Шёл последний год перед последним десятилетием двадцатого века. У многих трезвомыслящих людей, отслеживающих ход событий в стране с гордым названием СССР, возникала тревога, тревога от сумбурной и непоследовательной реформы, затеянной партийной властью, – перестройки. В этот год, по традиции, обком КПСС проводил межрайонную летучку в городе Борзя. Куратором её назначили Виктора Константиновича Родионова, заведующего отделом пропаганды обкома, который считал не без оснований Борзю своей второй малой родиной. С этого города начинался в 1977 году его большой и славный путь в журналистику.
Родионов в «Даурской нови»
Солдат срочной службы, родившийся в центральной России, он после службы остался в Забайкалье, обрёл семью, стал во время службы коммунистом. Демобилизовавшись, по решению партийных органов был направлен на партийную работу, а затем в 1977 году его назначили редактором районной газеты «Даурская новь», куда он стал подбирать свои кадры.
В 1978 году Виктор Родионов убедил меня перейти на работу в газету с должности главного бухгалтера на должность завотделом экономической работы. Убеждать он умел, как и вселять уверенность в свои силы. «Даурка» с его приходом обрела новое дыхание, стала пользоваться большей популярностью в городе и районе, так как письма читателей подсказывали темы больших публикаций, на жалобы и претензии людей быстро поступали ответы, и быстро решались проблемы, тревожащие земляков. Изменился и облик газеты: другим стал логотип, название газеты на первой странице, сохранённый до сих пор. Образец его отливали в Москве по заказу Виктора Родионова.
В редакционном коллективе собрались и молодые, и умудрённые опытом жизни люди, и бывшие фронтовики, объединившиеся одним желанием, одной идеей – сделать свою газету лучшей в области. Каждый день начинался с короткой летучки в кабинете редактора, где обсуждался новый номер и анализировались публикации в уже изданном и ушедшем в массы. Поразительно, но всегда редактор находил какие-то огрехи в опубликованных материалах, «пролетевшие» мимо автора, ответственного секретаря и самого редактора, подписывающего газету «в печать и свет». Это всегда было деловым и серьёзным обсуждением, но без крика, оскорблений и унижений, иногда с определённой долей иронии и юмора.
Наверное, поэтому все спешили на работу с лёгким сердцем, радостным предвкушением нового рабочего дня, да и с работы не спешили уходить: кто-то был дежурным по номеру, кто-то дописывал свои материалы.
В те годы процесс созидания газеты был трудоёмким: списывались с блокнотов торопливые строчки информаций и зарисовок, написанный материал ложился на стол машинистки, всегда заваленный до основания материалами других корреспондентов, ждущих своей очереди. Потом он вычитывался ответственным секретарём и затем на линотипе отливались свинцовые строчки твоей работы. Почему-то эти свинцовые строчки вызывали радость у корреспондентов: может, потому, что были зримые и весомые? Это не компьютерные строчки, которые легко и быстро исправить, правка на линотипе была всегда нежелательной и вызывала недовольство у линотипистов. Поэтому не раз вычитывали все материалы, кстати, и редактор часто сам занимался предварительной вычиткой. Порой из кабинета Родионова доносился громкий смех над каким-либо ляпом в корреспонденции. Правда, он всегда тактично подсказывал, что исправить и изменить.
Он мог и пошутить над новичком, проверяя способность человека быстро реагировать на возникшие проблемы. Так, первой моей проверкой стал такой случай: вызывают в кабинет редактора, Виктор Константинович с серьёзным видом мне говорит, что идёт выпуск газеты, в Москве прошёл пленум ЦК, нужна информация, а материалов нет. Особо не задумываясь, я отвечаю, что по радио каждый час идут новости, можно эту информацию записать и быстро оформить в газету. В ответ слышу громкий смех редактора, который говорит: «Не ожидал такой сообразительности, сам не додумался». Перебиваю его, говорю, что в войну партизаны так и делали, потом писали листовки. Отсмеявшись, он сказал, что такие сообщения газета получает спецпочтой, но я испытание выдержала. До сих пор, вспоминая это, смеюсь…
На равных – с дояркой и с директором
Возвращаясь в те годы, задаюсь вопросом: что в его характере привлекало людей, почему они перед ним раскрывались, доверяли свои душевные тайны, советовались? И сама себе отвечаю, что он с каждым человеком вёл себя на равных, одинаково уважая и ценя любую личность. Он одинаково разговаривал и с первым секретарём горкома, и с чабаном, дояркой, шахтёром, директором разреза. Ни перед кем не заискивал, не ставил себя выше собеседника.
