Продолжение. Начало в №47
Военные поселения
Что же касается военнопоселенных первой половины XIX века, то думается мне, что это не совсем отставные. Дело в том, что ещё до первой Отечественной войны царя Александра I стала посещать мысль о создании военных поселений. Это довольно мрачная картина, хотя с государственной точки зрения, может, и привлекательная. Вкратце задумка такова. Чтобы переложить часть расходов на содержание армии на плечи крестьян, к ним в деревни решили поселить войска. Солдаты в свободное от экзерциций время будут помогать крестьянам в полевых работах, а те – учиться от них этим самым экзерцициям и перенимать основные положения воинской дисциплины. Таким образом, подготовленных крестьян в случае рекрутского набора можно было прямо поставлять в войска, а не тратиться на их обучение. И отбывающие действительную службу солдаты могли одновременно и в армии находиться, и хлебушек сеять, причём не в ущерб экономике.
Очень грустно понимать, что человек при этом в расчёт принимался вовсе не как человек, а как какой-то бездушный механизм. И такие поселения стали создаваться и множиться. Крестьяне этих поселений оказались в положении, которое нельзя назвать человеческим. После полевых работ человек не мог отдохнуть или заняться своими делами, а обязан был каждую свободную минуту заниматься уборкой дома, двора и улицы, учиться военному делу. Семьи их и дети-мальчики, которые назывались кантонистами, также жили в условиях воинской дисциплины. Даже беременные жёны не смели рожать дома, а обязаны были являться в штаб.
«Ничто столько не возбуждало негодования <…> против Александра, <…> как насильственное учреждение военных поселений», – писал Фонвизин.
Не знаю точно, насколько введение военных поселений коснулось Забайкалья, но судя по тому, что уже в 1810 году появляются в метрических книгах упоминания о военнопоселенных, о «детях-кантонистах», принимая во внимание это необычное проживание в крестьянских селениях солдат по несколько человек в одном доме, есть основания полагать, что были и у нас военные поселения.
Шеломенцевы, Курбатовы, Уваровы…
Думается, читателю будет интересно узнать фамильный состав населённых мест Акшинской дистанции в то далёкое время. Попробую хотя бы частично приоткрыть волнующую завесу. В Алтанском карауле в начале 70-х годов XVIII века мы встречаем Игнатия Тюменцова, Фёдора Попова, Петра Юдина, Данилу Попкова, Мартемьяна Курбатова, Ивана Матафонова и казачьего капрала Михаила Забелина.
В Бальджиканском – Маркела Курбатова, Мирона Шулгина, казаков Юдина, Белобородова, Шеломенцевых, Мусорина, Путинцева, Тюменцева. В Букукунском – только семьи Казанцевых и Шеломенцевых. В Кыринском – Фёдора Петрова, Якова Куклина, Семёна и Михаила Уваровых, Тихона Серебрекова.
Верхне-Ульхунским караулом заведовал казачий капрал Сергей Салтанов, а первыми казаками-основателями были Никита, Алексей и Сергей Власовы, Семён Логинов, Фёдор и Еда Салтановы, Пётр Ячменёв. В Мангуте проживал сотник Нерчинского конного штата казаков Дмитрий Батурин и семьи первых казаков – Ивана Минина, Петра Богомолова, Павла Пушкарёва, Петра Рудакова, Ивана Шишкина, Никиты Титова, Петра Батурина, Фёдора Путинцова, Филиппа Шильникова. На Нижне-Ульхунском карауле обустраивались семьи Осипа и Ивана Трухиных, Егора Карпова. За старшего на карауле был казачий урядник Ефим Трухин.
Далее идёт караул Могойтуйский. Здесь проживает десяток семей Поповых, три семьи Силинских, две семьи Шеломенцевых да Трофим Алексеев, сын Жданов, с семьёй. В соседнем Тохторском – 8 семей Батуриных, 6 семей Засухиных, две семьи Портнягиных, вдовы- казачки Агапия Журавлёва да Акулина Карпова и семья Петра Мусорина.
