Окончание. Начало в №№ 50–51 за 2022 г. и №№ 1–2 за 2023 г.
Америка. Выстрел. Версия
Два года назад, во второй декаде июня, все мировые СМИ облетело известие о том, что сына «застрельщика оттепели 60-годов» Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва, Героя Социалистического Труда Сергея Хрущёва, натурализованного гражданина США, обнаружили мёртвым 18 июня в его доме в Крэнстоне, Род-Айленд. Полицию вызвала вдова. Первичный осмотр показал: самоубийство. Хрущёв выстрелил себе в голову. Казалось бы, мотивы самоубийства имелись: уже два года он серьёзно болел. Но при этом уходить из жизни явно не собирался и до последних дней сохранял к ней стабильный интерес. А главное – обещал в ближайшее время выпустить книгу, в которой намеревался описать несколько чрезвычайно запутанных и будоражащих историков событий. В частности, рассказать правду о безвременном уходе из жизни преемника своего отца на высшем государственном посту Фрола Козлова. Собирался Хрущёв порассказать и о «прорабе перестройки» Александре Яковлеве, а это уже тянуло на серьёзный скандал. Ведь уже давно поговаривают, что Яковлева могли завербовать американцы в 70-е, когда он работал за океаном. Если так, то вся горбачёвская перестройка стала бы выглядеть совершенно в ином свете. В общем, странная смерть, и причины неестественные.
– Не надо мне рассказывать сплетни, он умер от старости! – настаивала вдова Валентина Голенко.
Конечно, 84 года – это почтенный возраст, так ведь и дольше, бывает, живут. А ещё – от старости не умирают при огнестрельном ранении в голову.
Провели экспертизу. Судмедэксперт выдал заключение: Хрущёв умер от огнестрельного ранения в голову. Сам стрелял или кто помог, в заключении не говорилось, но обращала на себя внимание одна странная деталь в рапорте с места преступления: полицейский сообщал, что «третьих лиц» на момент ухода Хрущёва из жизни в доме не было. Стало быть, то ли Хрущёв застрелился сам, то ли ему оказало услугу «второе лицо». Его вдова? Отсюда и её попытки выдать случившееся за суицид? Так, может, Хрущёв сам попросил Валентину оказать ему последнюю услугу? Или её оказал ему кто-то другой? Или американцы темнят, и Хрущёва убили? Кто-то так опасался разоблачений в готовящихся к публикации мемуарах? (Кстати, похорон в США не было. Хрущёва кремировали, а урну с его прахом вдова захоронила в Москве, на Новодевичьем кладбище, в могиле отца.) Сплошные интриги!
Золотой звездой Героя Социалистического Труда Хрущёва наградили в 1963 году, когда ему даже не стукнуло 30, в предпоследний год правления его отца, «за большие заслуги в деле создания и производства новых типов ракетного вооружения». Уточним: крылатых и баллистических ракет. Тех, которых за океаном особенно опасались. Весь советский период Хрущёв проработал на режимных предприятиях, а оказавшись в 1991 году за океаном, переквалифицировался в политолога. Читал лекции по истории холодной войны. Это он-то, носитель самой секретной информации! А нам говорят, «умер сам»!
Для того, чтобы соблюсти видимость объективности, уважаемая и регулярно читаемая мною газета «Версия», опубликовала в те траурные для меня дни три разных точки зрения о смерти Сергея Никитовича. Приведу их.
Первая – об его устранении американскими спецслужбами: «Через год после окончания вуза Хрущёв стал лауреатом Ленинской премии и доктором технических наук – ничего себе старт карьеры! А секрет успеха прост: его взял к себе в напарники легендарный конструктор Владимир Челомей. И тут уж можно рассуждать, насколько Хрущёву хватало собственного таланта, а насколько ему помогал талант коллеги, но одно несомненно: сын первого лица государства был в курсе не только всех секретных новинок, но и всех строго засекреченных перспективных планов в ракетостроении. Наверняка заокеанские спецслужбы интересовались Хрущёвым, и сложно представить, что тот, отказавшись от сотрудничества, так быстро и безболезненно прошёл бы все процедуры по натурализации в США. Но в старости Хрущёву могло захотеться покаяться, а американским спецслужбам такое едва ли по вкусу. Вот потому-то и невнятные сообщения о смерти – то ли убили, то ли сам застрелился, то ли… почти сам».
