Хочу рассказать об одной курунзулайской, а много лет назад – улётовской семье. Ибо мир тесен, а земля, как известно, круглая. В жизни всё бывает – и радость, и горесть. Белое пересекается с чёрным, а добро всегда торжествует. И будет так, если вокруг нас есть хорошие люди – искренние, добрые, готовые в трудную минуту прийти на помощь. Мир не без добрых людей, гласит пословица. И таких людей много в Курунзулае, и не только. А эта история случилась, когда семья ещё жила в Улётах.
Речь идёт о судьбе Натальи, чей муж Пётр работал на подстанции электриком. Наташа растила детей, занималась домом, хозяйством. В семье были дочки. Бог их дал много, а вот сына – ни одного.
Петра и Наталью в селе уважали. Но однажды случилось так, что Наталья тяжело заболела. Острая сердечная недостаточность. Её положили в Улётовскую больницу. Шли семидесятые годы прошлого столетия. С лекарствами в аптеке было очень
плохо, не было возможности их достать и в Чите. Даже обычный сейчас рибоксин был в дефиците. В больнице лекарств тоже не хватало. Врач-терапевт выступил по местному радио с обращением о крайней нужде в лекарствах, объяснил, что приобрести лекарства можно только в центральной части страны и за очень большие деньги, и то может быть…
Этот призыв услышала журналист одной из читинских газет, сама родом из Улёт, Наталья Васильевна Колобова.
* * *
Нужно отметить, что Наталья Колобова, тогда молодая журналистка, окончившая Иркутский государственный университет, уже получила государственную премию от газеты «Советская Россия» за очерки о семейном подряде в сельском хозяйстве. О людях она любила писать, часто выезжала, порой и на попутках, в районы, бывая у чабанов, доярок и хлеборобов.
Услышав призыв врача, Наталья сообщила в больницу, что у неё есть возможность заказать препараты, а доставляет их лётчики Читинского авиаотряда. Она поехала в Читу, заказала лекарства с пилотами в Новосибирск, объяснив, где их лучше приобрести. Спустя некоторое время пилоты вернулись в Читу с купленными лекарствами. Наталья Колобова, не мешкая, доставила их в больницу Улёт. Можно сказать, она этим спасла свою тёзку, жизнь которой, как пояснили врачи, держалась на волоске. На вопрос врачей, что передать больной, она сказала: «Скажите Наташе, что ей помогла тёзка, Наташа улётовская, читинская журналистка».
* * *
Вот такую историю поведала мне теперь курунзулайская тётя Наташа, которой исполнилось 90 лет. Тётя Наташа и сама всегда идёт на помощь, выручает чем может. А как интересно рассказывает она о своей жизни, с большой любовью говорит о своих дочерях, зятьях, внуках, да и о любом человеке ничего никогда плохо не сказала. Вот такие женщины были есть и будут в русских селениях. Такие, как эти Наташи. Натальи Колобовой давно уже нет. Она, похоронив мать-ленинградку, которая была учителем русского языка и литературы в школе Улёт, осталась совершенно одинокой. Лишь за стеной двухквартирного дома по улице Лазо, 117, жила престарелая Максимовна, бывшая учительница начальных классов, тоже одинокая. Наталья Колобова выросла без отца. Вся мужская работа легла на её плечи: чинила потолки в сенях, крыльцо, изгородь. Подруги по университету и по работе в газете бывая у неё в гостях, журили: «Найми алкашей, они тебе за бутылку всё сделают». На это она серьёзно отвечала: «А это надо вот так, с любовью. Вы не понимаете, как надо делать с любовью».
* * *
Особенно трудно ей было в 90-е, хотя и раньше времена не лучше были – гонорары за статьи, рассказы, очерки ей не платили, как всем. А журналисты тогда зарплаты ждали месяцами. Наталья в Чите сдавала однюшку за копейки, да и тех практически не видела. Сама она ненавидела городскую жизнь, стены её в городе давили. Жила в Улётах в своей квартирке, с одинокой Максимовной за стеной.
Покрестившись в церкви с глубокой верой, пообещав, что никогда не бросит одинокую старушку, учительницу-пенсионерку, пахала на огороде, выращивала картошку, капусту, помидоры, тем и питалась. Помогала подругам из газет «Экстра», «Реклама» и др. – отправляла с попутками им овощи, картошку. А те, приезжая к ней, предлагали помощь по огороду, но Наталья вела их за стол, угощала пирогами, чаем и часам говорила с ними о житие-бытие. Всегда звала к себе уставших и отчаявшихся: «Приезжайте, на картошке проживём». Писала им письма, бывало, сетовала на жизнь (не свела её судьба со спутником, не дала детей). Умерла Наталья Колобова в 2000 году, ей было 50 лет.
