Забайкальскую шерсть начали поставлять в Индию, сообщило неделю назад министерство экономического развития края. Директор ООО «Руно» из Агинского района Бадмажаб БАТОЕВ заключил контракт на 61 млн рублей с крупной индийской компанией. Первые 20 тонн забайкальской шерсти уже находятся в порту Владивостока.
– Бадмажаб Базарсадаевич, в такой период, когда говорят, что шерсть никому не нужна, новость о том, что вы заключили такой крупный контракт, – это просто луч света в тёмном царстве! Как это удалось?
– Ещё в начале года, как раз перед пандемией, нам было предложено съездить на выставку пряжи и волокна в Турцию, и при содействии Центра поддержки экспорта мы выставляли там свою продукцию. Участвовало много стран – Италия, Турция, Пакистан, Индия, Латвия, Литва, Иран и другие, а из России были только мы. Одна компания заинтересовалась нашим товаром, обменялись визитками, созвонились и договорились о поставке. Пока договорились отправить 20 тонн шерсти на пробу, а общий контракт – 500 тонн. Эта компания – из Индии, большая фабрика, которая выпускает ковровые изделия, они хотят попробовать на своём оборудовании из натуральной шерсти делать коврики для молебнов. Такой маленький коврик при себе должен иметь каждый верующий человек.
– Расскажите, а вы давно работаете с шерстью?
– Мы начали в 2008 году, буквально на ровном месте, в ближайших регионах ведь не было переработки, только на западе – в Ставрополье, например, или «Черногорка». Наши местные производители отдавали шерсть перекупщикам, которые то рассчитывались, то не рассчитывались. Вот такое положение было в крае. Нам помогла администрация округа, дали кредит 25 млн рублей, с этого и началось. По кредиту пока ещё не рассчитались, много вложили своих дополнительных сил и средств. Своими руками построился. Когда мы начали работать, цены стали расти из года в год. Если в 2008 году шерсть стоила 18 рублей, то в 2009-м – уже 30, потом 60. В позапрошлом году до 200 рублей доходила цена, а потом начался резкий спад. Не знаю, зависело это от пандемии или нет, но мировые цены падают.
– Есть в крае качественная шерсть? Какие предприятия можно привести в пример?
– В этом году из «Олекана» хорошая шесть была, «60 лет СССР», «Кусочи», «Ушарбай», «Цокто-Хангил» – в основном, племенные заводы шерсть на уровне держат. В целом по краю, думаю, 800–900 тонн производится в год, мы примерно половину закупаем. В 2019-м приняли 350–360 тонн, в прошлом году – 320 тонн, в этом – 270. В этом году сложновато работать. Но не только же мы закупаем. Есть Борская фабрика из Нижнего Новгорода, Черногорская ПОШ в Хакасии, в Борзе была «Хэнда», но сейчас не работает. До позапрошлого года у нас была конкуренция, а сейчас с рынка ушли те, кто не может дальше реализовать шерсть. Вот и мне приходится искать новые рынки, новых партнёров.
– Дорого участвовать в такой выставке?
– Ну, полмиллиона точно уйдёт. Считается, что если с тремя-четырьмя компаниями наладить контакты, это очень хороший результат от участия. На выставке некоторые даже не знали, что в России производят шерсть тонкорунной породы. «Откуда?» – спрашивают. «С России!» – «А что, в России разве шерсть производят?» – «Да, у нас, в Забайкалье. Это Сибирь, – говорю, – за Байкалом». Байкал они все знают. Интересуются, много ли баранов, как разводим в таком холодном месте? И мы тоже спрашиваем, что они делают из шерсти, куда продают. Но фактически там шерсти мало, есть хлопок, лён, но в основном синтетика, полиэстер, вот бутылки ПЭТ бывают, так они их перерабатывают и рубашки делают. Мы контракт с Индией заключили, но им нужна полугрубая шерсть и без мёртвых волос, поэтому надо сортировать. Говорить, что вопрос с реализацией решился, я затрудняюсь. Дальше видно будет. Сейчас наш товар находится во Владивостоке, загружен в контейнер, делаются сертификаты на вывоз. Через Владивосток ни разу шерсть не шла, видимо, так что проблем много.