Он ценил любого человека за его способности, отношение к долгу, работе, слову. Когда я узнала, что за приём меня на работу в редакцию он получил выговор по партийной линии, то была удивлена – он же не знал, каким я стану корреспондентом, получится ли у меня эта работа? Таким он был человеком.
Вернёмся в 1990 год. Борзя, последняя летучка, некоторые редакторы не приехали на неё, у всех упадническое настроение: как выживать, с финансированием начались проблемы, повылазили новоявленные демократы, выдвигающие свои требования чуть ли не в стиле 1937 года, в общем, время было тревожное. Родионов был задумчив, подбадривал. В перерыве, а мы заседали в кабинете горкома партии, стоя у окна, в неформальной беседе с редакторами, которым доверял, он сказал, что будет уходить из обкома. Он и до этого, часто бывая в родной «Даурке», говорил, что эта работа давит его, не даёт простора. Зная его, понимала, что он имеет в виду: Виктор Константинович часто без оглядки высказывал своё собственное мнение по любому вопросу, а в партийной среде это не приветствовалось. При той встрече, точно не помню, но рядом были, кажется, Саша Пичуев из Шилки, Саша Ронис из Хилка, Родионов сказал, что обязательно создаст в Чите крестьянскую газету, что такой газеты пока в России ни у кого нет – он специально проверил. Именно крестьянскую, потому что в этой перестройке, по его мнению, первыми пострадают сельчане, что и случилось впоследствии. Нам было понятно, что это его решение давно задумано, выстрадано, запланировано.
Стал неугодным
Он исполнил своё решение, принялся за создание новой газеты, даже объявил конкурс среди коллег на лучшее название. И вот через некоторое время звонит и заявляет, что всё, газета есть, и называться она будет «Земля»! Честно признаюсь, мне это название вначале не понравилось, но потом поняла, что лучше не могло и быть. Областное управление сельского хозяйства выделило два небольших кабинетика, появились сотрудники, и газета вышла в свет.
Вскоре Родионов приехал в Борзю и рассказал, что он порылся в архивах и нашёл, что когда-то в Забайкальском крае была крестьянская газета, и получается, что он не создал газету, а лишь возобновил её, дал вторую жизнь.
Газета быстро завоевала популярность своими честными и объективными публикациями, не боялась публиковать острые письма людей, постоянно вызывая этим недовольство вышестоящих «товарищей». Как иногда говорил Виктор Константинович, он стал «не особо приглашаемым» на разные заседания и мероприятия редактором. Да, он был для тех руководителей неудобным журналистом, не хвалил и не приукрашивал власть. Его «Колонку редактора» ждали в каждой газете, цитировали и обсуждали. У меня чудом сохранился номер газеты за 1995 год (№50 за 11 декабря). Позволю себе привести выдержки из этой колонки, которые дают ясное понимание характера первого редактора газеты: «Неделя остаётся до дня выборов депутатов Государственной Думы. С ним многие связывают свои надежды на лучшее. Откровенно сказать, я к этому числу не отношусь. И не потому, что я до конца разуверившийся человек, а потому, что реально оцениваю состояние нашего общества. А оно таково, что кардинальных изменений в расстановке политических сил ожидать не придётся.
…Как бы там ни было, мы остаёмся с вами здесь и вряд ли ощутим перемены в своей жизни. Ибо мы в демократических реформах зашли очень далеко. Это раз. А во-вторых, что касается нашей области, то мы давно в роли нахлебников, пользующихся чужим столом.
…Я меньше всего подвержен партийным пристрастиям и от депутата жду одного: честного и грамотного служения своим избирателям. Меня не сбить громкими словами о тяжёлой нашей жизни. Об этом кричат все депутаты, независимо от партийных исповеданий. А копнёшь глубже, не тот ты, за кого себя выдаёшь…
Свой голос я отдам за человека, умного политика, грамотного специалиста, человека созидателя, а не разрушителя, человека, сделавшего что-то полезное для людей в трудное время, а не обещающего, что он всё может сделать, дайте только деньги, человека, не смакующего прелести нашей нищенской жизни, а ведущего толковый разговор о путях её улучшения».
