Новые песни Комсомольского

Ехать на земли знаменитого госплемзавода «Комсомолец» неподкованной было просто неудобно. И вот сайт под названием «Люди, родившиеся 28 апреля», где наряду с французским художником Кляйном и знаменитыми спортсменами и актёрами вижу строгое женское лицо, гладко зачёсанные волосы и глаза степнячки, что в любую погоду привыкли смотреть вдаль – туда, где отара. Вот и на фото она смотрит не в объектив, а будто всматривается в бескрайнюю степь. Это знаменитый чабан Сыбжит Юндунова, что в 1938 году приняла в совхозе «Комсомолец» первую отару овец. В 1971 году ей присвоили звание Героя Социалистического Труда, два раза награждалась чабанка орденом Ленина. Краткая информация под портретом: «За 10 лет получила больше девяти тысяч ягнят, настрижено 35 тонн шерсти. Настриг с овцы в среднем составлял около шести килограммов, получала по 130 ягнят от ста овцематок».

У истоков забайкальской славы

А вот монография «Забайкальская тонкорунная порода овец», где речь идёт о племенной работе Ивана Тимофеевича Котлярова, приехавшего в Забайкалье в 1940 году после окончания Ставропольского зоотехнического института. Он стоял у истоков выведения забайкальской тонкорунной. Есть фото первой выставки-аукциона выведенной породы в 1967 году в городе Борзя. На торжественной церемонии поднятия флага директор госплемзавода «Комсомолец» Н.М. Катаржин и Герой Социалистического Труда, старший чабан Дмитрий Северьянович Мирсанов. Именно в 1967 году совхоз «Комсомолец» переименовали в госплемзавод по разведению и усовершенствованию забайкальской породы овец, то есть присвоили статус племрепродуктора.

Наших овец покупали хозяйства Бурятии, Монголии, Казахстана, Волгоградской области, а на Выставке достижений народного хозяйства (ВДНХ) животноводы «Комсомольца» отмечались медалями 168 раз! 12 раз было «золото», 48 – «серебро» и 108 – «бронза». Шерсть была востребованной продукцией, Советская армия не знала синтетики так же, как и школьники, носившие тончайшую шерстяную форму.

Рассматриваю в монографии фото уже ушедших чабанов «Комсомольца». Жамбал Жамсаранов, Шаймпал Цыдыпов, позабытые ватные телогрейки, обветренные, спокойные и несуетливые лица людей, годами живущих в степи, чтобы давать стране мясо и шерсть.

Племрепродуктору – нет

В 2020 году статус племрепродуктора нужно было подтвердить, конечно, если в хозяйстве заинтересованы в дальнейшем развитии овцеводства.

«Осталось два гурта овец – 1100 голов. Статус племрепродуктора подтверждать не будут», – слышу от ветеринарного врача АО «Комсомолец» Сергея Николаевича Юндунова, сына знаменитой чабанки. Судя по приведённым цифрам, в акционерном обществе поголовье овец было относительно стабильным, даже рост отмечался: 2015 год – 5000, 2016 – 7000, 2017 – 7225, 2019 – 7350 и вот 2020 – 1100 голов. «В прошлом году настригли 32 тонны шерсти и никуда не могли продать, предлагали цену за килограмм 90–100 рублей. В этом году настригли 12,8 тонны и реализовали по 130 рублей за килограмм. Инвестор умеет считать деньги: горючее, техника – всё дорогостоящее, 2–3 человека в бригаде – это только на заработную плату в месяц больше 50 тысяч. Сейчас реализуют овец по 180 рублей за килограмм живого веса. Двухгодовалый куцан обходится примерно в 10 тысяч рублей, немногие хозяйства могут позволить себе купить. Вообще для развития овцеводства сейчас нужна серьёзная господдержка, а пока получается, что ему в крае почти повсеместно приговор подписан», – комментирует ситуацию Сергей Николаевич.

А в селе ликвидация поголовья – это безработица для людей, работающих на отарах. «Всё животноводство прибрали и людей без работы оставили. Да ладно бы сокращали, а то увольняться предлагают. По сокращению люди хотя бы пособие какое-то время получали», – слушаю одно из эмоциональных высказываний, где нет места уже новомодным словам «частная собственность», «рентабельность» и прочим «железобетонным аргументам» времени. Сформулировать можно просто: невыгодны овцы – невыгодны люди.

