Одним из красивейших мест Забайкальского края является хребет Кодар и его небольшое по площади Мраморное ущелье. Именно с этим ущельем связан тяжёлый и непростой, но героический период жизни послевоенных лет СССР.
В авральном режиме
В августе 1945 года США осуществили два атомных удара по Японии. Это, прежде всего, была демонстрация СССР своих ядерных достижений в то время. Забегая вперёд: уже в начале 1949 года у США было четыре плана подобных ударов по нашей стране.
У СССР же на тот период не было ни одного аналогичного заряда. В связи с этим по всей стране начинает разворачиваться поиск и добыча урана для создания атомных бомб, на которые не жалели никаких ресурсов.
Для разведки урана, по спецзаданию в 1948 году, Министерством геологии была организована Снежинская экспедиция для обследования Восточной Сибири. С помощью приборов, установленных на самолётах, обнаружили месторождение урановой руды. Этим местом и оказалось Мраморное ущелье.
В предельно сжатые сроки было подготовлено и 15 января 1949 года подписано И.В. Сталиным Постановление Совета Министров СССР № 172–52сс «Об организации геологоразведочных работ на Ермаковском месторождении свинца». Этим постановлением было создано Ермаковское рудоуправление, и в нём обязали Министерство внутренних дел организовать исправительно-трудовой лагерь на 1700 заключённых (Борский ИТЛ – исправительно-трудовой лагерь).
В ходе проведения геологоразведочных работ и подтверждения наличия урановых руд в данную местность немедленно началась заброска людей. Также были организованы и отправлены группы лучших альпинистов страны для установки канатных подходов на отвесных скалах хребта. Данные работы нужны были для нормального доступа специалистов к участкам для подтверждения наличия урана и попутной его добычи. В короткий срок была развёрнута деятельность по освоению данного месторождения (в дальнейшем оказалось, что это всё-таки рудопроявление). Причём все работы проводились в рамках жесточайшей секретности.
Работы велись в авральном режиме и сразу в нескольких направлениях. Началось строительство дорог, аэродрома, лагерных пунктов, жилья для вольнонаёмных, ДЭС. Возводились различные мастерские, в которых ремонтировали оборудование и инструменты для геологоразведки и добычи урана. Велось строительство дороги в Мраморное ущелье от реки Средний Сакукан с перепадом высот 600 м. Высоко вверх к нему тянулась высоковольтная линия; петляла серпантином узкая, а иногда и вырубленная в скалах дорога. Лагеря, которые были построены внизу, в зоне леса, вели работы, направленные только на нужды рудника. Сюда входили заготовка строительного леса и топлива, доставка припасов, поддержание дорог в проезжем состоянии, обогащение добытой руды и многое другое. Построенная дорога постоянно должна была находиться в таком состоянии, что по ней в любое время года и при любых погодных условиях не прекращалось движение. Большинство работ проводились вручную, были задействованы колоссальные усилия и средства многих министерств и ведомств послевоенной страны. Контроль выполнения всех видов работ осуществлялся непосредственно из Москвы. Уже в конце 1949 года Ермаковское рудоуправление являлось огромной структурой.
Как это было
Вот так описывает Борский ИТЛ Филимонов Филипп Валерьевич, неоднократно побывавший в своих экспедициях в ущелье Мраморное: «Давайте на мгновение окунёмся в атмосферу того жуткого места, которое и сейчас видится таковым – даже на фоне давно заброшенных зданий лагерной администрации и чернеющих вокруг неприступных скал.
Ущелье представляет собой узкий каменный мешок, с высокими скальными стенами. Выход из него не превышает в ширину четырёхсот метров. Летом лучи солнца появляются здесь лишь к полудню, после четырёх часов дня снова скрываясь за холодными скалами. Зимой солнца обычно нет вовсе.
Большую часть года в ущелье висит плотный туман, изредка поднимающийся над землёй на 20–30 метров. Территория лагеря находится выше границы леса, а потому растительности в её пределах тоже нет.
Температура летом по ночам нередко падает до нуля, а зимой опускается до –50 градусов.