Вторая – о том, что Хрущёва могли устранить те, кто боялся разоблачений в его готовящихся мемуарах: «Касательно Яковлева – с этим понятно. Ниточка от него могла потянуться к Горбачёву, а такие ниточки принято отсекать. Но и истории времён «оттепели» тоже могли содержать немало скелетов в шкафу, нежелательных к демонстрации напоказ. Это и миф о гибели старшего брата Сергея вроде как в воздушном бою с фашистами, а на самом деле – в добровольном плену. Это и странная история с назначением Владимира Семичастного председателем КГБ. Семичастного сейчас популяризируют на Украине как высокого покровителя бандеровцев – именно он якобы освобождал их из тюрем и устраивал на тёплые места в Киеве. Ну и, конечно же, Хрущёв явно был в курсе подробностей досрочного ухода из жизни Фрола Козлова – это, пожалуй, первое подобное политическое убийство в советской истории, а возможно, и последнее. А ещё Хрущёв мог пролить свет на появление в Москве 60-х совместных советско-американских исследовательских проектов, да и на личину их куратора Джермена Гвишиани. А эти темы у нас до сих пор – top secret».
И третья, совсем никудышная, о супруге, которая помогла приставить пистолет к голове супруга и нажать на курок: «Потому-то Валентина Голенко так настаивает на версии об уходе в результате болезни. Болел, мол, и помер. Судмедэксперт Джозеф Венделькен не обнаружил на оружии отпечатков пальцев убитого – странно, не так ли, учитывая тот факт, что на покойном перчаток не было?
«В последнее время он чувствовал себя старым, – поясняла Голенко. – Предки по мужской линии у него все жили очень коротко». Уголовное дело полиция не возбуждала, расследование закрыто – другими словами, даже несмотря на отсутствие отпечатков, полиции хватило аргументов, чтобы не продолжать следственных действий? «Не было непосредственных признаков насильственных действий», – рапортовал майор полиции Крэнстона Тодд Паталано. Может, и правда не самоубийство… Странно, кстати, и то, что никто из родственников не уведомил о кончине Сергея Хрущёва наших дипломатов в США».
Завершает эти три разнополярных мнения, по большей части высосанных из пальца, краткое резюме политолога Льва Вершинина: «Не стоит забывать, что Сергей Хрущёв ещё и редактор воспоминаний своего отца, опубликованных при жизни Хрущёва на Западе. А у меня имеются веские причины считать, что в авторской редакции никто этих воспоминаний до сих пор не читал. Единственный, кто читал эти воспоминания, это тот, кто их правил, – Сергей Хрущёв. Это значит, что в нём жили (и уже умерли) такие тайны, о которых мы даже не подозреваем. Знаю, что Сергей Хрущёв не считал своего отца виновным в передаче Крыма Украине, а указывал на Бориса Ельцина, мол, вот он и передал. Если правда то, что Хрущёв готовил к публикации книгу мемуаров и они вдруг исчезли после его смерти, полагаю, есть повод задуматься. Он действительно знал очень много такого, чего не положено знать».
…Если бы я не видел, как живёт, во что одет этот человек, какой он умница и скромник, то, возможно, как рядовой читатель, поверил бы безоговорочно в эти газетные измышления. А так как видел, общался, выпивал, откровенничал, то могу уверенно утверждать, что многое из того, что приписывают Сергею Никитовичу, – ложь, не стоящая выеденного яйца. Не знаю, что им двигало и какие обстоятельства подвигнули его на отъезд в США. Но знаю точно, что человек, перенёсший столько невзгод за свою длинную жизнь, никогда не смог бы наложить руки на себя.
Возможно, кое-что из версий соответствует истине, но только разве в той части, когда речь идёт об убийстве Сергея Никитовича. И в этом мне помог убедиться его величество случай. Было это в начале девяностых годов в Кисловодске, куда я приехал на лечение в один из санаториев Управления делами президента России (раньше эти санатории относились к Управлению делами ЦК КПСС). На знаменитом курортном бульваре, обычно по выходным дням, собирались любители шахмат.