* * *
Она оставила богатейший архив: письма, очерки, рассказы. Подруги и коллеги после её смерти издали сборник «Очерки разных лет». Книги были разосланы в библиотеки, редакции. Когда умерла Максимовна (1998 г.), Наталья Колобова пошла к коммерсантам попросить продуктов на поминки, но в долг никто не дал. Лишь одна, увидев её, положившую голову на прилавок, сказала: «Берите что хотите». А через неделю пришли деньги за статьи, и Наталья оплатила долг.
P.S. Девяностые своей необузданостью, безденежьем и неразберихой отметились в судьбах многих людей, как и в моей. Как раз в то время у меня было пятеро студентов: две дочери и два сына учились в пединституте, один сын – в мединституте. Сумками возил им продукты из Курунзулая в Балей, в Читу. Ездил попутками, иногда с водителями, что шли мимо в Китай с металлоломом, в Нерчинск. Да и колхоз в лице руководителя Нины Анатольевны Фунтусовой выручал: выписывали сено, корма скоту, птице. Многие коллеги учителя так выучили своих детей, вывели их в люди. Приходилось обращаться в районо, кланяться и выпрашивать свои заработанные деньги. Всем приходилось нелегко.
Хорошо, что прошли те времена.
Понимаю, как трудно было Наталье Колобовой. У неё ведь хозяйства не было, лишь огород да небольшие гонорары за статьи, очерки. От тяжёлой, изнурительной работы сама заболела. Подруги, которые однажды обнаружили, что она давно не выходит на связь, кинулись искать её. Нашли в областной клинической больнице в крайне тяжёлом состоянии. Общаться с ней врачи не пустили – лежала в реанимации. Принесённые ими лекарства не помогали. Так и угасла 17 октября 2000 года. Подругам она всегда говорила: «Умру, похороните в Улётах». Её просьбу исполнили, похоронив рядом с матерью, Августой Ивановной. А через годы, в лучшие времена жизни, поставили ей прекрасный памятник и навещают её могилу.
Одна из подруг, уроженка Оловяннинского района Галина Рогалёва, написала в память о Наталье стихи.
Памяти Наталии
Хрупкая, чистая, нежная,
Где, под какими сводами,
Истерзанная невеждами,
Душа воспарила гордая?
…Улёты, Лазо, 117.
Малыш в огороде «пасётся»,
Лишь стоит в забор постучаться –
Навстречу с лаем несётся.
Соскучился, лай – для порядку,
И ты, отложив писанину
Иль оторвавшись от грядки,
Журишь беспокойную псину.
Не кинешься, не распахнёшься…
– Привет, проходи, Галина…
По тону не разберёшься –
Остаться иль «сделать спину»…
Но чай на плите закипает,
И лёд потихоньку тает.
И вот уж берут разговоры
В полон наши бренные души…
А мне б тебя слушать и слушать!
О боге, о книгах, о людях,
О выборах и о погоде…
О том, чего будет – не будет
В измученном русском народе.
И тут же – о быте: о бане,
О крыше, теплице, рассаде…
О том, что с Максимовной станет
К зиме… И о главной усладе –
О псе твоём верном и умном,
Конечно же, не без ворчанья –
Уж больно бывает он шумным…
Потом – о газетном заданье…
Твой вздох не забуду, Наташа.
(Заветом принять иль укором?):
– Вот жизнь полунищая наша,
Загнёмся, поди, под забором!
…Эх, люди, которых любила,
Спасала от хлада и слада,
Собаку твою загубили –
Нужна была глоткам услада!
Максимовну похоронила
И жутко затосковалась.
Работа была… Ты цеплялась
За ниточку, та истончалась.
И зал ритуальный. Строго
Священник толкует про Бога,
Да ладаном, ладаном души
Пронизывает насквозь…
А слёзы наши не сушит
И горе наше не глушит
Резкий октябрьский ветер,
Первый предзимний мороз.
Для меня Н. Колобова – кумир. Она была почти ровесницей мне. Она, окончив школу, два года работала корреспондентом в Улётах, а я почти в это же время работал учителем (до поступления в институт). Судьбы наши похожи во многом.
А тёте, Наталье Колесниковой, её детям, внукам желаю счастья на долгие лета, односельчанам своим – всех благ.
Пётр Горковенко, Оловяннинский р-н, п/ст Ясная