Борис МАКАРОВ, с. Акша
Окончание. Начало в №16
Услышав слово «раскулаченных», бабушка всплеснула руками:
– Да что же вы молчите! Моего Ефимушку везут. Твоего отца везут, Наталья. А вы стоите, смотрите, молчите.
И, откуда силы взялись, она побежала к поезду с раскулаченными. Я побежала за ней. Папа остался с корзинами. Догнать маму я не смогла. Она затерялась в толпе, теснившейся у зарешёченных проёмов арестантских вагонов.
Со всех сторон неслись крики:
– Ивана Переверзева видели?
– Товарищу Сталину сообщите. Не знает. Узнает – спасёт, выручит…
– Петровых Аглаю с Никитой не встречали?
– Андрона Головачёва из Гартов ищу!
– Третий год брата Василия Зверева ищу!..
– Отец, кусочек хлеба! Изголодались…
– В Магадан. А где этот Магадан?
– Увидите Сергея Труханова, скажите, мать у него год назад умерла…
…В поисках мамы я побежала обратно к папе, к тебе. В любую минуту поезда могли тронуться. Подбегаю, а мама с папой твоим курицу из корзины достали, и мама её в платок заворачивает:
– Там, Наташа, в одном вагоне женщины с детьми. Много детей. Голодают. Трое ребятишек в дороге умерли. Две девочки не встают. Ну-ка помогай. Побежим, отнесём эту курочку. Больше нам дать нечего. Солдатиков-охранников бояться не надо. Молоденькие, сами всего боятся. Стыдно им – отцов, матерей, грудничков стерегут. На погибель везут. Кому они – бабы да детишки – чем-нибудь угрожать могут, врагами быть… Стыдоба да горюшко…
Вот и Ефимушка наш в таком поезде куда-то, в Магадан какой-то уехал. Под охраной на край земли уехал. За что?! Пчёл любил да лапти плёл. Ни читать, ни писать. Мы и про Сталина-то, можно сказать, ничего не знали. Про Ленина слышали. Землю народу хотел дать…
…Сели мы в свой вагон. Мама облокотилась на корзину с единственной теперь курицей, закрыла глаза и так неподвижно часа два сидела. Все силы потеряла на той остановке. Сердце у неё плохое было. Я уж думала, не отдышится…
…В Чите мы не задержались. Нас сразу направили в сельскую школу. Я стала учительницей первого класса. Папа – директором.
Сибиряки, забайкальцы всегда были гостеприимными, радушными. Нам дали квартиру в старом, но тёплом и светлом доме рядом со школой. При доме – огород, баня. За баней, в палисаднике – деревья и кусты, посаженные прежними хозяевами. Рядом река. За рекой – покрытые вековыми соснами всегда зелёные горы. С одной стороны села – поля, луга, перелески, шоссейная дорога на Читу. С другой – небольшая железнодорожная станция. На ней поезда заправлялись водой и топливом – каменным углем. Каменный уголь привозили из шахты. Шахта находилась километрах в пятидесяти от станции.
Железная дорога и сегодня пролегает по всей длине села, сразу за его околицей. Проходящие чуть ли не по селу поезда не мешают его жителям. Наоборот, они оживляют село, делают похожим на небольшой городок. А главное, станция, железная дорога дают им работу. Многие из селян работают в ремонтной мастерской при станции, непосредственно на железной дороге.
И ещё. Село в те годы росло. Строились новые дома. Началось строительство двухэтажной кирпичной школы городского типа. Расширялась ремонтная мастерская станции.
Налаживалась и наша жизнь. Мы приоделись. Начали приобретать новую мебель. Я уже говорила, наш дом был большой, тёплый, светлый. В нём были наша с папой спальня, твоя комната и комната для моей мамы. Её единственную курочку, которую все мы, в том числе уже и ты, звали курочка Ряба, на лето в курятнике в сенях помещали. Там тоже было тепло и светло. Днём курочку выпускали во двор. И хотя двор был надёжно огорожен, и курочке Рябе никто не угрожал, её всегда охраняла твоя бабушка Марфа.
Продолжение следует…