Многое в жизни повидал я, как журналист: и плохое, и хорошее, и абсолютную святость, и полную деградацию. Многое повидал, но не всё. Человеческая тупость и жестокость может быть безмерной и не исчезнет никогда, а несправедливость и отчаяние толкают людей на крайние меры. Неделю назад приехали ко мне коллеги из Москвы, с Первого канала, их заинтересовала история, произошедшая в семье Казанцевых много лет назад. История эта трагичная, я бы даже сказал, кошмарная, полностью в духе писательницы Шарлотты Бронте и её «Джейн Эйр». Поскольку я связан с федеральным каналом договорными обязательствами, я не могу называть истинные имена и фамилии, но, думаю, для моих читателей смысл повествования от этого не поменяется.
Дети ели с пола
Семью Казанцевых можно было назвать семьёй только формально, поскольку тёплых отношений там не было никогда. «Существо с бессмысленными глазами и воспалённым мозгом, с инстинктами и повадками животного», – пожалуй, это самые мягкие эпитеты, которыми соседи характеризовали Катерину, мать четырёх девочек.
Собственно, эту женщину дети ни разу в жизни не называли мамой, и даже сейчас, спустя много лет, самая старшая дочь Виктория называет её Катькой. Вика имеет крутой норов и крепкие кулаки, много лет занималась в спортивной секции и никого из своих близких не даёт в обиду. Тогда же ей было семь лет, Ксюше – пять, Ире – три года, Марине – два. Это были маленькие ангелы, девочки, четыре сестры, которым Господь уготовил страшное детство. Они не знали, что такое тёплая ванная, чистая одежда. Не знали, как правильно держать ложку. И уж тем более понятия не имели, что такое поесть досыта. Когда мать в пьяном угаре засыпала на кухне в обнимку с очередным собутыльником, девочки выползали из своего убежища в углу комнаты и отправлялись на поиски еды. Большой удачей было найти сухие макароны, рассыпанные под столом, или горсть заплесневевшего неварёного риса в пыльном шкафу.
В семь лет пытался изнасиловать
Мать не била их никогда в жизни, она просто не обращала на них внимания, как будто они были насекомыми, ползающими по её квартире. Пособие на девочек пропивалось полностью, как пропивалась и её зарплата уборщицы в те редкие дни, когда она работала. Я спросил Вику и Ксению, могут ли они сейчас простить мать или просто пожалеть? Женщины в голос ответили, что ни за что на свете. Не простили бы никогда, даже если бы она валялась перед ними на коленях. Детские травмы не заживают никогда, и жгут изнури, требуя отмщения…
Когда младшей Марине исполнилось пять лет, мать лишили родительских прав и девочки оказались в детском доме. Для них это было настоящим праздником: есть досыта и спать вволю. Самое главное – их не били ухажёры матери, а избиение было регулярным. Виктория вспоминает: «Когда мне было семь лет, я осталась у бабушки ночевать. Взрослые ушли в гости. Вдруг в дом ввалился мертвецки пьяный очередной Катькин собутыльник. Он увидел меня, схватил за волосы и долго бил головой о металлическую дужку кровати. Я ничего не видела, поскольку всё лицо было залито кровью. Мужчина приказал мне быстро одеться и повёл меня за руку к себе домой, приговаривая, что сейчас будет меня насиловать. По дороге он споткнулся о какой-то провод и упал, а я вырвалась и с плачем побежала домой. Умылась, как могла, и легла спать. Наутро бабушка едва меня узнала, настолько было обезображено моё лицо. Она потащила меня в тогда ещё милицию, но толку от них не было. Они выписали предупреждение тому алкашу, чтобы он больше ко мне не подходил, и на этом всё закончилось».
Виктория вспоминает, что больше всего ей было обидно за то, что мать даже не подошла к ней, узнав о произошедшем, и ни слова не сказала тому выродку, который пытался изнасиловать её собственную семилетнюю дочь. Страх, когда её, окровавленную, тащили по ночной улице, меркнул по сравнению с обидой на мать. Потом эти избиения стали регулярными. От сожителей матери доставалось всем сёстрам по очереди, а та только хихикала и приговаривала, так, мол, вам и надо… На коленях остались шрамы от гречки, на которой дети стояли в наказание, а потом ели ту крупу, собирая пола… После нескольких лет в детдоме опекунство над внучками оформила бабушка, которая несколько лет растила девочек, осиротевших при живой матери, а когда бабушка умерла, совершеннолетние старшие сёстры забрали себе Ирину и Марину, чтобы они не возвращались в детский дом.
Два миллиона за алименты
Прошло много лет с тех пор. Девочки имеют свои семьи, но практически не общаются между собой, даже не знают адресов друг друга. Лишь Ира и Марина остались друзьями, часто встречаются, вместе празднуют дни рождения своих детей, созваниваются каждый день. У сестёр бесконечно грустные глаза. Несмотря на то, что они уже взрослые люди, они смотрят так, как смотрят ветераны войн: глазами, полными тоски. С матерью все четыре сестры прекратили общение несколько лет назад. Видимо, сработал когда-то инстинкт, и они пытались наладить отношения, но не свои, а отношения бабушки и внуков. Катьке было всё равно, она с восторгом смотрела на пакеты еды, которые ей привозили дочки, постоянно просила денег и, естественно, никогда не отдавала. Сейчас у матери-алкоголички накопился долг по алиментам своим детям, и эта сумма приближается к двум миллионам. Естественно, она никогда в жизни не сможет выплатить эти миллионы, да она, собственно, и не собирается этого делать. Как сирота, Виктория стоит на очереди на квартиру с 2008 года, а ведь на дворе давно 2023 год, и квартиры в ближайшем будущем не будет.
