Рассказ
Васька Пупков – алкаш. Конченый. Никакие доктора, никакие ламы, никакие травницы-целительницы ему не помогли и уже не помогут.
Три раза «торпеду» ему вшивали. Куда надо вшивали; три раза сырую налимью печень без соли вместе с желчью ел, водку заедал; целый стог разных там чебрецов съел – не помогло. Так алкашом конченым, безнадёжным и остался.
Таких сейчас в наших сёлах, деревнях – пруд пруди. Колхозов нет. В единоличники не идут. По безработице гроши получают и ладно. От безделья, от тоски по настоящему делу, хотя вот оно, рядом – землю паши, скот разводи, – мужики гулеванют, и крепко гулеванют. Конечно, не все. Все бы гулеванили, давно бы матушку-Россию в прах-дым пропили. Однако же стоим, держимся. Вон Крымский мост построили, планируем мостом и тоннелем Сахалин с материком соединить, а там, если с Японией не раздружимся, туда, в Японию, мост, глядишь, потянем.
Нет, не все мужики всё пропивают. И тем обиднее и стыднее за тех, кто границ в этом добровольном обалдении не знает. Васька Пупков к обалдуям и относится. А поэтому его даже в меру пьющие и чуть побольше меры пьющие презирают и в любом серьёзном деле в счёт не берут. Вроде вот он, есть, а вроде и нет его.
…Ещё Бог знает с каких времён – поди-ка с прадедовских, повёлся у нас в селе среди мужиков обычай: вечером, перед заходом солнца в тёплое время года собираются они у какого-нибудь дома, лучше у строящегося, но сейчас таких мало, садятся кто на что – на лавочки, кучи брёвен, а то и просто на кукорки, закуривают, кто побогаче – сигареты иностранные с обезьянами и голыми бабами, простите, женщинами на пачках, кто победнее – наши, российские, вкусом похуже и без обезьян и женщин на пачках, кто самый бедный – махорку или самосад. Ничего не поделаешь, коммунистическое братство, равенство давным-давно кончилось. И начинают души отводить – на разные темы рассуждать-беседовать. И чего тут о ком, о чём не наслушаешься. И президента, и премьер-министра мужики добрым словом вспомнят, и по Жириновскому с Зюгановым пройдутся, и даже о Ксюше Собчак вспомнят… Правда, иногда тем, кто постарше, тех, кто помоложе, при этом останавливать-поправлять приходится: «Не надо её такими словами крестить. Она же ба… Тьфу ты, женщина…»
Курят, говорят, спорят. Любой слово взять может и душу потешить, накипь из неё выплеснуть.
И только Васька Пупков обычно в стороне стоит. Никто ему слова не даёт. Да и сам он это самое слово не берёт. О чём ему говорить? Алкаш, он и есть алкаш. Хорошо если раз в неделю небо, солнышко видит.
…В тот день мы на брёвнах возле никишинского дома рано собрались. Воскресенье было. Время хорошее. Картошку окучили. До покоса далеко. Дождик прошёл. Грядки поливать не надо. Первые грибы, по слухам, появляться стали.
Расселись. Сидим на солнышке, жмуримся. Жары после дождика нет. Ветерок ласковый, лёгонький освежает, редких ещё молодых паучишек разгоняет. Хорошо так, приятно. О Жириновском, Ксюше этой самой вспоминать неохота. Зачем настроение портить…
– А я вот вчера грибы смотреть ходил, – говорит Сашка Маркелов, эмчеэсовец наш, парень молодой, ходкий. – Грибов не нашёл. Рано. А вот ежа встретил. Сидит под пнём вон возле той большой сосны, что на краю леса стоит, возле бывших складов райповских. И откуда он там взялся?
– Ну и что? Домой приволок? – лениво, будто в полусне, спросил кто-то.
– Зачем? Пусть живёт. Ежи, вы же знаете, у нас в диковинку. Да и пользу они большую приносят.
Потихоньку, полегоньку завёлся у нас разговор о ежах. Кто одно вспомнит, расскажет. Кто другое. И из всех этих рассказов сам собой вывод вытекает: ежи очень нужные, ну прямо позарез нужные людям животинки. И змей едят, уничтожают. И грызунов разных. А вреда никакого. Одна польза от них. Беречь их надо, охранять…
И тут вдруг Ванька Пупков заговорил:
– Оно, конечно, беречь, охранять надо. А когда я сюда мимо магазина райповского шёл, Кирюху Василькова видел. Стоит у крыльца магазинного с сумкой. С большой сумкой китайской. Вижу – в сумке кто-то шевелится. «Чо, – говорю, – Кирюха, поросёнка или курицу живьём продаёшь? Ишь как сумка шевелится. Поди на похмелку тугрики добыть хочешь? В торговлю подался. Вот скажу твоей Надюхе – голову оторвёт. Плеснёшь – пластом лягу – не выдам». «Да брось ты, Васька, – говорит Кирюха. – На хрена мне своих курей, поросят пропивать да с Надюхой драться. В лесу вон нынче ёжиков полным-полно. Видно, их пожары к закрайкам подогнали. Я утром сунулся насчёт грибов разведать – пять штук поймал. Два больших и три маленьких. Бравые такие ёжики. Маленькие, с сосновую шишку, и уже с колючками. Сейчас магазин откроют, народ подходить начнёт, по полсотни каждого продам, как раз на бутылку будет».
И ведь продаст. Погибнут ёжики поодиночке. У них, у ежей, дети без родителей жить не могут. И родители без детей от тоски-печали мрут.
Были бы у меня копейки, я бы сейчас к Кирюхе рванул и ежей выкупил. Потом бы отнёс в лес и выпустил. Пусть бы жили. Большую пользу ежи людям приносят. Очень большую…
И всем нам показалось, что Васька даже всхлипнул…
Тихо так, прочувствованно всхлипнул.
– Ну, что, мужики, – встал Кузьма Назарович Пронин, мужик положительный, совсем непьющий и некурящий. Большой по размеру мужик. Когда-то в молодости он кузнецом в колхозе работал. Мог что хошь выковать – и ложку, и плуг. – Неужто мы допустим, чтобы ёжики, к нам за помощью прибегшие, от Кирюхи Василькова несознательности и безжалостности погибли? Я сотню на их выкуп кладу. Кто за мной?
– У меня двадцать…
– У меня шестьдесят…
Зашумели мужики, и вскоре в кепке у Кузьмы Назаровича целая гора денежных бумажек выросла.
Посчитали – с избытком. Даже ещё пару ежей прикупить к тем, что в сумке у Кирюхи томятся, можно.
Бумажку за бумажкой вынул Кузьма Назарович из кепки, разгладил каждую, в пачечку сложил и вручил торжественно Ваське:
– Не оскудел наш народ душой, не очерствел сердцем (и тоже вроде бы как всхлипнул при этом), на, Василий, беги. Выкупи, выпусти ёжиков – пусть живут, пусть размножаются!..
– Одна нога здесь, одна нога там, в лесу, – уточнил Васька и исчез. Недели на две исчез, паразит.
Почему паразит…
Да потому что на следующий день, когда Кирюха Васильков на нашу сходку пришёл и мы его за жестокое обращение с ёжиками стыдить-упрекать начали, повалился он на землю от хохота и так хохотал, что пришлось кого-то из пацанов, всегда болтающихся рядом с нами, жизни у нас учащихся, с кепкой Кузьмы Назаровича к колодцу посылать.
Кепка же у Кузьмы Назаровича из кирзового сапога сшита. Воду не пропускает…
Борис МАКАРОВ,
фото с сайта fiki.com