Продолжаем историю появления одного из крупнейших в мировом кинематографе космическо-земных Кинополотен с большой буквы, отметившего в апреле юбилейные, золотые 50 лет. Напомню: Ромадин пошёл на творческий риск и создал совершенно оригинальный проект станции «Солярис» в форме, не имеющей на тот момент абсолютно никаких аналогов в кинематографе.
Надо заметить: в той же «Космической одиссее 2001 года» Стэнли Кубрика, вышедшей в прокат в 1969 году (фильм ограниченно демонстрировался в некоторых кинотеатрах Москвы), были потрясающие декорации интерьеров орбитальных станций, космических кораблей, но они были слишком «камерными» либо инженерно-предсказуемыми. Тем более что, по признанию самого Кубрика, целый ряд этих новаторских интерьеров и методики съёмок им были позаимствованы у советского режиссёра Павла Клушанцева в его научно-популярно-художественном «Дорога к звёздам» (1957).
Ромадин рискнул показать эскизы, а затем и декорации станции техническому консультанту фильма – доктору технических наук Льву Лупичеву. Тот, к удивлению художника, заявил, что в теории именно такая компоновка интерьеров будет вполне реальна для космических станций будущего.
Интересный факт. Для создания декораций станции была привлечён Всесоюзный институт лёгких сплавов.
Роскошные, отливающие металлом грядущего, скрупулёзно продуманные до мелочей (Тарковский терпеть не мог бутафории) декорации станции-тороида «Солярис» к лету 1971-го раскинулись в одном из самых больших павильонов «Мосфильма». Вскоре после этого режиссёр, главный оператор и директор фильма отправились в… будущее.
В «будущем»
Это «будущее» Тарковский поначалу увидел далеко за океаном, в столице Бразилии, изобиловавшей небоскрёбами и строениями самой необычной формы, но бухгалтерия студии сообщила режиссёру, во что обойдётся поездка на южноамериканский континент. Пришлось отказаться от этой заманчивой, но крайне дорогой идеи. Альтернатива оказалась более доступной – Тарковский увидел подходящие футуристические строения и улицы на страницах буклета об Олимпиаде 1964 года, что проходила в Токио.
В начале сентября они отправились в главный город Страны восходящего солнца, вчетвером: Тарковский, оператор Вадим Юсов, оператор комбинированных съёмок и директор группы, который днём и ночью не расставался с кейсом, где хранились драгоценные доллары на экспедиционные расходы.
Главным объектом была выбрана Сюто (сеть платных скоростных дорог, построенных к Олимпиаде). Снимали больше вечером и в ночное время. Ради знаменитого кадра с убегающими вдаль перекрёстными автострадами Юсов делал четыре комбинации: снимал, отматывал плёнку назад, снова снимал на дефицитную, драгоценную плёнку Kodak и снова отматывал и снимал…
Интересный факт. Для реализма сцен проезда автомобиля Бертона через многочисленные туннели и роящиеся на хайвэях сотни машин композитор и музыкальный оформитель фильма, один из первых композиторов-электронщиков СССР Эдуард Артемьев по просьбе режиссёра добился «тяжести» транспорта будущего шумом проезда танков Т-62!
Земля – …
Место для земного «Соляриса» было найдено в 63 километрах от Москвы, в районе Звенигорода, вблизи Саввино-Сторожевского монастыря. Присмотрел режиссёр и уголок на реке Рузе для первых кадров фильма. Тарковский специально выбирал те места, где его мама Мария Ивановна Вишнякова снимала в своё время для детей деревенский дом.
Для некоторых «космических» сцен выбрали Ялту – мыс Форос.
…планета Солярис. «Фокаж»
Что касается наиболее зрелищных, самых удивительных моментов фильма – пейзажей Океана Соляриса, то здесь Тарковский нашёл совершенно оригинальное решение (компьютерных спецэффектов тогда не было и в помине) – пригласил для работы оператора комбинированных съёмок Бориса Травкина, изобретателя собственной съёмочной технологии системы «Фокаж» (дословная авторская расшифровка: «Форма, Образованная Контактом Активных Жидкостей»). Именно в «Солярисе» впервые в мире были использованы комбинированные съёмки по этой методике. Она представляла собой систему необычных визуальных эффектов при смешивании и дальнейшей реакции различных химических веществ друг с другом в специальной прозрачной ёмкости. Так, чудовищный мыслящий Океан Соляриса (см. фото) был изготовлен в специальной ёмкости размером чуть больше… тазика для мытья посуды и представлял собой ядовитую, но необычную «движущуюся» смесь из скипидара, нитролака, масляной краски с изрядной долей ацетона. Бурную химическую реакцию подсветили, заволокли дымом – вышло очень убедительно. В дальнейшем по системе «Фокаж» были созданы тысячи комбинированных эпизодов в сотнях отечественных и зарубежных фильмов. Её вовсю использовали в своих картинах С. Спилберг, Д. Кэмерон, Д. Карпентер и другие маститые режиссёры, работающие в жанре фантастики и ужасов. Используется «Фокаж» и поныне, нередко вкупе с компьютерными спецэффектами, как, к примеру, в фильме Д. Аронофски «Фонтан» (2006).