Зона рискованного животноводства

Даже не пытаюсь вызвать эмоции у Сергея Николаевича. Да и какой смысл в громких словах, если мальчишкой он стоял у истоков той самой породы, на которую на этой земле десятилетия потрачены? Родившийся в 1952 году, он ещё дошкольником сел в седло, прошёл рядом с матерью чабанскую науку, живя на стоянке. Зимовка, окот, стрижка, сенокос, зной и холод – его не удивишь и не испугаешь этим стандартным набором ежегодной круговерти. «Уезжал я из села, три года работал на Сретенском судостроительном заводе. Мать не хотела, чтобы я уезжал, и я вернулся ветврачом после окончания Улан-Удэнского ветеринарного института в 1981 году. С тех пор всегда в «Комсомольце» при всех формах – госплемзавод, ФГУП, ООО, АО. Когда начинал, поголовье овец в хозяйстве до 28 тысяч доходило, а в период окота с ягнятами до 40 тысяч насчитывало», – рассказывает Сергей Николаевич.

Мы обедаем ароматной бараниной, что сварена бухлёром, и супруга Валентина Гармаевна поясняет: «Покупаем мясо, распродают овец в хозяйстве, сами мы их теперь не держим». Делится и наболевшим: «В прошлом году пять голов скота потерялось, и никаких следов. Привычны мы, конечно, к хозяйству, но чтобы вот так для кого-то держать – это уж слишком». К разговору и соседка присоединилась: «У нас сыну 11 лет, всё лето своих овец пас, каждое утро вставал раным-рано, а в конце августа девять голов как ветром сдуло. Обидно, что ребёнок всё лето пропас. Не находят у нас пропавший скот, пастуха в деревне нет, на вольном выпасе животинка, вот и теряем да мучаемся. В полиции только руками разводят».

Слушаю женщин и понимаю, что из зоны рискованного земледелия наш родной край переходит в зону рискованного животноводства. Редкое село организованной пастьбой общественного стада может похвастать, вот и находятся охотники за чужой животиной и лёгкими деньгами.

«Будущее – за агрохолдингами», – слышу от Сергея Николаевича и вспоминаю рассказ забайкальца, что пробовал в Белгородской области мясо «от агрохолдинга»: «Никакого вкуса. Моя родня, что там живёт, в сёла ездит и загодя договаривается о продаже, чтобы нормальный продукт купить».

Дом Юндуновых стоит на пригорке, с которого видна основная часть Комсомольского, что вольно раскинулся в долине Олова. Супруги одни хозяйничают, детей растили, как и все: чтобы труд от земли уважали. Теперь только в гости ждут. У родителей и знаменитой бабушки достойное продолжение. Баир, Евгений, Елена – врач, военнослужащий, сотрудник полиции. Ну а родители своё село бросать пока не собираются. «Поживём ещё, шевелимся пока», – слышу спокойное от Валентины Гармаевны, что никак не соглашается на фото. А Сергея Николаевича снимаем на фоне сельских далей, у калитки, откуда он до сих пор выходит на работу. Она ещё есть.

А если дроном по алкоголю?

Центр Комсомольского – олицетворение контрастов. Брошенная и разрушающаяся двухэтажка бывшей конторы госплемзавода, новенькие детская и спортивная площадки, пустующее здание филиала начальной школы и памятник землякам, защищавшим страну в лихую годину. «Мы хотели, чтобы инвестор АО «Комсомолец» в бывшей конторе госплемзавода расположился, но они другое место выбрали, теперь для меня здание – камень преткновения. Хочется, чтобы центральная площадь имела хороший вид, и по программе можем себе это позволить, но пока думаем, как проблему решить», – слышу от главы сельского поселения «Комсомольское» Татьяны Иваненко.

