Окончание. Начало в №28
Такая долгая летняя ночь
Темнеет в горах всегда быстро. Вместе с темнотой на реку опускается и лютый холод. Трудно было поверить, что в июле может идти пар изо рта. Да что там говорить – мелкие притоки Ингоды до сих пор ото льда не освободились, а ведь скоро новая зима. Плохо придётся тому рыбаку, кто окажется в этих местах без тёплой одежды и спичек, а ведь такое вполне может случиться. За два дня до нашего прибытия рыбаки вывезли с берегов Ушмуна человека, который решил срезать дорогу через небольшую гору и заблудился. Как вы думаете, сколько дней шёл несчастный? Двадцать пять дней! И пришёл туда, откуда вышел, сделав по тайге огромный крюк. Двадцать пять дней… За пять дней нашей рыбалки нам казалось, что прошла уже целая вечность. Связи с большой землёй не было, поэтому, полностью изолированные от цивилизации, мы потеряли счёт дням. Даже опытным рыбакам казалось, что мы всю жизнь провели на нашем берегу: ловили рыбу, а по вечерам собирались у костра. Изоляция от интернета сначала доставляет неудобства, а через день ты забываешь о внешнем мире.
Ночью тайга просыпается. Первыми берутся за дело мыши. Вы никогда не задумывались о том, почему мыши так шумно двигаются? Если мышь скребётся возле палатки, возникает ощущение, что это кабан роется в ветвях поваленного дерева. Наглые проказницы совершенно не боялись человека; забираясь на стол, воровали хлебные крошки и вообще вели себя самым бесцеремонным образом.
После наводнения река несколько поутихла. Ингода уже не ворочала огромные камни, пуская с прибрежных скал шумные струи водопадов. Река успокаивала и убаюкивала. В первую ночь мы спали рядом с бушующим ревущим потоком. Однако к этому можно привыкнуть, как привыкаешь к стуку колёс поезда в дальней поездке.
Чем ярче костёр, тем темнее вокруг. Луны не было все пять дней, поэтому без фонарей всё вокруг сразу погружалось в беспросветную тьму. Если в тёмной комнате закрыть глаза, то тогда можно себе представить этот мрак. Лишь холодные звёзды в прогалах между ветвями старинных кедров напоминали тебе, что ты не ослеп, а это – всего лишь такая тёмная ночь.
О кулинарии и не только
Каждое утро нас встречал один и тот же холодный и густой туман. Он медленно сползал с близлежащей скалы и заполнял собой всю долину. Невозможно даже было определить, в какой стороне солнце. Туман медленно уплывал вместе с течением реки вниз в сторону Ушмуна, и на нас сразу наваливался очередной дивный день в лесу. С самого начала мы договорились, что на столе не будет никакой городской еды, если, конечно, рыбалка удастся. Рыбалка удалась. Что может быть вкуснее свежепойманной рыбы, которая сразу попадает на кухонный стол! Крупный ленок традиционно шёл в уху. Особенности красной рыбы таковы, что у неё не распадаются на части кости, отчего есть сию рыбу было особенно приятно. Потянул за позвоночник и выбросил все кости разом. Красота!
Хариуса же готовили множеством способов. Самое первое блюдо на столе – солёный хариус. Если у охотников есть традиция есть свежую печень добычи, то у рыбаков взято за правило приготовить малосольную рыбу, ежели ловится хариус. Нежное красное мясо просаливается мгновенно. Пятнадцать минут – и блюдо готово. Особенно под картошечку да с чёрным хлебушком – пальчики оближешь. Хариус имел практически одинаковые размеры, за что мы его прозвали «сковородочником» – под стать карасю. Рыба укладывается в сковороду на луковую подушку, солится и обильно перчится, затем отправляется на сильный огонь. Десять минут – и нежнейшее мясо горной рыбы готово. А ещё можно его пожарить в панировке из муки и сухарей, запечь в фольге на углях или же просто насадить на палку возле костра.
Нежное мясо портится быстро. Поэтому разделывать свежепойманную рыбу нужно если не сразу, то по прошествии не больше часа. В противном случае мясо начинает отделяться от кости, приобретает неприятный запах и тухнет. Некоторые рыбаки советуют не чистить рыбу в кане (кан – это поясной бак для рыбы. – Прим. авт.), поскольку в брюшную полость могут попасть бактерии из речной воды, которых в самой рыбе нет. Другие же, наоборот, утверждают, что гниение начинается именно с потрохов. Как бы там ни было, мы чистили всё. Одно удовольствие наблюдать, как опытные таёжники чистят улов. Нет ни одного лишнего движения. Лишь нож мелькает в руке. Чищеная рыбка ровными рядками ложится в ведро, затем фасуется по пакетам и замораживается. Да, у нас была с собой такая роскошь, как походная морозильная камера, питаемая от генератора. Благодаря последнему у нас был также свет и возможность зарядить камеру и фотоаппарат.