Таким он был и сам: умным, грамотным специалистом, не только рассказывающим о жизни людей, но в любой ситуации стремящимся помочь конкретно каждому человеку. Вспоминаю 1993 год. В воздухе буквально носится предчувствие разгрома Советов. Так получилось, что у нас в 1991 году председатель городского Совета ушёл, и депутаты взвалили этот груз председательства на меня, редактора газеты. До сих пор считаю, что в прежние советские времена на эту должность выстроилась бы очередь из мужчин-претендентов, а в те годы никто из них не захотел рисковать. Правда, на том заседании клятвенно обещали, что в любом случае без работы не оставят, но забыли о нём в октябре 1993 года.
Ещё январь, раздаётся звонок, слышу в трубке вопрос Виктора Константиновича: «Ты о себе думаешь? Давай переходи ко мне собкором по юго-востоку, не тяни, многие мужики, председатели Советов, уже уходят на тёплые местечки. Думай. Решай». А до этого я задумала создание телестудии в Борзе, участие в этой затее горячо принял и Родионов, разыскав все инструкции, разведав все подходы к реализации этого мероприятия. Он рассчитывал принимать активное участие в работе этой телестудии. Будучи председателем, нашла единомышленников, и был даже закуплен один прибор. Подумала, позвонила председателю областного Совета А.Ф. Эпову, сообщила, что хочу уйти в газету. Тот меня усовестил, сказав, что разве в моём характере бросать в трудное время своих депутатов. Честно сказала Виктору Константиновичу, что свой уход буду расценивать как предательство, на что он мне ответил, мол, выхлёбывай до конца, но место будет твоё.
И вот октябрь 1993-го, расстрел Верховного Совета и поздний звонок Родионова ко мне домой: «Давай, завершай свои дела в Совете, передохни, отойди и выходи на работу в «Землю». А ведь тогда многие испугались, ожидали каких-то последствий, как в народе говорят, «затихарились»… А Родионов был всегда готов первым протянуть руку помощи, не боялся последствий своих поступков.
Свою работу в газете вспоминаю как отдушину в той жизни. У нас был отличный коллектив собкоров, сплошь бывшие редакторы – Рая Шавелкина, Виктор Красников и другие. Не было подолгу зарплаты, да и не была она большой, но было огромное чувство свободы, желанной работы, удовлетворения. Виктор Константинович никогда не правил мои корреспонденции, хотя по некоторым из них и высказывались претензии «высокого» начальства. В ответ я всегда подчёркивала, что основываюсь на мнении сельчан, людей земли, которые подчас более верно оценивали события в те девяностые годы. Сегодня в некоторых публикациях о тех событиях говорят как о разрушительных, окаянных, катастрофических…
О том, какими они будут, предсказывали в те годы простые люди. Мне, бывавшей во многих сёлах юго-восточных районов, с болью в сердце приходится наблюдать сегодня, какими стали те сёла, в которых жили те люди, о которых я писала. Поля, которые тянулись до горизонта, засеянные пшеницей, пары, чабанские стоянки, фермы – всё кануло в прошлое. Да, сейчас пасутся стада лошадей, коров, овец из частных подворий, но они несоизмеримы с прежней численностью всего поголовья Читинской области.
Отрадно то, что жива наша «Земля», что она по-прежнему крестьянская, что работает для людей, которые, несмотря на все трудности и проблемы, живут на земле, трудятся, возрождают крестьянство, сохраняют основу российской жизни, российского государства.
И жива память об основателе газеты, и верю, что будет жить. Это был настоящий журналист, который жил взахлёб, много работал, много сделал, много и не успел, к сожалению. Гордился тем, что защитил кандидатскую диссертацию, учил азам журналистики читинских студентов, которых порой сам выискивал среди абитуриентов. Как не вспомнить детскую газету «Чадо», созданную им, в которой учились писать, влюблялись в эту работу многие девчонки и мальчишки. Так он готовил замену и себе, и уходящему поколению старых журналистов. Жаль, не успел осуществить свою большую мечту – написать историческую книгу…
Александра АКСИНЕНКО, собкор газеты «Земля», 1994–1996 гг.