Первой после караулов, фамилии которых мы уже знаем, значится деревня Нарасунская, где живут шесть семей станичных казаков Перфильевых и четыре семьи тех же казаков Трухиных. И только! Но прежде чем переходить к другим селениям, следует сделать некоторые пояснения.
Ревизские сказки
Когда «во время оно» Пётр I подчинил церковь государству, отменив патриаршество, то возложил на неё, тайно ли, явно ли, и некоторые «фискальные» обязанности. Из метрических книг и подобных им документов хорошо просматривается, как строго церковь относилась к учёту населения. В каждой метрической записи к имени человека обязательно приписывалось его социальное положение. Порой отчество забудут написать, но уж казак ты, крестьянин или мещанская девица, обязательно укажут. То же и в отношении населённых пунктов – какой народ и каких сословий здесь проживает, напишут! А уж о ревизских сказках, хоть они и составлялись гражданским ведомством, и говорить нечего.
Да вот, например, случайная карточка из 4-й Ревизии населения наглядно показывает, какое серьёзное значение придавалось составлению документов и правдивости сведений в них: «1782 года апреля 16-го дня Иркуцкой губернии Акшинской дистанции Нерчинского штата Нижнеульхунского караула казачей урядник Осип, Сидоров сын, дал сию сказку о себе в подушный оклад и семействе моём, с показанием от роду лет обоего полу людей с прибылыми и вновь рождёнными по самой истине, без всякой утайки, а буде чем впредь обличён явлюсь или по свидетельству окажется, что кого-либо утаил, то по вине положен указом штраф без всякого милосердия. У меня жена Фёкла Никитина 38 лет, взята оной же дистанции Могойтуевского караула у отставного казака Никиты Попова в 1762 году. У нас дети, рождённые по последней ревизии, Дорофей – 12 лет, Влас – 9, Тимофей – 2, Кирило – 1, Домна – 12 лет, Федосья – 4 года».
Из этой карточки, кстати и видно, что попал Осип в подушный оклад почти 20 лет назад и выпутаться не может. Да, во все времена государство проявляло повышенное внимание к доходам своих граждан. Однако все 18 караульских казаков, попавших в давние времена в подушный оклад, надеются, что теперь-то, когда они стали пограничными казаками, подати с них сложатся, о чём и пишут в своих «скасках».
Никакой утайки
Справедливости ради нужно сказать, что надежды их вскоре оправдались – в 1796 году их исключили из оклада, сравняв с другими казаками. Ради той же справедливости ещё скажу, что не только меркантильный интерес заставлял дьяконов и дьячков делать подробные записи. Церковь особо тщательно заботилась о том, чтобы не допустить кровосмешения, возлагая ответственность за это не только на родителей жениха и невесты, но и на четверых поручителей. Также церковь преследовала двоежёнство (венчание от живых супругов), многожёнство (первые два брака разрешались, третий осуждался, четвёртый запрещался). Не приветствовалось и понуждение к браку. Перед венчанием пары священник местной церкви в течение трёх дней после литургии оповещал с клироса прихожан о предстоящем венчании и спрашивал, не имеет ли кто из присутствующих каких-то сведений, препятствующих этому браку. По истечении трёх дней приводил к присяге родителей жениха и невесты, что всё сказанное ими есть истинная правда перед Богом, и нет никакой утайки, брал «скаски» и подписи с двух тысяцких и поезжан, только после этого дорога к семейной жизни была открыта.
А ещё церковь давала необходимые статистические сведения в военные и гражданские канцелярии.
Но вернёмся к начатой теме и обратимся к росписи акшинской Николаевской церкви, исполненной в 1823 году. Это весьма интересная книга, а для тех, кто занимается своей родословной, – просто находка. Итак…
Станица Солдатская
В солдатской слободе у «стен крепости» живут военнопоселенные Басковы, Фильшины, Пинжыковы, Азарбышевы… В Кирпишной деревне – военнопоселенные Азеев, Терские, Киселёв, Щеглов, Пушниковы… В Урейской деревне – отставные солдаты Нефедьевы, Утюжниковы, военнопоселенные Вершинины, Постниковы. Предки нынешних Цветковых, Пелёнкиных, Кибалиных жили в Усть-Тулунтаевской деревне.