Интересный факт-анонс. Кинолюбители, внимание! Один из выпусков «Телемании» будет посвящён теме специальных комбинированных съёмок по системе «Фокаж».
Первая сцена. Один дубль
9 марта 1971 года начались съёмки «Соляриса» (а в вышеупомянутом сентябре Тарковский отправился с коллегами снимать в Японию). Самой первой снималась сцена заседания комиссии по делу пилота Бертона, обнаружившего при спасательной миссии учёного Фехнера упавшего в Океан гигантского четырёхметрового ребёнка. Для придания «документального» эффекта съёмки велись на чёрно-белую плёнку.
Интересный факт. Роль председателя комиссии исполнил писатель Юлиан Семёнов (см. фото).
Трудности создания первого серьёзного научно-фантастического шедевра начались с первых же дней. Так, для фильма «Мосфильмом» была выделена дефицитная в то время плёнка Kodak в крайне малом объёме. Тарковский решился на беспрецедентный в игровом кинематографе шаг – большинство сцен снимал в один-единственный дубль, стрелял, как говорится, сразу в яблочко.
Жидкий кислород
Особо трудной и уникальной оказалась сцена, где героиня Натальи Бондарчук Хари, пытаясь покончить с жизнью, навязанной Океаном Соляриса и памятью Кельвина, выпивает жидкий кислород. Одежду актрисы – единственную тоненькую рубашку – замораживали для достоверности в жидком азоте, слегка оттаивали и надевали на Бондарчук. Наталья терпела ледяной холод и твёрдые острые складки ткани, а затем тающий лёд на теле, умудряясь при этом столь реалистично исполнять сверхнатуралистическое воскрешение, сопровождаемое кошмарными судорогами, что некоторым участникам съёмочной группы становилось плохо. После десятка репетиций (после каждой актрису растирали спиртом) сцену «Жидкий кислород» сняли одним дублем.
Интересный факт. Запёкшуюся кровь в уголках рта Хари изображало клюквенное варенье.
Главный секрет Юсова
Уже после выхода фильма большинство режиссёров и операторов (включая кичливых представителей Голливуда) ставили в тупик идеально-ровные панорамы – проезды внутри роскошных декораций кольцевых коридоров станции «Солярис» – использование специальной тележки явно исключалось (пол-то станции был ребристый). Оператора Владимира Юсова так допекли международными телефонными звонками, что он был вынужден через прессу раскрыть свой секрет. Как всё гениальное, он оказался простым – подвешенная камера двигалась по рельсам, причём абсолютно не замаскированным, расположенным в самой декорации коридора станции – на «потолке». Интересно, что рельсы смотрелись вполне естественной частью коридора космической станции. Замечу, что в целом ряде крупных зарубежных фантастических фильмов («Чужой», «Звёздные войны», «Сквозь горизонт», «Пандорум» и т.д.) эти самые рельсы для операторской тележки видятся в декорациях коридоров в очень многих обитаемых космических объектах, а киноспециалисту и искушённому любителю кино они нередко чересчур бросаются в глаза.
S 749: Старт!
Одним из впечатляющих эпизодов фильма является сцена запуска ракетного корабля с бортового космодрома станции. Адский рёв, белый корпус, устремляющийся вверх, бушующее пламя двигателей под ним, зловещий утробный нечеловеческий вой: «Кри-и-и-и-и-ис!..»
Космический аппарат с бортовой надписью «S 749», в который Кельвин загружает первую копию Хари, был вполне реальной ракетой ПВО – её кинематографисты одолжили на одном из подмосковных военных полигонов. В кадре по корпусу ракетного корабля струилась охлаждающая жидкость, рвалась и полыхала пиротехника, рабочие за кадром тянули через специальные блоки тросы к задней части частично демонтированного полого корпуса ракеты – так достигался эффект старта.
Фильм
В самом конце декабря 1971 года «Солярис» с хронометражем в 170 минут был полностью смонтирован и озвучен. Однако будущий шедевр мирового кино получил от приёмочной комиссии аж 32 строгих замечания! Лишь спустя четыре месяца, в преддверии Дня космонавтики, 11 апреля 1972 года, в малых залах студии «Мосфильм» состоялась премьера третьего фильма Андрея Тарковского.
В мае 1972 года «Солярис» отправили в Канны, где был принят с восторгом критиками и зрителями и получил вторую по значимости премию – Grand prix («Большой приз жюри»), а также под занавес фестиваля приз протестантской и католической церквей.
P.S. Ignoramus et ignorabimus
Я видел «Солярис» десятки раз, начиная лет этак с десяти. Сначала это был космический ужастик с ожившими мёртвыми, затем фантастическая и романтическая история потерянной, обретённой и вновь потерянной любви. И лишь стоя на пороге юности и зрелости кинополотно Тарковского стало раскрывать мне загадки земного и космического, прежде всего внутри самого человека. Однако с тех пор меня огорчает лишь одна мысль, несущаяся через одноимённый роман Станислава Лема, повествующий о двух космосах – вселенском и человеческом: «Ignoramus et ignorabimus» (с лат. «Мы не знали и не узнаем»). Или всё же…