Она в должности второй срок, а в администрации уже почти 30 лет. Коренная – 54 года только тут, так что все временные перипетии через сердце прошли. «Детство у нас золотое было. Госплемзавод на всё село работал. Для детей был лагерь труда и отдыха. Куда нас только не отправляли: и кошары белить, и валки переворачивать, и овец стричь. Были у нас хоккейная коробка, художественная самодеятельность. За счёт совхоза для нас костюмы запросто шили. Соревновались мы с Боржигантаем, нас туда на машинах возили, и никаких опасок. Вспомнишь то время, как услышишь про требования к школьным автобусам сейчас, и смешно, и грустно», – вспоминает Татьяна Владимировна.

Теперь сельская действительность такова, что многих детей к труду и приучать некому. Это о спивающейся части забайкальских сёл, и Комсомольское – не исключение. «Боремся, можно сказать, безуспешно. Я уже как-то полицейским предложила: «А вы дрон над деревней запустите, чтобы всё видно было, и никаких контрольных закупок не надо», – комментирует больной вопрос глава.

Земля рядом, но не наша

Чего не хватает для полного счастья? Финансов, конечно. Но всё-таки есть чему порадоваться. Новому ФАПу, капитальным ремонтам в Доме культуры, детском саду, школе. Три площадки, в числе которых тренажёрная и спортивная, построены благодаря АО «Комсомолец». «Они нам помощь в опашке поселения каждый год оказывают, нет только платы за аренду земель сельхозназначения, так как хозяйство использует земли федерального назначения. Получается, что земли вокруг много, а дохода от неё в бюджет сельского поселения нет. 343 тысячи гектаров – федеральные земли, 1340 – земли военведа. Сельский бюджет акционерное общество пополняет только за счёт налога на доходы физических лиц от наших жителей, которые трудятся в «Комсомольце», – рассказывает глава.

Вместе разбираемся в цифрах. Сейчас в поселении «Комсомольское», включающем Ареду, Багульный и Комсомольское, насчитывается 2000 жителей. Из них 247 – школьники и 231 – дошколята, пенсионеров – 294. В общем, если посчитать, молодёжь «перетягивает», да и рождаемость по сегодняшним меркам солидная – до 30 человек доходит.

Каким будут земли бывшего госплемзавода? Уже точно – другими, без тех отар, что прославляли край. И болит душа у селекционера, автора нерчинского заводского типа овец Владимира Михайловича Нефедьева, что в одиночку пытается достучаться до вышестоящих инстанций в надежде добиться сохранения племрепродуктора и овцеводческого направления в акционерном обществе. Он у главы сельского поселения гость нередкий. К кому ещё со своей болью идти, если наверху над ситуацией «не властны»?

А в целом, живёт село каждодневными заботами и старается про праздники не забывать, 12 сентября День села отметили, зимой межрайонный Сагаалган провели. Встречали гостей из Агинского и других районов. А где, если не здесь, на земле, куда ехали прирождённые овцеводы-буряты, чтобы была забайкальская тонкорунная? Вот и знаменитая Сыбжит Юндунова в Комсомольское из Хара-Шибири приехала.

В кабинете главы – напоминание о празднике – картины, подаренные главой сельского поселения «Мильгидунское» Галиной Романовой. На них степные напевы с национальным колоритом бурятского народа. Те картины Галина Ивановна сама пишет, случается, что в районном центре её выставки организуют. Так что есть повод поближе познакомиться.

Истребители взлетали, и свадьбы играли

Ареду, что была военным городком, от Комсомольского только взгорок и отделяет. В поисках информации для заочного знакомства с городком нашла «курьёзную» историю о том, как лётчик из Ареды на «Жигулях» взлетал. Вот она, во всех подробностях, для нашего читателя.

«В конце семидесятых АТП №3 Читинского объединения грузового автотранспорта получило направление в Чернышевский район, в госплемзавод «Комсомолец» и совхоз «Байгульский». Мастерские разместили на полевом стане «Комсомольца». Уже вскоре сюда привычно потянулись жители из окрестных сёл с мелкими проблемами. В основном это поломки бытовой техники. В составе мастерских было всё необходимое для ремонта оборудование, вплоть до токарного станка. А главное, высококвалифицированный персонал. Токарь Володя Колосов, он же бригадир, за многие годы наловчился из ничего вытачивать центрифуги стиральных машин, валы сепараторов, различные уплотнительные кольца. Слесари успешно справлялись с неисправностями любого транспорта, начиная с велосипедов, огородных тачек, кончая тракторами. Сварщики оттачивали мастерство на раритетной рухляди, помнившей эру коллективизации. Всё это было потемневшее от времени, ржавое и скрипучее.

