Детство не выбирает географию. Где родился, там и пригодился. Судьба распорядилась так, что первые восемнадцать лет я прожил в посёлке Первомайский Шилкинского района тогда ещё Читинской области. Как же так получалось, что тогда мне и моим родителям хватало всего, а сейчас молодёжь после учёбы задерживается в краевом центре. Ведь это был рай, утопающий в тополиных и берёзовых облаках. Фонтан, освежающий в летний зной гуляющих горожан в парке Мемориала боевой славы. Кинотеатр «Россия», куда невозможно было достать билет на новый сеанс. Курорт «Шиванда», имеющий статус всесоюзной здравницы.
Сегодня я вам расскажу свою историю про мой посёлок. Каким я его помню, каким он был и каким он стал. Если бы в начале двадцатого века нашей стране не понадобились новые месторождения олова, то вместо посёлка под падью Завитинская Каменка до сих под шумела бы берёзовая роща. Как оказалось, месторождение было литиевым, поэтому олово сразу отошло на второй план. С этого и началось становление Первомайского.
Жители посёлка до сих пор рассказывают о том, насколько предприятие было важным для советского государства, поэтому начальника ЗабГОКа утверждал сам генеральный комиссар госбезопасности СССР Лаврентий Берия. В сложные 80-е годы Первомайский жил намного лучше соседних посёлков, потому что снабжался напрямую через Министерство среднего машиностроения СССР. Тогда это был центральный орган управления атомной промышленностью страны. Сложности для населённого пункта наступили в 90-е. Это было моё детство.
Долгая дорога в детский сад
Великая штука – память. Именно она побуждает нас постоянно оглядываться в прошлое, дабы не совершить ошибок в будущем. Здесь этот закон работал наоборот. Возвращаясь мысленно к моей жизни в посёлке Первомайском, я с трогательной теплотой вспоминаю те годы. Улица Космонавтов была построена одной из последних на склоне горы. Из окна возвышавшегося над посёлком дома было видно всё: и здание поссовета, и карьер, и Дом культуры, и трубу ТЭЦ. Но это было днём. Рано утром, когда за шторами ещё проглядывала ночная тьма, меня собирали и вели в детский сад. Сама дорога была куда интересней, чем пребывание в сём учреждении.
Лесная тропинка, извиваясь, шла вдоль сопки практически через весь посёлок. Справа – дорога, слева – водосборный канал, задерживающий ручьи, сбегающие с горы в дождь. Через этот канал был перекинут мостик, от которого сейчас и следа не осталось. Можно было перебежать по мосту на ту сторону и идти меж берёз под пристальным вниманием мамы. А можно было шагать по тропинке, собирать по пути анютины глазки или же заглянуть в небольшую пещерку, где жили щенки. Когда меня провожал отец, то он разрешал идти прямо по дну сухого канала – от этого приключения дух захватывало. Вся дорога была мною мысленно разделена на станции. На смену улицы Космонавтов приходила улица 8-е Марта, где когда-то жили мои бабушка и дедушка. Далее был морг, на который я всегда косился с любопытством и опаской. Мы шли мимо заброшенной школы, которая при мне никогда не работала. Детский сад был чем-то особенным. Наверное, как и для каждого ребёнка. Надувной бассейн (это летом), утопающий в цветущих сирени и черёмухе основной корпус, прогулки в лесном массиве. Сейчас кажется, что это всё происходило не со мной. Кто-то другой ходил по той тропинке и держал отца за руку. Какой-то совершенно посторонний мальчик бегал по лесу и гладил тех щенков…
Когда шёл дождь
Дождь было слышно всегда. Я ждал его с нетерпением. Забравшись на широкий подоконник, я с высоты второго этажа смотрел на потоки воды, которые неслись по асфальту у нас во дворе. Карниз был металлическим, поэтому капли били по нему с особенным звоном. Своими пятилетними глазами я выбирал на оконном стекле большую каплю, которая медленно стекала, собирала другие капли, а потом стремительно неслась вниз. Интересно, о чём я думал в такие минуты? Я же родился человеком, значит, я думал. Вообще, о чём думают дети? Они этого никогда не скажут, да и не смогут сказать, а взрослые их не поймут… Дождь был тёплым. Можно было в июле побегать по лужам босыми ногами. Можно было заткнуть куском дерева слив, а потом наблюдать, как скопившаяся вода с шумом выталкивала его тебе под ноги. Если дождь едва моросил, мы забирались с дворовыми мальчишками на высокую и раскидистую черёмуху, ели ещё недоспевшие ягоды и болтали часами. О чём мы тогда говорили? О чём вообще говорят дети? Почему я помню черёмуху, но не помню наши разговоры? Наверное, происходит в нашей жизни некий переход от детства во взрослую жизнь. Во время этого перехода наша память, дабы сэкономить место для новых знаний, стирает наше прошлое. Что может быть лучше дождя на даче, когда крупные капли стекают по набухшим ягодам малины и смородины. Так даже вкуснее. Ручей, вытекающий из озера в кооперативе «Сад берёзка», превращался для нас в поле боя. Мы запускали самодельные кораблики и спорили, какой из них дальше всех сможет проплыть. Давно пересох тот ручей…
Школа и урок труда
Как любой нормальный человек, я ходил в школу. В первомайскую общеобразовательную школу №5 под руководством директора Виктора Михайловича Золотухина. Мужчина он был волевой. Даже провинившегося усатого десятиклассника мог спокойно взять за ухо и выдворить за порог. Дорог в школу было множество. Можно было идти по улице Ленина через самый центр посёлка. Можно было срезать маршрут через парк больницы. При желании мы шагали через лес, через Дом культуры, через кинотеатр. Возле школы росли сосны, которые высаживала моя мама, выпускаясь из школы в 60-е годы. Это был самый первый выпуск. И я смотрел на них и мысленно восхищался: «Это моя мама посадила!» А несколько лет назад их спилили. Спилили, скорее всего, по веским причинам, но сейчас, смотря на торчащие из земли пни, я тоже мысленно думаю: «Всё равно их моя мама садила». Первая любовь, первая обида, первая двойка, первый экзамен – всё это случилось в посёлке Первомайском в школе №5.
