Молока – завод

Читинский молокозавод – одно из немногих предприятий в крае, построенных в советское время и дошедших до наших времён. Отзывы о его продукции можно найти разные: от «жить не можем без читинской молочки» до «всё там на сухом молоке!». Кто-то и вовсе уверен, что завод почил в Бозе. Скажем так: «Молочный остров» и жив, и здоров, но краю остро не хватает коров – вот это правда.

Выглядит так

Огромная территория. Солнечные батареи навесом. Очень чисто. В просторных цехах пахнет сывороткой и молоком. В плиточном полу устроены стоки для воды – к ним надо приноровиться. Шум машин – сепараторов, производственных линий. Одни со «стажем», другие – новенькие, но все блестят. Зелёные уголки, растения в кадках прямо в цехах. Сотрудницы в белоснежных халатах. Бидоны – только-только из-под молока…

Наша экскурсия была в холодный апрельский день и в рамках темы, которую «раскачиваем» на страницах газеты – молочное производство Забайкалья. А попали мы сюда с сыроваром Ксенией Шубиной счастливым случаем: Светлана Лощилова работала здесь технологом четыре десятка лет. Она и договорилась «по старой памяти».

К нашему визиту никто не готовился, свалились как снег на голову. Огромное спасибо, что все тут радушно приняли и согласились поговорить. Провожатым был коммерческий директор Андрей Колесников. А каждый, кто встречался на пути, спешил обнять Светлану Дмитриевну – коллектив тут дружный, и это, наверное, главный «ингредиент».

131 человек трудоустроены – очень по современным меркам неплохо. Рабочие, мастера, аппаратчики, водители, зольщики (в котельной), грузчики, технолог… Обучают на месте. Есть такие, что работают по 30, по 40 лет. «Но таких уже мало», – говорит Андрей Юрьевич. Сам он здесь уже 20 лет.

У завода своя скважина, и давным-давно, оказывается, воду продают, разливая в бутылки. И своя котельная, которая, помимо завода, отапливает несколько домов.

Производят ряженку, кефир, йогурты, молоко, сметану, творог, творожные сырки, сыворотку, сгущёнку.

Недавно отпраздновали предприятию 60. Возраст приличный. А если состояние оценивать, то всё относительно…

Горевать или гордиться?

Конечно, по сравнению с тем, что сохранилось в памяти людей, заствших былые времена, сегодня тут капля в море. «А вот раньше… – на каждом шагу звучит. – Всё тут гудело. На Острове! Мелькомбинат, хладокомбинат, мясокомбинат. Муки сколько было, комбикормов. Второй молокозавод – рядом, во-о-он там, – на 85% был готов.

В складах хладокомбината хранили до 200 тонн сливочного масла, сыра. С Алтая возили, отовсюду возили. И отсюда по краю потом распределялось. Своё производство там тоже было – цех мороженого, например, был. Из натуральной молочки. На молокозаводе мороженое тоже делали. Лет десять. Наше мороженое самое лучшее было».

Слушая это, тем более понимаешь, какие молодцы, кто сохранил и сохраняет этот островок благополучия. Да, он перестал быть Гренландией, но он есть. Да и Светлана Дмитриевна, как бы строга ни была, отмечает попутно:

– О! Переход отремонтировали. Хорошо. А то мы тут сколько мотались.

– На месте компрессорного что?

– Творожный цех. Решили отдельно сделать.

– А что делали в компрессорном? – встреваем в разговор мы, любопытные.

– Охлаждение всё у нас там было. Сначала рассольное. А потом рассольное убрали, стала ледяная вода. А чтоб ледяную воду сделать, её охлаждали аммиаком. Вот и стояли аммиачные компрессоры. Как я этот аммиак доставала – ездили от Красноярска и дальше. Теперь на фреон перешли.

– Да, от аммиака ушли: это же очень сложно – опасное производство, – объясняет Андрей Колесников.