Что касается Цветковых, то встретилось мне в метрических книгах две записи за 1872 год. В одной упоминается забайкальский казак станицы Солдатской прихода акшинской церкви Никита Егорович Цветков (60 лет), а в другой – ссыльнопоселенец Усть-Илинской волости Ново-Казачинского селения Иван Максимович Цветков (63 года). Здесь требуют дальнейшего исследования не только судьбы этих людей, но и само название, ибо официально станицы с названием Солдатская не существовало. Была, правда, уже упомянутая выше солдатская слобода возле стен Акшинской крепости, но там Цветковы не проживали. Очень интересно!
В связи с тем, что в метрической записи указан приход, попробуем обратиться к исповедальной ведомости акшинской Николаевской церкви 1823 года. И действительно, при тщательном изучении становится ясно, что Цветковы живут только в Тулунтаевской деревне. Здесь и семья Егора Никитича, отца тринадцатилетнего Никиты Цветкова, с женой и младшими братишками Никиты. Среди их односельчан нет ни одной коренной фамилии, то есть такой, которая бы упоминалась в документах Нерчинской канцелярии XVII–XVIII веков. Мало того, люди с «тулунтаевскими» фамилиями в метрических записях этой церкви прямо назывались «солдат Селенгинского полка второго батальона». Этот полк, кстати, как сказано у А. Васильева, формировался из «польских выходцев», которых вывел из Польши генерал Салтыков, возвращаясь с Семилетней войны. Это были раскольники, и возвращали их бывшим помещикам, от которых они убежали. Однако чтобы они снова не кинулись в бега, помещикам было предложено сдавать их в зачёт будущих рекрутов вместе с жёнами и детьми. Их сотоварищей старше 40 лет, а также признанных негодными к военной службе отправляли в Сибирь в качестве пашенных крестьян.
Из вышесказанного следует, что деревня образована солдатами, которых позднее перевели в казачье звание. Васильев писал, что они назывались станичными казаками, а их поселения – станицами. Действительно, в метрических записях с 1817 года и далее нередко можно встретить станичных казаков Кибалиных, Цветковых… В 1851 году 103 станичных казака этой деревни зачислят в конную бригаду войска, а вновь образованную ими станицу прозовут по прежнему положению её обитателей – Солдатская.
Двухсотлетняя история
В то время на всю немалую округу до 1825 года была только одна церковь – акшинский Николаевский собор. Церковный притч состоял из священника Симеона Сергеевича Малкова и двух его сыновей, тоже священников, Иоанна и Павла. При соборе было также два пономаря, Ерофей Малков и Анфиноген Громов. Акшинской дистанцией, а надо полагать, и гарнизоном управлял дистаночный начальник 12-го класса Александр Иванов сын Разгильдеев. Гарнизон крепости состоял из двух десятков казаков под командой сотника Дорофея Иосифовича Трухина, такого же числа солдат Селенгинского 2-го батальона и десятка военнопоселенных, которые жили, вероятно, у «стен» крепости.
В 1871 году все казачьи посёлки расписали по станицам.
Итак, анализируя исторические и архивные материалы, можно сделать следующие выводы. В 1768–72 годах на пограничные караулы будут «навечно поселены» по 10 семей нерчинских казаков, предки которых пришли за Байкал в середине XVII века. Оставшиеся от переселения на границу нерчинские казаки частью войдут в городовой полк, частью составят собой группу поселенных, или станичных казаков. Последнюю с начала XIX века будут регулярно, хотя и единичными вкраплениями, пополнять отставными солдатами Акшинской крепости. Так что к 17 апреля 1851 года значительная часть казаков Забайкалья имела уже свою двухсотлетнюю историю.
Игорь Пушкарёв