Когда дошла моя очередь, то соперником оказался седой, гораздо старше меня, человек интеллигентной наружности. Первая партия – ничья. Вторая и третья – тоже. Следует заметить, что шахматисты – народ тщеславный, и если кто-либо из нас играл сильнее, то дальнейшее общение стало бы невозможным. А у нас три подряд – ничьи! Закончив играть, мы продолжили беседу в кафе за бутылкой хорошего виноградного вина. Разговорились, познакомились, задружились. Пётр Степанович Буйкевич (фамилия, по понятным причинам, изменена; а может быть, настоящую фамилию он и не назвал из-за секретности своей бывшей работы) отдыхал в санатории Министерства обороны в одноместной люксовой палате, что говорило о его статусе в прошлом. Так и оказалось: инженер-полковник в отставке, как он выразился, всю жизнь проработал в «секретном ящике».
Шахматные баталии мы продолжили у себя в палатах, благо, и санатории наши были рядом, и автор этих строк жил тоже в одноместной палате. Скорее всего, так бы и не узнал, в каком «секретном ящике» он работал, если бы в одну из встреч по телевизору не сообщили, что сын «отца оттепели» Сергей Никитович Хрущёв стал гражданином США. Пётр Степанович отодвинул стакан с вином и неожиданно произнёс: «А кто же его выпустил из страны? Ведь он являлся и является по сей день носителем важнейших государственных секретов». Помолчал, закурил и продолжил: «Да, я был хорошо знаком с ним. Дело в том, что после окончания МАИ (Московский авиационный институт) я надел лейтенантские погоны и, в соответствии с полученной специальностью, был определён в военное ведомство, которое курировало ракетно-космическую отрасль. В частности, меня закрепили за конструкторским бюро, возглавляемым Владимиром Николаевичем Челомеем, где работал младший Хрущёв. Занятный был мужик, этот гениальный Челомей. Для него вообще не существовало авторитетов, будь то Сергей Павлович Королёв или высокий чин из ЦК КПСС. Был свидетелем, как он, как мальчишку, отчитал маршала Устинова за дилетантский вопрос. (Впоследствии Устинов стал министром обороны СССР.) Устинов побагровел, но так и ничего не смог сказать: повернулся и ушёл.
Полной противоположностью своему шефу был Сергей Никитович, или, как его тогда называли, просто Серёжа. Тихий, застенчивый, вежливый со всеми, но это не мешало ему рожать сногсшибательные идеи. Не раз слышал, как скупой на похвалы Челомей хлопал в ладоши и громко говорил: «Ай да Серёга, ай да молодец!» Все в конструкторском бюро знали, что после одной из озвученных Хрущёвым идей Челомей предложил ему без защиты учёную степень доктора технических наук. Хрущёв вежливо, но твёрдо сказал «нет». И защитил кандидатскую диссертацию на общих основаниях».
Тут я решил вставить свои пять копеек и сказал, что всё это, конечно, хорошо, но то, что он, как сын первого лица государства, пришёл на работу в престижное учреждение, куда абы кого просто не брали, и из-за должности отца. Пётр Степанович, что называется, без всяких пауз, превратил в пыль мои сомнения-предположения.
«Вы допускаете принятие по блату на работу солистом в Большой театр? – начал он. – Да, это возможно. Но как вы представляете то, что он по блату будет исполнять ведущую партию в опере «Евгений Онегин»? Нужен талант, и немалый, чтобы солировать, что в театре, что в конструкторском бюро. А Сергей Хрущёв был одним из солистов в области систем управления космическими кораблями. Звание Героя Соцтруда он получил заслуженно, а не потому, что был сыном Первого секретаря ЦК КПСС. Тогда, после успешного полёта в космос и, что немаловажно, успешного приземления Юрия Гагарина, были награждены все причастные к этому историческому событию. Даже мне, рядовому инженер-майору, вручили медаль.
Помолчав, мой курортный друг сказал фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Ему, Сергею Хрущёву, как и Челомею, надо ставить памятники, а не обливать грязью. Но так, видимо, устроен русский народ: что имеем – не жалеем, потерявши – плачем».
…Прошли годы. Многое забылось и выветрилось из памяти, ещё больше притупилось восприятие давно минувших дней. И тем не менее, когда два года назад услышал весть о трагической гибели Сергея Никитовича Хрущёва, у меня на глазах навернулись слёзы.
Владимир Кибирев, публицист, г. Чита