Но однажды в понедельник на стан привезли на военном ЗИЛ-131 новенький ВАЗ- 2106 красного цвета, всё это великолепие слепило глаза при ярком солнце. Этой последней модели «Жигулей» не было даже в Чите. На спидометре красовался пробег в пятьдесят километров, а никелированная отделка кое-где сохранила ещё следы консервационного вазелина, который наносится для сохранности при транспортировке изделий ж/д транспортом. Передняя часть машины была разбита вдребезги. Автомобилистам не надо было пояснять, что машина стала жертвой лобового столкновения.

Как её ремонтировали, как добывали оригинальную обрешётку и не поддающиеся восстановлению детали во времена всеобщего дефицита, да ещё в этой дыре, можно описывать долго. Заняло всё это тоже все два месяца пребывания предприятия на уборке. Заинтересовало всех, как в бескрайней и ровной степи с плотностью потока автомобилей одна штука на два часа времени умудрились не разъехаться.

Виновник аварии, молодой военный лётчик, пилот истребителя из воинской части, расположенной в соседнем посёлке Ареда, рассказывал, похохатывая и иллюстрируя повествование жестикуляцией, изображающей полёт самолёта. «Неделю назад мне привезли эту машину как премию за успешный прошлогодний испытательный полёт. Стаж вождения у меня – полдня. Раньше на автомобилях не ездил, собираюсь учиться на водителя. Когда пришла машина, мы с авиатехниками быстро в ней разобрались, для них это пустяки. Я тоже прочитал руководство, разобрался в педалях. Проехал пару раз по улицам, ничего страшного. В управлении не сложнее велосипеда. Поставил в гараж, всё равно без прав ездить не положено.

И тут нас пригласили на свадьбу. Да ещё попросили свозить молодожёнов в ЗАГС, а потом возглавить свадебный кортеж и покатать их по окрестностям, поскольку машина самая представительная. Я немного смутился, но меня быстро убедили, что в родном гарнизоне это безопасно; если понадобится, с начальником ГАИ договоримся. У тебя же на лбу не написано, что без прав. А уж проехать на этой пустяковине лётчику-испытателю и вовсе ерунда, даже рассуждать об этом стыдно. Резонно. Согласился, к тому же жених свой брат, однополчанин.

Нарядились мы с женой, купили подарок, раздобыли букет и пораньше поехали к дому жениха на соседнюю улицу. Подъехали, ждём распоряжений. В это время нарочный из части: срочно нужно подменить заболевшего коллегу в плановом полёте. Выходной, все свободные лётчики разбрелись, никого найти не могут, тут я и подвернулся.

Куда денешься, дело военное, привычное. Не откажешься. Решили быстро ехать домой, мне переодеться из гражданки в военное, потом, не теряя времени после полёта на переодевание, сразу сюда, на свадьбу. До ЗАГСа оставался час. Полёт пятнадцать минут, на всё про всё ещё полчаса. Должны уложиться.

Так и поступили. Построение, посадка, взлёт. Жена возле полосы около машины, расфуфыренная, с цветами, на высоких каблуках и нервах.

Посадка, заруливание. Командир, понимая моё положение, машет рукой, отпуская. Жена уже в машине, прыгаю следом – от винта! Разгоняюсь по бетонке на выезд, ощущение, как на истребителе, ещё не переключился, еду «на автомате». Впереди препятствие – шлагбаум. Навыки сработали: педаль газа в пол, штурвал на себя, визг жены, шлагбаум вдребезги, машина тоже! Приехали».

Грустно-опасное соседство

«Зацепила» эта история, потому что видеть городок во времена, когда тут гуляли свадьбы, а с взлётной полосы взлетали истребители, мне не довелось. В сентябре 2020-го увидела только брошенные коробки с пустыми глазницами окон и разбитую котельную. На всю эту безнадёгу каждый день смотрят ребятишки из школьных окон. Сюда их привозят из Комсомольского и Багульного, где только начальная школа. Как-то директор школы Татьяна Алексеевна Вологдина задала вопрос психологу: «А для детей это пройдёт бесследно?» Конкретного ответа, конечно, не получила.

