отдыхать. Такие прогулки, несмотря на проделанное большое расстояние, действовали оздоравливающе на физическое и душевное состояние, и охота совсем не была самоцелью.
Так незаметно прошёл год. Отдав последнюю дань памяти жены, поставил памятник, соорудил знатную высокую оградку, посадил рябину – её любимое дерево. Боль немного притупилась. А что делать? Жить как-то дальше надо.
Продолжение следует…
фото fedpress.ru