Как удивительно устроена наша жизнь! Всё в ней происходит, когда совсем этого не ждёшь. Спланировать что-либо и быть готовым к чему-либо невероятно трудно и практически невозможно. Как говорит мудрая пословица, «Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах на завтра». И это касается всего, даже таких аспектов жизни, которые понятны и просты. Эта история приключилась на севере Забайкальского края, где живут суровые люди, привыкшие на всё смотреть со скептицизмом, рассчитывать только на себя и верить тоже только в себя. Устраивайтесь поудобнее, мы начинаем.
На дворе стоял суровый 1991 год. Страна ещё не представляла, какое страшное десятилетие ей предстоит пережить. Повеявший дух свободы и планы на будущее в один миг превратились в тоску и неопределённость. Закрылись заводы, развалились колхозы, и человек остался предоставлен самому себе. Чем кормить детей? Что принести домой? Как жить дальше? Эти вопросы стали появляться всё чаще.
Андрей в свои тридцать лет жил в небольшом посёлке, название коего он предпочёл не упоминать. Да и неважно нам это название. Вся страна разделилась на тех, кто спился, и тех, кто пытался выкарабкаться из чёрной ямы безденежья.
В поисках заработка, дабы прокормить свою семью, Андрей подряжался на любые работы. Колол дрова, перестилал кровли, а однажды даже помог перевезти на своём «Москвиче» краденый товар из продовольственного магазина. Совесть и гражданское самосознание в такие моменты уступали место родительскому инстинкту, который не мог допустить, чтобы дети легли спать голодными.
Платили не только деньгами. У кого что было, тем и благодарили за работу. Кто шмат солёного сала даст, кто стегно коровы – народный взаимозачёт.
Как-то раз…
Однажды приятель Андрея Иван предложил новый тип заработка. Мол, у нас тут приезжие китайцы объявились, скупают за солидные деньги папоротник. Андрей знал о гастрономических пристрастиях этого народа – едят крапиву, одуванчики и прочий «силос», но чтобы папоротник… Хотя что там едят китайцы ему на тот момент было не особенно интересно. Главное – платили за траву-мураву столько, что можно было и детей в школу собрать, и вечно незаконченный ремонт завершить, и жену одеть, а то ходит в польских белых сапогах уже десять лет – подошва скоро каши просить будет.
Выехали вчетвером, прихватив в помощь ещё двух товарищей по безденежью.
Ветка Байкало-Амурской магистрали в том месте делает громадную петлю, обходя сопку. Здесь был небольшой семикилометровый участок железной дороги, который отходил от основной магистрали и заканчивался тупиком. Им не пользовались, поэтому он зарос трёхметровыми осинами, стоявшими вплотную к рельсам сплошной стеной. Лишь узкая колея, где едва могли разойтись два человека, вилась через заросли к заветной полянке.
Встали лагерем. Из разносолов у мужиков были только лук, картошка и самогон, поэтому они, развалившись на нагретой вечерним солнцем галечной насыпи, мечтали о большом барыше. Переночевали, а наутро двинулись в путь. Тяжело было идти по шпалам – ноги никак не могли попасть «в такт», а топать нужно было семь километров.
С мешками за плечами мужики гуськом прошли трудный путь, отыскали нужное место и приступили к сбору. Работа нетрудная, но однообразная. Каждый стебель нужно было срезать, убрать лишнюю траву, очистить от земли (за мусор китайцы платить не будут).
Поздно вечером компания вернулась к машине. Свалили мешки под ноги в салон, нагрузили в багажник и на крышу.
Ночевать не стали – поехали в ночь: не терпелось узнать, сколько заплатят.
Разбудили по приезду в посёлок сонного китайца, недоумённо смотрящего на четверых грязных мужиков. Потом долго все вместе взвешивали добычу в амбаре на заднем дворе, ну а после получили на руки сумму и, обрадованные, ударили по рукам. Было от чего радоваться – китаец заплатил столько, что хватало даже на мотоцикл, о котором Андрей давно мечтал.
