Как известно, предметы искусства, антиквариата, в частности, антикварная мебель, не подвержены «моральному» старению. Наоборот, как напиток под названием «коньяк», с возрастом обретают всё более высокую ценность и повышают букет положительных эмоций. То же происходит с некоторыми кинокартинами.
Так, одной из них, связанной непосредственно с антикварной мебелью в виде 12 стульев старинной гамбсовской работы, работы великого советского киномастера, в этом году исполняется 50 «золотых» лет выдержки временем и зрительским вниманием. Сегодня я предлагаю вам, уважаемые друзья-ценители, продолжить вместе с её главными героями и компанией под руководством Леонида Гайдая погоню за сокровищами, а также за историей создания «12 стульев». Ну что? Вновь «лёд тронулся, господа присяжные…»
Художники и бессмертное полотно
Почти весь июнь 1970-го группа провела в Рыбинске, затем киношники погрузились на пароход «Чичерин», переименованный согласно роману, в «Скрябин», и началась работа над «работой» замечательных жуликов-авантюристов в качестве художников-«плакатчиков» над бессмертным масштабным полотном «Сеятель». Трудились «живописцы» в поте лица своего, да так, что Бендер – Гомиашвили умудрился за несколько дублей изрисовать весь запас краски на пароходе. Пришлось делать остановку – докупать расходник. «Художник» так разошёлся, что «Скрябину» пришлось ещё пару раз останавливаться у волжских пристаней и докупать краску. «Ассистент» Киса – Филиппов не отставал в своём живописном порыве от великого комбинатора: реквизиторам пришлось несколько раз менять костюм предводителя, поскольку он быстро приходил в полную негодность, насквозь пропитываясь краской, – так старательно позировал Сеятель в горизонтально-контурном положении на полотне «шедевра». Гайдай оказывал «живописцам» посильную помощь, о чём свидетельствует исторический снимок… Интересно, что бессмертный образ Сеятеля создан смелым полётом фантазии самого режиссёра. Говорят, что культурный памятник – шедеврально-халтурное полотно великого комбинатора тов. Бендера (и Гайдая) «Сеятель» – до сих пор хранится где-то на складах «Мосфильма».
«Разговор» с голо-пенным инженером
Через несколько дней после съёмок сцен с «художниками» и эпизодом с похищением 8-го стула судно пришвартовалось в волжском селе Работки, где сняли «Васюковскую пристань» и погоню разъярённых шахматистов – членов «Клуба четырёх коней» – за Бендером и Кисой. Далее кинематографисты возвратились в «Старгород» – Рыбинск и оттуда в Москву. В одном из павильонов технари и слесари-сантехники «Мосфильма» уже соорудили жилую квартиру–бассейн. Впрочем, давайте по порядку.
Ещё будучи в Рыбинске, режиссёр позвонил актёру Ясуловичу. «Игорь, выручай. Ты парень худосочный, а потому зрителю, глядя на тебя, будет особенно жальче…» Далее Гайдай предложил актёру «драматическо-водопроводно-эротическую» роль затюканного мужа Эллочки-людоедки. Сцену разговора с голым инженером Щукиным и затопления квартиры его коллеги Ивана Алексеевича, куда перебрался несчастный муж, снимали в две смены. Сначала на лестнице в старом корпусе «Мосфильма», затем в павильоне, где была построена квартира Щукиных. Во время съёмок этих сцен Гайдай выгнал всех женщин группы, поскольку интеллигентный Щукин – Ясулович оказался человеком чрезвычайно стеснительным, тем более что весь день на актёре не было ничего, кроме мыльной пены. Режиссёр опасался, что актёр в таком «костюме» может запросто схватить весьма серьёзную простуду, но, к счастью, в павильоне стояла жара, светили софиты, и никто не простудился.
«Работайте по-марксистски!»
Во время всего съёмочного периода вся актёрская команда группы старалась вовсю, но Леонид Иович то и дело дополнительно «драконил» их фразой: «Всё это, конечно, зашибись, но… Не смешно».
А парочке главных авантюристов Кисе и Осе – Сергею Филиппову и Арчилу Гомиашвили – свирепо «угрожал»: «Товарищи жулики-бриллиантоискатели, работайте активней, по-марксистски! На вас смотрит вся кинообщественность мира!» Как следствие, после таких порывов «марксистского» энтузиазма бухгалтерия студии насчитывала группе режиссёра огромные суммы за перерасход плёнки. Но тот оставался верен себе и своим призывам и ничего не жалел на проработку каждого кадра. Впрочем, то же касалось и актёров группы «12 стульев». «Знойная женщина, мечта поэта» тоже не была исключением…
Рисковая мадам Грицацуева
Несмотря на приятную габаритность фигуры и связанные с этим некоторые трудности, мадам Грицацуева – Наталья Крачковская все трюки в фильме выполняла сама.