– Однажды крышка от компрессора улетела за территорию… – пугает Светлана Дмитриевна. И, довольная, оглядывает любимый производственный пейзаж: – Молоковозы даже туда отгоняли, когда много было принимать. Ой, как они нас костерили, когда долго, – молока столько было…

Сейчас молоковозы тоже есть, но они маленькие, рассказывает Андрей Юрьевич. И про молоко – сколько его, где – поговорить получилось.

Доить или не доить?

– За молоком по краю ездите?

– И сами ездим, и привозят. Собираем два-три раза в неделю – Читинский район, Улётовский. До Нерчинского ездим – до Зюльзи. Зимой пореже, летом почаще. КамАЗы? А КамАЗы уже и не нужны: Беклемишево нет, и всё, в принципе.

– В Беклемишево совсем ничего сейчас нет?

– …

В селе Николаевское Улётовского района сохранился молокоприёмник. Зимой не работает – собирают по дворам. А в тёплое время года люди приносят надои в пункт – там есть охладитель.

Молоко, которое принимают-собирают, – всё от частников – фермеров либо ЛПХ. Крупных нет.

– Это всё от кого зависит? – качает головой Светлана Дмитриевна. – Вот как скотоводство в крае кончили, фермы завалили, заводики маленькие завалили, и никто же за это не ответил.

На заводе рассказывают, что ездили по районам, говорили с фермерами, хозяевами личных хозяйств. «Есть те, у голов по 50, но говорят: «Не доим. Зачем нам эта морока?» Телят подпускают, пока растут, вот и всё. На мясо скот держать проще».

И выгоднее, чем сдавать молоко за 28–30 рублей, возить его куда-то, беречь от скисания и т.д. Субсидии мотивируют слабо. Поклонники домашнего сыроварения, например, говорят, что зимой дешевле 80 рублей за литр молока не купишь. Есть в районах люди, согласные «раздоить» своих коров, но «если по шестьдесят хотя бы будешь брать», иначе «энергозатратно и невыгодно».

«Раньше хорошо заинтересовывали, – вспоминают стажисты. – Корма давали, если молоко сдаёшь, какие-то льготы были. Потом всё это обрезали, и кто будет сдавать?»

Но всё-таки наскребают. «Вот отчёт делала: за полмесяца 46, по-моему, тонн, – рассказывает начальник цеха Анастасия, красивая молодая женщина. – Относительно четырёх-пятилетней давности очень мало, но больше, чем ещё год-два назад».

В лаборатории – уютном, светлом помещении с веточкой вербы на окне – качество молока обязательно проверяют. К тому же берут от «заведомо здоровых коров» – владельцы обязаны регулярно предоставлять справки от ветеринара. На безопасность продукции направлена и внедрённая система «Меркурий».

Требований много. Работы много. Анастасия Александровна, к примеру, ведёт учёт, вся хозяйственная деятельность на ней. Признаётся, что с кадрами стало посложнее: молодёжь не устраивают зарплаты, «но это везде».

Знают, что и потребителя не всё устраивает. «Отзывы читаем». Заметно просел сбыт, когда поднялись цены на продукцию.

Ещё интересно, что зимой молочку почему-то покупают больше. А жалуются в основном на маркировку «В» – из восстановленного молока («А» – из цельного, но это в летний период, когда сырья много).

«Даже если у нас бывает «В» – это не значит, что на сто процентов из восстановленного (сухого). Напополам, например. Но так как добавлено восстановленное, то маркировку меняем», – поясняют молочники. Кстати, сухое – это никакая не «химия», а высушенное молоко.

А чтобы больше стало цельного, от кого и чего зависит? От министерств, фермеров, субсидий, цен на топливо (сено-то попробуй заготовь) и, конечно, на молоко? Мощности завода позволяют нарастить объёмы в разы – здесь всё для этого сохранили. И как-то спокойнее стало от увиденного.

Елена Сластина,
фото автора