На огороженной территории сто пятьдесят на сто пятьдесят метров, в пяти бараках зябко теснятся несколько сотен заключённых. Прямоугольник их лагеря по внутренней стороне выставлен полутораметровым заграждением, по которому пущено высокое напряжение. Параллельно тянется более мирный ряд колючки высотой в три с половиной метра. Электричество экономят, отключая от ограды днём и запитывая мастерские под штольнями. Вокруг бараков мощные прожекторы освещают периметр ограждения даже в самый плотный туман. По углам высятся четыре сторожевые вышки. Отсюда некуда бежать…
Ближе к выходу из ущелья сгрудились постройки администрации. Тут же живут и вольнонаёмные. Это люди, для которых рудник является обыкновенным рабочим местом, а заключённые – лишь инструментом».
Человек Севера
На протяжении многих лет тему добычи первого забайкальского урана освещал наш журналист-краевед, житель Каларского района Анатолий Емельянович Снегур. Изучал архивы, вёл переписку и сам встречался с людьми, кто мог так или иначе рассказать о деятельности Ермаковского рудоуправления и Борского исправительно-трудового лагеря. Итогом стал выпуск книги «Ключ Мраморный». Читателю представлены архивные документы, выдержки из многочисленных писем и пересказ бесед с непосредственными участниками тех далёких событий, подробно и правдиво описаны моменты их жизни и работы. В своей книге А.Е. Снегур пишет: «Уже через год (в 1950 г.) максимальная численность лагеря достигла 2725 человек заключённых да около 600 спецпереселенцев». Через весь лагерь за 1949–1951 годы прошло 3735 заключённых. Некоторые люди после прекращения деятельности по добыче урана так и остались жить в Чаре со своими семьями, детьми, а в дальнейшем и внуками.
В своей книге «Ключ Мраморный» А.Е. Снегур разделил и обозначил отдельные лагерные пункты (ОЛП) Борского ИТЛ следующим образом: «Центр лагеря – посёлок Синельга (в двадцати километрах западнее нынешнего райцентра Чары). Основные его подразделения находились в лагерных пунктах № 1 (Гора), № 2 (Мраморный ключ), № 3 (Сосновый бор, Синельга), № 4 (подсобное хозяйство, долина Среднего Сакукана), № 5 (Лагерный, Читканда), № 6 (Метельный), № 7 (станция Могоча на Транссибе), № 8, № 9 (Верхний Удокан – так сказано в архиве, но очевидно, что речь идёт о Верхнем Сакукане), № 10 (Сюльбан). До сих пор неизвестно точное местонахождение лагерных пунктов №№ 6 и 8».
Необходимо отдельно отметить посёлок Синельга, который находился в сосновом бору с западной стороны Чарских песков. Здесь имелись своя школа, поликлиника, ресторан и взлётная полоса. В данном посёлке проживала и осуществляла контроль за всеми проводимыми работами администрация Борского ИТЛ. В 1951 году, когда выяснилось, что всё-таки найденное месторождение оказалось лишь рудопроявлением, покинутый людьми посёлок был разобран. Но по прошествии 70 лет до сих пор на спутниковых снимках можно рассмотреть ещё не полностью заросшие лесом площади как построек, так и взлётной полосы.
* * *
Несмотря на то, что основная разведка и добыча урана производилась в ущелье Мраморное, одновременно исследовались и другие территории. В 1950 году в долине реки Сюльбан было основано одноименное поселение, которое располагалось в устье реки Хадатканды и тянулось по обоим её берегам. Посёлок Сюльбан являл собой практически единое целое со всеми необходимыми частями по добыче и переработки урановой руды. Сам рудник, обогатительная фабрика, лагерь заключённых, жилая часть посёлка – всё находилось рядом. Посёлок не имел постоянного автомобильного сообщения, поэтому был вынужден держать свою собственную, и немалых размеров, складскую базу.
Поисковые геологические работы проводились и в районе р. Верхний Сакукан, о чём свидетельствуют развалины построек на берегу вдоль реки.
Таким образом, все перечисленные объекты – Сюльбан, Синельга, Верхний Сакукан и ущелье Мраморное – входили в состав Ермаковского рудоуправления. Но основным местом по добыче урановой руды принято считать Мраморное ущелье.
По материалам сайта национального парка «Кодар», фото Евгения Сазонова