Так, в сцене пленения мадам Грицацуевой любимым «сусликом» в тамбуре «Дома народов» героиня колотится в одну из запертых стеклянно-деревянных дверей. «Вдовушка» в порыве темперамента, не рассчитав удар, высадила здоровенную стеклину так, что осколки фонтаном полетели в глаза. Лишь каким-то чудом зрение актрисы не пострадало. Ещё сложней Наталье пришлось в сценах погони за «товарищем Бендером» по этажам и коридорам «Дома народов».
Догнать удирающего Остапа – Гомиашвили актриса стремилась вполне по-настоящему, но тот носился, как паровоз, что было для фигуристой Натальи весьма затруднительно. Актрисе даже пришлось сигать с лестницы вниз головой (естественно, на подложенные внизу толстые листы поролона), причём несколько раз подводила техника: то камера встанет, то лампа в осветительном приборе перегорит. Тогда приходилось выполнять трюк ещё и ещё. Жаль, что только головокружительные кадры с этими прыжками мадам Грицацуевой при монтаже в фильм так и не вошли. Зато имеется эпизод, где «бриллиантовая вдовушка» со свёрнутой набок шляпке лихо спускается на часах под девизом-транспарантом «Время – деньги» вниз. Также Наталье пришлось в течение десятка дублей мять свои бока под твёрдыми валами на конвейере, а «на сладкое» ещё и лежать под давлением металлической конструкции, которая её едва не расплющила. В конечном итоге после всех этих съёмок Наталья уходила домой в сплошных синяках. Но работой была довольна.
Отца Фёдора мытарства
Хватило киноприключений и отцу Фёдору – Михаилу Пуговкину. Ему также не раз пришлось во время съёмок рисковать здоровьем. Так, на Кавказе для эпизода, когда «взалкавший сокровищ» батюшка стремительно удирает на гору от рассердившейся парочки конкурентов, Михаила Ивановича, совершенно бледного и отчаянно страдавшего боязнью высоты, пожарным краном (который до сих пор, между прочим, сохранился на «Мосфильме») подняли на самый пик скалы, где он всё-таки, превозмогая себя, смог отработать сцену. А когда на студии просмотрели проявленную плёнку, оказалось, что этой самой высоты в кадре не чувствуется – пришлось переснимать сцену в павильоне.
В другой раз здоровье пострадало уже в Батуми, в конце сентября, когда после почти месячного ожидания шторма на фоне бушующих холодных волн в семь баллов Пуговкин в тонкой рубашке на ураганном ветру рубил топором стулья несколько дней подряд. На последних дублях «отец Фёдор» едва сдерживал крик, а когда раздалась команда «Камера – стоп мотор!», актёр слёг с сильнейшим приступом радикулита.
Конфликт, преступление и… перемирие
Но от некоторых чудес, как правило, рукотворных, актёры не приходят в восторг. Остап Бендер – Арчил Гомиашвили, к своей досаде, испытал это на себе. Уже во время монтажно-тонировочного периода актёр слёг с воспалением лёгких и озвучивать речи великого комбинатора просто не мог физически, к тому же у Арчила был слишком колоритный грузинский акцент. Гайдай, не впадая в панику поручил озвучивать Бендера голосом актёра Юрия Саранцева, и угадал на все 100%. Зрители в течение десятков лет даже не могли предположить, что комбинатор – Гомиашвили говорит не своим голосом. Арчилу Михайловичу сие режиссёрское кино-чудо вовсе не понравилось, и при выходе из больницы он в крайнем раздражении заявил Леониду Гайдаю: «Если бы я знал, что режиссёр – такое г…, то не снимался бы в его фильме». Тот в долгу не остался: «Если бы я знал, что ты такой г…ый артист, то ни за что бы тебя не снимал». Они не разговаривали несколько лет.
40 000 000 и «бриллиантовый полтинник»
21 июня 1971 года состоялась премьера новой эксцентрической комедии Леонида Гайдая «12 стульев». Как и следовало ожидать, фильм немедленно вошёл в десятку лидеров проката. За первый же месяц проката к «нечистой паре» в лице великого комбинатора и предводителя дворянства и её поискам сокровищ в предметах мебели присоединилось порядка 40 миллионов советских граждан – зрителей. Картину немедленно растерзали на десятки крылатых фраз и выражений. «Стулья» смотрят всё новые и новые поколения зрителей. Картина 50-летней «бриллиантовой» давности, как хороший коньяк, становится только крепче и лучше…