Не троньте – моё!
Прошло несколько дней. Андрей и Иван опять засобирались на промысел. Двое их приятелей после получения денег так запили, что звать их с собой не было никакого смысла: всё-таки работу надо делать, а не с похмелья болеть.
В тот же вечер отправились друзья в дальнюю дорогу. Мерно шуршала под колёсами гравийка, а в небе ослепительно сияло солнце, не было ни единого облачка. Добрались до места засветло и сразу же отправились знакомой тропой по заброшенной железнодорожной ветке к той поляне.
Было около пяти часов вечера, когда Андрей и Иван приступили к сбору папоротника. Работать приходилось на ногах, согнувшись в три погибели: трава высокая и сесть нельзя. Чтобы не мешать друг другу, мужики разошлись метров на двадцать. Наполнился один мешок. Передохнули. Не было никакого чувства тревоги.
Произошло всё в один миг. Андрей, согнувшись до земли, срезал ножом очередной стебель да так и замер. Накатил не просто страх, а всепоглощающий, невыносимый животный ужас. Так страшно ему ещё никогда не было. Лес в один миг преобразился. Листья осин перестали сверкать на солнце, всё замерло, потемнело и затихло. Боясь пошевелиться, Андрей медленно перевёл взгляд на напарника. Иван стоял, согнувшись, и смотрел на него безумными глазами. Вмиг стала мокрой спина. Мужики, как по команде, не сговариваясь, рванули с места, забыв про папоротник, мешки и про всё на свете. Страх гнал их по узкой тропинке к машине. Ветки больно хлестали по лицу, спотыкаясь и падая на шпалах, приятели мчались так, как не бегали никогда.
Через километр страх немного отступил. Они пошли шагом. Не разговаривали и не оглядывались. Но Андрей краем глаза видел, как в трёх метрах от них в полное безветрие гнулись тонкие осины, как будто кто-то шёл по кустам параллельно людям.
Когда до машины оставалось совсем немного, Андрей с Иваном снова побежали. У «Москвича» металась собака Андрея, оставленная для охраны. Пёс от страха прятался под машину, засовывал голову в траву и даже не мог лаять, а лишь истерически скулил.
С тех пор как отрезало. Взрослый мужик перестал ходить в лес. Что это было, так никто и не понял. Андрей пытался узнать по прошествии многих лет в интернете, однако его даже там подняли на смех. Мол, пьяные вы были, вот горячка и дала о себе знать. Стоит сказать, что Андрей не пил совершенно, в отличие от своих товарищей, не курил, занимался рукопашным боем и ломал кирпичи руками.
От себя хочу сказать, что страх, накатывающийся на людей в самый, казалось бы, банальный и ничего подобного не предвещающий момент, – совсем не редкость. В моих архивах полно историй о том, что человек, находясь в лесу, может испытать невыразимый ужас. Любопытно, что это происходит только в лесах. Свидетельств о подобных происшествиях в деревнях или городе у меня нет. Природа этого страха достаточно хорошо изучена и даже имеет своё суеверное объяснение – дух леса не желает присутствия человека, поэтому напускает ужас. Имя этому «духу леса» – йети, или снежный человек. Многочисленные свидетельства говорят о том, что при встрече с этим лесным божеством испытываешь страх. При этом я не мог найти данных о том, что леший и снежный человек – это одно и то же создание. Скорее всего, это разные божества, отвечающие только за определённые задачи. Леший предстаёт перед путниками в виде старика – такой образ прочно закрепился в литературе и рассказах очевидцев. Он может помочь, с ним можно поговорить. Снежный же человек предстаёт в образе поросшего шерстью гигантского гориллобразного существа, которое не говорит, может появляться «из ниоткуда» и пропадать «в никуда». При этом может оставлять следы на снегу и клочки шерсти на ветвях. Леший же никаких материальных следов своего пребывания не оставляет.
Берегите себя!