А несколько лет назад произошла трагедия – на бензопиле лопнула цепь и ударила прямо в лицо Виктории. Девушке выбило все передние зубы, повредило кости, а после ряда операций поперёк её лица лёг глубокий белёсый шрам. Ирина же живёт в уютной квартирке в посёлке ГРЭС и воспитывает двухлетнего сына. Живёт одна, поскольку с мужем развелась сразу же, как тот стал прикладываться к рюмке. Травма детства научила Иру не терпеть, а сразу избавляться в своей жизни от алкоголиков. Сама же она не прикоснулась к вину ни разу. Муж её, тем не менее, платит очень щедрые алименты, что позволяет Ирине посвящать всё своё время сынишке. Она мечтает поскорей устроить его в детский сад и, наконец, выйти на работу.
А за что?
Катька до сих пор жива-здорова и пьёт ещё больше. У неё очередной кавалер, который с удовольствием разделяет главное увлечение жизни своей избранницы. Меня поражает, каким крепким здоровьем Господь наделяет тех людей, которых и людьми-то назвать нельзя. На самом деле, эти вопросы главные и задаются чаще всего атеистами, которые вопрошают, почему выродки живут до глубокой старости, а дети погибают во младенчестве? Отвечу на эти вопросы как можно более развёрнуто, чтобы вы, дорогие мои, поняли.
Итак, где же сокрыта вселенская справедливость и тот самый смысл жизни? Всё просто. Прежде всего нужно руководствоваться пословицей «В чужом глазу соломинку видим, а в своём бревна не замечаем». Другими словами, нужно, прежде всего, обратить внимание на себя. Если где-то до ста лет живёт совершенно незнакомый алкаш, или где-то погибает абсолютно посторонний ребёнок, то почему вы берётесь судить? Как сказано в Библии: «Вы не надевали их сандалий и не прошли их путь». Не вам и решать, кто должен умереть, а кто будет жить.
Человек приходит в этот мир не ради удовольствия, поскольку жизнь на земле являет собой постоянную борьбу с самим собой. По сути, здесь и есть настоящий ад, где человек либо очистится душевно, либо погрязнет в пороке. Каждый из нас приходит в этот мир много раз, прежде чем окончательно покинет грешную Землю и отправится домой. Если ты в прошлой жизни был закоренелым грешником, то в этой жизни ты точно не родишься святым. Человеку посылаются испытания, пройдя через которые с честью, он энергетически очищается и, следовательно, выполняет свою жизненную программу. Абсолютно то же самое произошло и с нашими героинями. Девушки в прошлой своей жизни совершили нечто, за что в жизни сей им была послана мать-алкоголичка. Они прошли через невыносимые условия жизни, рискуя быть растерзанными. Но девочки смогли преодолеть себя, стать настоящими людьми и вырваться из ада. Следовательно, в следующей жизни они заслужат лучшую судьбу. Вот и всё. Весь смысл жизни – в очищении и выполнении своего предназначения. Если бы сёстры не боролись с матерью, а тоже схватились бы за бутылку, они бы погибли и прожили бы жизнь зря, и не родились бы их дети и дети детей. Соответственно, их мать, алкоголичка Катька, в следующей жизни получит такое наказание, что ей придётся очень и очень постараться, дабы преодолеть его.
Живите своей жизнью
Кто праздно живёт, кого интересует только собственное «я», кто от жизни ждёт только подачек, тот эту самую жизнь и губит. Именно поэтому некоторые алкоголики, душегубы и прочие доживают до глубоких седин. Господь даёт им время исправиться, воспользоваться последним шансом на покаяние и смирение. И, кстати, это работает. Некоторые закоренелые преступники под конец жизни уходят в монастырь, где творят благие дела и пытаются очистить свою душу. Для Катьки это будет последним шансом на прощение.
А почему погибают дети? Моя тётя умерла в четырнадцать лет, а моя сестра – во младенчестве. Дети погибают, потому что в прошлой жизни были святыми праведниками. Закон мироздания таков, что если в прошлой жизни ты был очень хорошим человеком, который творил лишь благо, то тебе уже не нужно очищение и испытание в жизни следующей. И это логично. Для чего праведнику новые испытания, если он достиг просветления? Господь забирает таких детей к себе, дабы они смогли жить в лучших мирах. Смерть воспринимается как избавление, а не как наказание. Смерть – наказание для нас, потерявших близких людей. А те, кто уже ушёл к Богу, избавились от ада земного.
Поэтому, дорогие мои, если у вас нет в семье преступников, если в вашей семье растут здоровые и счастливые дети, то за это воздайте хвалу Господу, поскольку вашим родным и близким не нужно проходить очищение земное. И не нужно негативно смотреть на преступников. И не нужно проклинать Бога, когда где-то умирает дитя. Земной мир очень примитивен, мы здесь временно, мы здесь на испытании и на очищении. Уход – это избавление, а не наказание.
Берегите себя!
Антон ДОЦЕНКО
фото smi24.net