Как клюёт и на что клюёт
Несомненно, человек, который связал первую в мире обманку, был гением.
Это освобождает рыбака от целого вороха проблем. Во-первых, не надо покупать наживку, а потом стараться её не испортить. Во-вторых, не надо эту наживку наживлять, тратя время и силы. В-третьих, рыба не проглатывает крючок до самого хвоста, а лишь зацепляется губой.
Алексей-муховяз щедро снабдил нас самыми уловистыми обманками, которые работали просто отлично. Даже редкий горный ленок лимба с удовольствием хватал хариусовые мухи. Мне выпала честь поймать эту сильную и гордую рыбу. Стоя по колено в ледяной воде, я наблюдал, как поплавок, лениво покачиваясь, плыл по волнам вниз по течению. Резкий рывок, и вот я растерянно стою и не знаю, что делать с рыбиной, которая медленно тащит снасть на глубину. Никогда до того времени я не рыбачил на «глухую» поплавочную снасть, поэтому опыта вываживания крупных рыб не имел. Стал кричать Алексея, который был в лагере за сто метров от меня. Он сразу всё понял и примчался на выручку. Осторожно приняв от меня удочку, он стал выводить рыбину на мель. Я же, обойдя кусты, погнал свою добычу к берегу. Схватил руками и резким движением вытолкнул на берег. Так я поймал своего первого в жизни ленка-лимбу. Полтора килограмма счастья было в моих руках.
Крупные ленки в этих местах – редкость. Давно ушли они в другие реки, выбитые настырными браконьерами. Даже о таймене, гордости сибирских рек, здесь не слыхивали уже лет десять. Только средних размеров ленок да хариус облюбовали местные плёсы. Более никого разнообразия в ихтиофауне не наблюдалось. Но был и большой плюс в этом – если поклёвка, то значит, достойная рыба. Никаких пескарей и гольянов здесь не было и в помине.
Долгая дорога домой
Тоска по дому. Сколько стихов и песен было сложено во имя тоски по дому. И неважно, кто ты: профессионал, обросший рыбацкими легендами, или новичок, впервые выехавший на лодке. Скучают по родным все одинаково. Тем более не было вообще никакой связи. Что может произойти за эти пять дней в городе? Когда снимали фильм «Особенности национальной охоты», актёры, вернувшись в город, узнали, что рухнул Советский Союз, и они теперь живут в новом государстве. Мы строили предположения по поводу пандемии – пошла на спад или нет?
Сборы всегда длятся дольше, нежели разбивание лагеря. И хотя мы сожгли полторы сотни литров бензина, лодка легче не стала, поскольку у нас с собой был большой улов – замороженная, солёная и свежая рыба. Проблема была ещё и в том, что при неправильной развесовке лодки можно было попасть в беду. Смещённый центр тяжести не позволял лодке выйти на глиссер и задрать нос. От этого лодка падала в прораны и билась о камни. Но наш капитан знал своё дело. Если вверх по течению мы поднимались со скоростью 35 км/час, то обратно летели по водной глади на скорости 55 км/час. Много неприятных минут было на перекатах и порогах – большая вода ушла, обнажив камни, поэтому мы сбрасывали скорость и маневрировали, чуть ли не ставя лодку поперёк против течения. Камни было видно плохо. Если ехать по течению вверх, то буруны под камнями видно издалека. По течению вниз эти буруны скрыты. Тем не менее, мы добрались до посёлка Ленинск всего за два часа.
Какое это удовольствие – ступить на твёрдую землю. Мне казалось, что я уже приплыл домой, хотя до него нужно было ещё ехать на машине почти двести пятьдесят километров. Завели лодку в прицеп, разгрузили содержимое. Вот теперь точно можно ехать. Всё-таки социум – великая вещь. В тайге ты быстро забываешь, что вокруг тебя когда-то были люди. По возвращении в город осознавать, что ты окружён десятками людей, дико и чудно. Со сгоревшими под июльским солнцем лицами, пропахшие рыбой и костром, мы казались окружающим выходцами из параллельного мира.
Позади остались Ушмун, ревущие пороги Кубайцы и тихий заброшенный посёлок Озёрное. Всё осталось ждать нашего возвращения. Мы отдыхали после долгой рыбалки, а сами уже строили планы в ожидании того момента, когда вновь заревёт лодочный мотор, унося нас в неведомые дали вверх по течению Ингоды. Туда, где живёт ленок-лимба и большой косолапый медведь.