Урок труда преподавали не в школе. В старших классах мы ходили в УПК (учебно-производственный комбинат), где мастерили вешалки, табуретки, молотки и прочий инвентарь, а девочки учились шить и варить в другом корпусе. Мы всегда опаздывали. Заходили поесть сладких пирожков в заводскую столовую, которая всё ещё работала. Вкуснее этих пирожков по рецептам ушедшего в небытие Советского Союза я больше нигде не ел. За УПК был пустырь, заросший ивняком. Там бежал ручей. Учителям стоило немыслимых трудов собрать нас на урок по этому пустырю. Летом мы устраивали там пикники, а зимой катались с горы на картонках. Что должно со мной произойти в жизни, чтобы я это всё забыл? Это нужно помнить всегда, даже в такие моменты, когда ты думаешь, что это всё происходило не с тобой.
Цех №2
Забайкальский горно-обогатительный комбинат представлял собой целый индустриальный город. Он тогда был крупнейшим в регионе. Там работал мой отец. Пешком оттуда было возвращаться очень и очень далеко, поэтому после уроков мы с мамой ездили за ним на наших стареньких «Жигулях». Возле проходной дробилки мы ждали, когда отец покажется из дверей. Вокруг кипела жизнь – сновали автомобили, ходили рабочие. В том году я вновь побывал в ЗабГОКе. Руины повсюду, пустые глазницы мёртвых зданий, развороченные цеха. Из-за покосившихся заборов в небо смотрят безобразные скелеты разрушенных корпусов. Они словно тянут к небу руки и спрашивают: «За что?» Кому пришло в голову закрыть, а потом не возродить градообразующее предприятие? Кто подумал о двенадцати тысячах людей, которые жили вместе со мной в одном посёлке? Ведь добывали же полезные ископаемые, применяемые даже в космической промышленности. Почему вдруг это всё оказалось никому не нужным? Мой дед работал там, и отец работал там. Вокруг предприятия крутилась вся жизнь. Больницы, кинотеатр, аэродром под Чироном и вокзал в Солнцевой, Дом культуры, новые микрорайоны, стадион и бассейн – всё это и многое другое было создано для того, чтобы рабочие могли жить в человеческих условиях. На кого бросили посёлок? 29 июля 2014 года Первомайский был включён в категорию «Монопрофильные муниципальные образования Российской Федерации (моногорода) с наиболее сложным социально-экономическим положением». Нет ничего проще, чем присвоить посёлку статус загубленного и забыть о нём.
В Первомайском по-прежнему поддерживается жизнь, открываются новые магазины и ремонтируются дороги. Недавно по программе переселения из ветхого и аварийного жилья построили несколько современных домов в микрорайоне Восточный. Но какой ценой даётся это? Ответ прост – вахта. Работая вдали от семей, мужчины обеспечивают экономику посёлка своим трудом вдали от дома. А если бы не было вахт? Если бы их не было, то после развала ЗабГОКа Первомайский превратился бы в Чернобыль. Предали жизнь двенадцати тысяч человек. Предали моё детство, которое лишь в памяти моей остаётся беззаботным и счастливым, как когда-то, когда я смотрел на улицу из окна, а по стеклу бежали капли воды. Капли, больше похожие на слёзы…
Берегите себя!
Историческая справка
- В 1937 году на месте современного посёлка основали рудник Слюдянка, на котором осваивалась добыча касситерита.
- В 1942 году создали Завитинское литиевое рудоуправление Министерства цветной металлургии. Предприятие осуществляло добычу и переработку комплексных литиево-бериллиевых руд.
- В 1951 году посёлок получил название Первомайский.
- В 1957 году в посёлке началось строительство многоквартирных жилых домов, школ, детских садов, объектов соцкультбыта, лечебных учреждений.
- В 1961 году населённый пункт преобразовали в посёлок городского типа.
- В 1967 году был образован Забайкальский ГОК.
- В 1960–1970 годах в Первомайском построили медицинский профилакторий, хлебозавод, мясокомбинат, молокозавод, пищекомбинат, пожарно-спасательную часть, детский оздоровительный и спортивный лагерь.
- В 1980-х годах Забайкальский ГОК являлся крупнейшим горно-обогатительным комбинатом в Читинской области.
- В 1997 году из-за сложного экономического положения Забайкальский ГОК прекратил работу.
- С 2005 по 2007 годы Забайкальский ГОК реструктурировали, обогатительную фабрику модернизировали.
- В 2011 году градообразующее предприятие Первомайского окончательно прекратило свою деятельность.
Такая же судьба постигла и Жирекен.