Бей учёного!
Дело было в далёком теперь уже 1994 году, в июне. Провожали Митьку в армию служить. Провожали всей большой и дружной роднёй. Провожали качественно и количественно: вино и более крепкие напитки лились рекой. Всё-таки на два года уходит парень, не хухры-мухры!
Дядя Коля «немного устал» и почивал на кухне около печи. Более стойкие сговорились разыграть его, как проснётся. Подготовились: набрали в бутылки простой воды. И когда дядя Коля проснулся, стали в рюмашки разливать из бутылки воду. Тостовали, выпивали, крякали и морщились! Что уж чувствовал дядя Коля, как он всё понимал, теперь (да и тогда) трудно сказать. Но он, выпивая свою рюмочку, как и все, морщился и крякал. Остальные еле сдерживались, чтоб не выдать себя смехом. А дядя Саша, который был не в курсе розыгрыша, выпивал и гневно констатировал: «Воду подсовываете?!» Его не проведёшь – опыт имел немалый.
Пошутили и продолжили провожать Митяя в прежнем русле.
Тут два братана (двоюродных брата), немного постарше Митьки, чего-то не поделили и начали ссориться. Дело до драки дошло. Тётя Вера, ставшая свидетельницей разборки, почему-то стала болеть за одного из драчунов, подзадоривая его: «Бей учёного, бей учёного!» «Учёным» был брат, который окончил четвёртый курс института и приехал на каникулы буквально в день проводин. С железнодорожной станции доехал на грузовой попутке и сошёл с неё около дома Митрия, находившегося на тракте, по которому в своё время каторжным путём проходил Н.Г. Чернышевский. С корабля на бал, как говорится. А ссора братьев, впрочем, закончилось благополучно – помирились.
Митька же отслужил, отслужил, как надо, и вернулся…
Переправа
Переправа, переправа: берег левый, берег правый… Бывальщина. Со слов главного героя записал и вам пересказываю.
– Игнатьич, привет! В контору просили зайти!
– Зачем?
– Да там, в Фирсово, Лоншаков погиб! А ты не слышал разе ещё? Так вот, привезти надо в Уктычу! А никто не соглашается ехать! Чача-то совсем сдурела, дожди-то сам знаш каки шли. Так речка-то теперь совсем из берегов вышла. Ну вот и говорят: если не Попов, то больше некому.
– Не слыхал. А как погиб-то?
– Да накирялся там с пастухом местным. Пьяный поехал да и сковыркнулся с дороги на «Беларусе»-то.
…Поехал Анатолий Игнатьевич. А куда деваться? Кто-то же должен, раз не согласился никто другой. Струхнули! Распутица!
Дорога по крутому берегу Шилки, и Чача, в неё впадающая, поднялась шибко. Поехал на «гусаке» – гусеничном тракторе ДТ-75. Медленно, зато надёжнее. Километров 10 в одну сторону.
Чача, а точнее Киргинская Чача, расположена примерно посредине между Уктычей и Фирсово. Тот, кто дал название этой речке, возможно, был выходцем из Холмогорского района Архангельской области. Там есть речки Большая Чача и Малая Чача.
В сторону Фирсово форсирование Чачи прошло без всяких приключений. Речка поднялась, но гусеничный трактор брод перешёл легонько. Приехал в Фирсово Игнатьевич, забрал вновьпреставившегося (гроб с усопшим положили в телегу, прицепленную к «дэтэшке»), и в обратный путь.
Доехал Анатолий до Чачи. А она ещё больше поднялась. И глубже, и шире стала! Поток такой, будто не Чача, а какая-нибудь Мзымта – горная река. А что делать?! Ехать надо. И дело уже к ночи.
Подготовил Игнатьевич трактор к этому испытанию. Где надо, отверстия разные заткнул, чтобы не «захлебнулся» движок.
Вперёд! Въехав в речку уже основательно, Игатьич вынужден был встать на ноги – вода в кабину зашла. Телега с гробом болталась сзади из стороны в сторону, как у рыбы хвост.
Переправился! Не подвели машина и сила духа Анатолия! Дальнейший путь прошёл уже легко. Задача выполнена, и Игнатьич в очередной раз подтвердил своё мастерство.
Андрей Кириллов,
Копунь – Сочи