– А тонкорунную шерсть куда сбывать можно?
– Недавно в Улан-Удэ начала работу фабрика «Ажур-Текс», им мы в этом году отгружали около десяти тонн. Они работают только на тонкорунной шерсти, но требуют первую длину, то есть самую длинную шерсть. Из десяти тонн, допустим, только процентов 20–30 по их параметрам подходит. Сортировать нужно хорошенько.
– Вы видите перспективу экспорта шерсти?
– Чтобы заниматься экспортом, мы сильно зависим от курса доллара, от санкционных действий. До санкций у нас договоры были с Германией, а с санкциями всё закончилось. Но я считаю, что нам нужно развивать переработку шерсти, выпускать готовую продукцию. Вспомните, какой раньше был камвольно-суконный комбинат! А сейчас, выращивая хорошее сырьё, мы отправляем его куда-то, кому-то… А у нас-то что останется? Ни рабочих мест, ни развития лёгкой промышленности. Мы – чья-то сырьевая база. Вот о чём надо задумываться.
– А в Китай наша шерсть идёт?
– Пока идёт, а в будущем году даже не знаю. Санкциями подзакрыли Китай, с Америкой у них торговые войны, а шерстяные изделия продавались в Америку. Теперь у них склады на 2–3 года вперёд шерстью затарены, продать не могут. В Китае стоят 80% фабрик, которые занимались шерстью.
– Как вы относитесь к перспективе иметь в нашем крае миллион голов овец?
– Ну, не знаю. Должен быть хороший сбыт продукции овцеводства, чтобы людям было выгодно, рентабельно держать овец, тогда поголовье само может до миллиона дойти.
– А в программе развития овцеводства что должно быть?
– За столько лет все стоянки, все кошары пришли в негодность, ведь уже лет 50 прошло, наверное, как их строили. Если всё это обновить, конечно, поголовье прибавится, но и поддержка нужна в переработке, чтобы сбыть хорошо. Баранина, например, должна быть в вакуумных упаковках, её нужно продавать за рубеж. Калмыкия, например, отправляет баранину в Иран по очень хорошей цене. И у нас ведь разговор об этом был.
– Ну, если акцент сделать на мясо, то ваше предприятие не будет существовать, ведь вы занимаетесь шерстью…
– Да почему? Мы будем существовать, мы же в позапрошлом году купили оборудование для выделения из грубой шерсти тонкого пуха. И вообще, шерсть – это такое дело, она будет востребована, и грубая, и полутонкая, и тонкая, но зависит от того, какой фабрике какой ассортимент нужен. А вот производитель, допустим, грубошёрстной породы основной же упор на мясо делает, а шерсть как бы в нагрузку идёт. Цена на мясо от этого не подымется, но и без шерсти баранов не бывает, правильно?
– Какова государственная поддержка переработки?
– Субсидий нам не было никогда, ни рубля. Производителям тонкорунной шерсти предусмотрены субсидии по 30 рублей, а для переработчиков – как хотим, так выживаем.
Но когда есть сырьё, с ним надо работать! Мы не только продаём, мы шьём одеяла, матрасы. Хотел наладить переработку шкур, но пока не получается. В позапрошлом году закупил 10 тысяч шкур, засолили их, пока стоят. Нет поддержки, чтобы перерабатывать, и сырьё всё выбрасывается в Забайкалье. Ценное сырьё.
– А какая поддержка вам нужна, например?
– Хочу сделать тёплый сортировочный цех. За сезон мы просто не успеваем обработать всю шерсть. Есть одно здание подходящее, можно его реконструировать, вот как добиться, чтобы помогли? Чтобы, может быть, какая-то грантовая поддержка была. Это был бы цех круглогодичной работы, в котором в зимний период времени можно было подготовить шерсть к будущей мойке. Вот взялся я за это дело, и не знаю, смогу ли его добить… Очень хотелось бы. У меня характер такой: если я что-то придумаю, так и сделаю.
От редакции:
20 декабря Бадмажабу Базарсадаевичу исполнилось 60 лет. Поздравляем с юбилеем, желаем крепкого здоровья, и чтобы всё задуманное обязательно исполнилось!
фото пресс-службы Минэкономразвития Забайкальского края