Продолжение. Начало в № 34
Продолжаем серьёзный (и не очень) рассказ о жизни, приключениях и кинотворениях Георгия Николаевича. Итак…
«Магические» тройки
За окном стоял 1963 год, который стал особо знаковым для 33-летнего режиссёра, размышлявшего, о чём снять свой третий, после окончания высших режиссёрских курсов в 1959-м, полнометражный фильм.
Однажды к Георгию домой пришёл его давний друг, молодой сценарист Геннадий Шпаликов, и прямо с порога восторженно заявил: «Гия (так звали Данелию друзья и близкие режиссёра. – Прим. авт.), я ж тут сценарий придумал шикарный! Представляешь: проливной слепой дождь, посреди улицы идёт девушка босиком, туфли – в руках. Появляется парень на велосипеде и держит над девушкой зонт. Девушка уворачивается, а он всё едет за ней и улыбается… Нравится?» «Да. И что дальше?» – спросил Гия. «Дальше? А дальше придумаем», – сказал Шпаликов. И придумали…
Интересно, что будущая картина могла называться «Верзилы» – именно такое рабочее название носил сценарий ленты, затем название было сменено на «Приятели», и лишь в финале написания он обзавёлся новым именем, известным ныне всякому зрителю.
Картина «Я шагаю по Москве» стала дебютом тогда ещё восходящих звёзд кино – 18-летнего Никиты Михалкова и Жени Стеблова. Никиту Данелии предложил его брат, Андрон Кончаловский-Михалков. Режиссёр сначала засомневался: всё же почти подросток, не годится… Однако когда на съёмочную площадку заявился этакий верзила ростом выше самого режиссёра, часть сомнений отпала. Но потом Никита начал нахально выдвигать финансовые требования – вместо скромного гонорара начинающего актёра в 8 рублей за смену хотел получать сразу по высокой категории – 25 рублей, ведь «он играет главного героя». Тогда Шпаликов с Данелией решили от юного корыстолюбца отказаться. И вдруг скупая мужская слеза поползла по лицу Никиты, он стал просить оставить его (это опытный Андрон подучил младшего брата, как попытаться заработать побольше). Оставили. Впоследствии не пожалели.
Изобретатель жанра
На следующий год, незадолго до премьеры 11 апреля, картину показали приёмочной комиссии Госкино. Там удивились: «Непонятно, о чём фильм». «Ну, это комедия», – ответили Данелия со Шпаликовым. «Ну ладно… А почему тогда не смешно?» Находчивый режиссёр немедленно выкрутился: «А потому что лирическая комедия». Вот так с лёгкой руки Георгия Данелии в 1964 году впервые на свет божий появился такой жанр художественного кино, как «лирическая комедия», до этого «исторического» момента в анналах мирового кинематографа такого определения просто не существовало.
Режиссёр-«лакировщик»
«Я шагаю по Москве» в 1964 году восприняли по-разному. Он вышел не очень вовремя – как раз начиналась идеологическая борьба Хрущёва с интеллигенцией, которая, по его мнению, подсматривала жизнь из подворотни или с помойки. Вождь ждал позитивных произведений. И вот сразу же после его речи на эту тему появляется фильм. Вся левая интеллигенция тут же обвинила Данелию в угодничестве и лакировке, поскольку в картине всё было «легко, весело, люди были чрезвычайно доброжелательны, а действительность сияла бесконечным счастьем созидания родной страны». Впрочем «лакировку действительности» Данелия с особым шиком компенсировал спустя 11 лет в своём знаменитом, самом кассовом фильме «Афоня».
Забегая вперёд… «Вы спали с сантехником»?
Режиссёр всегда старался, чтобы его картины были очень разными. На роль алкогольно-философско-оптимистического слесаря-сантехника пробовалось три кандидатуры: Владимир Высоцкий, Леонид Куравлёв и один популярный польский актёр. Данелия остановился на Куравлёве и не ошибся. Ему хотелось, чтобы зрители в конце фильма не возненавидели его Афоню, а пожалели.
Режиссёр даже слегка перестарался. Герой получился настолько обаятельным, что на «Мосфильм» пришло немало возмущённых писем от жён пьющих работяг. Особенно запомнилось Данелии одно, в нём дама из Омска спрашивала: «Товарищ режиссёр, а вы сами когда-нибудь спали с пьяным сантехником?» В ответном письме Данелия сознался, что не спал. Ни с пьяным, ни с трезвым.
Зуб-история с точки зрения генерала
Но вернёмся в 1960-е. После «Москвы» Данелия заинтересовался похождениями феноменального человека Ивана Сергеевича Травкина, предположительно жителя планеты Марс, имевшего во рту 33 зуба.
Несмотря на участие в фильме целого звёздного косяка (Леонов, Крамаров, Невинный, Мкртчан, Мордюкова, Чурикова и т.д.), сразу после выхода на экраны у ненаучно-фантастической (так значилось в титрах) ленты «Тридцать три» начались проблемы – цензура сочла фильм идеологически вредным и запретила. Запрет длился до 1980 года.
Однажды Евгений Леонов встретил в поезде помощника министра культуры, который сказал, что дико хохотал животным хохотом, когда смотрел фильм. «Но зачем же было запрещать?» – удивился Леонов. «Э-э, милый мой, одно дело, когда смотришь фильм как человек, и совсем иное – как генерал!» – ответил чиновник.
Памятник марсианину
Во время съёмок фильма «Тридцать три» случился курьёзный случай. Киногруппа привезла в Ростов-Ярославский (там происходила часть съёмок) памятник-бюст Леонова, смотрящего в небо, из папье-маше. На постаменте написали: «Травкин Иван Сергеевич, образцовый семьянин», поставили памятник на привокзальной площади, рядом соорудили временную трибуну, положили ковровую дорожку, вокруг поставили пионеров в красных галстуках, а на трибуну поднялись актёры: Авдюшко, Мордюкова, Чурикова и другие. Стали ждать поезда, а когда тот прибыл, и из него вышли вполне реальные пассажиры, Мордюкова стала толкать речь о том, каким был улетевший на планету Марс главный герой фильма Иван Сергеевич Травкин образцовым семьянином и выдающимся спортсменом-рыболовом. Пассажиры подошли к трибуне и стали слушать, а режиссёру только того и надо было, поскольку в таком маленьком городе, как Ростов-Ярославский, массовку собрать было очень сложно. Некоторые пассажиры даже восклицали: «Надо же, как товарищ Травкин на актёра Леонова похож!»
Однако самое забавное то, что вернувшись через неделю, Данелия обнаружил, что возле памятника уже разбит газон, а пожилой рабочий красит ограду. «Кому памятник, дед?» – «Травкину Ивану Сергеевичу». – «А кто это? За что ему такая честь?» На это работяга со всей прямолинейностью (которую мы не можем пропечатать в газете дословно) ответил: за то, мол, что не блудник, не юбочник. А местное начальство решило: раз москвичи поставили памятник, торжественно открыли его, и речь говорить приехала сама Нонна Мордюкова, значит, так надо. И выделили из бюджета средства на благоустройство! Так Леонов-Травкин и стоял на привокзальной площади, пока папье-маше не развалилось.
Несмотря на первичные и весьма приличные кассовые сборы, полученные всего за две недели проката (с 22 апреля по 6 мая 1965 года), ненаучно-фантастическая картина принесла Данелии немало вышеупомянутых неприятностей с цензурой. Режиссёр даже посчитал её своей неудачей и вообще с инопланетными темами решил больше не связываться. К счастью, время показало, что он ошибался.
Забегая вперёд… «Ку!» и президент США
Уже в наши дни одна российская журналистка брала интервью у сестры Барака Обамы Майи. Поинтересовалась: «Что ваш брат знал про Россию до того, как стал президентом?» Сестра ответила: «В доме родителей была русская кассета с каким-то идиотским фильмом, который Барак смотрел бесконечно и потом на все вопросы отвечал: «Ку!»
Талисманы режиссёра
А вот 1969-й принёс режиссёру новый успех – трагикомедию «Не горюй!» по мотивам романа Клода Тилье «Мой дядя Бенжамен». Впервые на киноэкране появился темпераментный солист популярного ВИА «Орэра» Вахтанг Кикабидзе, да ещё и сразу в главной роли. Усатый джигит стал просто суперпопулярным.
По признанию Георгия Данелии, самыми любимыми артистами для него всегда являлись Евгений Леонов и Вахтанг Кикабидзе. Особенно Евгений Павлович. В общей сложности Леонов снялся в десяти фильмах Данелии, едва ли не каждый из них стал шедевром отечественного кинематографа. «Если Женю я мог снимать во всех фильмах, то Бубу – нет. Кого бы он мог сыграть в «Афоне»? А вот в «Мимино» роль Валико была написана специально на него», – рассказывал режиссёр.
Терапия по-леоновски
Будучи на съёмках фильма «Не горюй!», Георгий Данелия решил навестить больного родственника и позвал с собой Евгения Павловича. Врач привёл их в палату, родственник Данелии, когда увидел Леонова, расцвёл, даже порозовел. И соседи родственника по палате кардиологии расцвели. Смотрят на Евгения и улыбаются. Посидели в палате минут пять, стали прощаться. Тут врач попросил: «Товарищ Леонов, пожалуйста, давайте зайдём в реанимацию. На минутку. Там очень тяжёлые больные, пусть на вас посмотрят». Зашли в реанимацию. Та же реакция. И тогда врач взмолился: «Товарищ Леонов, давайте обойдём всех! Ведь сердце – это очень серьёзно, а вы лучше любой терапии на них действуете!»
…В 1977-м, после сдачи «Мимино» в Госкино, картину не разрешили везти за рубеж на фестиваль. Запретили! Почему? Об этом и не только – в следующей нашей встрече.