Вообще когда-то было тут две школы: в Комсомольском и Ареде. С уходом военных в 2007 году было решено школы объединить, выбрали это здание и заодно с кадрами вопрос решили. Городок был хорошим поставщиком педагогов для сельской школы, учителя отсюда и в комсомольской школе работали. Татьяна Алексеевна и сейчас пока относительно спокойна по части кадрового вопроса: из 24 педагогов пенсионеров – 5. «По основным предметам мы педагогами обеспечены, не хватает учителей музыки и ИЗО, можно бы математика, учителя иностранного языка, русского языка и литературы. Но есть одно «но» – отсутствие жилья. Наши выпускники в педагогический идут редко, рядом железная дорога, больше туда определяются. Выходим из положения по-разному. Приглашаем выпускников, окончивших вуз по специальности, не имеющей отношения к школе, и переучиваем заочно», – характеризует положение Татьяна Алексеевна.

Говорим и о переменах в школьном питании. «Как будем во всём этом разбираться, пока непонятно. В начальной школе питание 75 рублей, детям с ограниченными возможностями здоровья доплата 15 рублей из районного бюджета. В 5–11 классах питание на 45 рублей рассчитано, но тоже с доплатами для разных категорий. В общем, пока головоломка», – рассказывает директор.

Детьми школа пока наполнена, даже есть классы, где два комплекта, есть и интернат, что сейчас под большим вопросом: есть «мнение», что содержание детей в интернате должны полностью оплачивать родители. «В интернате дети со стоянок. Как родители смогут оплатить труд воспитателей? Если бы речь шла только об оплате питания, было бы не так проблематично», – выражает свою тревогу директор. А что думают по этому поводу в краевом министерстве образования?

Долгая-долгая слава

В Комсомольском три памятника: первый – в центре, воинам-землякам, второй – на территории школы, тут увековечен Герой Советского Союза, командир воинской части Ареды Дмитрий Акимович Нестеренко. Занесла сюда судьба военного лётчика, уроженца Украины, да в этой земле и оставила. Могила и памятник герою располагались раньше на территории части. Когда её не стало, памятник перенесли в школьный двор, а останки лётчика перезахоронили на сельском кладбище.

Третий памятник – фигура Ленина на высоком постаменте. С самой высокой точки села смотрит вождь революции на Комсомольское. За его спиной – самое монументальное на данный момент здание, построенное в годы советского расцвета, – Дом культуры. После капитального ремонта смотрится здание весело и уютно. Директора Наталью Викторовну Попову не застали. Знакомимся с библиотекарем Раисой Михайловной Шайдуровой, что здесь 20 лет трудится.

Раиса Михайловна в Комсомольское (на родину супруга) попала в 1985 году. «Мы в 1982 году по комсомольской путёвке на БАМ уехали, Леприндо в Каларском районе строили. Потом все с БАМа выезжать стали, и мы сюда приехали. Работы в Комсомольском тогда всем хватало: военный городок рядом был. Я в совхозе мастером по строительству работала, много мы тогда строили: жилые дома, кошары, разрушающуюся сейчас контору. Конечно, больно теперь на развалины да брошенные дома смотреть», – рассказывает моя собеседница.

Новому делу постепенно научилась, учёба на базе районной библиотеки – постоянное дело. «У нас много материала накопилось с совхозных времён, планируем сделать музейную комнату», – делится библиотекарь. Рассматриваю два кубка – «Победителю V Всероссийской выставки племенных овец, г. Ипатово Ставропольского края. 2003 год» и «…2002 год». Ох, и долгой была забайкальская слава…

Работать в госплемзавод «Комсомолец» с разных уголков Читинской области ехали. Вот и отец Екатерины Ивановны Николаевой, что работает в Доме культуры, в годы расцвета приехал сюда из Нерчинско-Заводского района. Чабан Иван Алексеевич Анохин – ещё один человек, внёсший свою частичку труда в былой расцвет этих земель, переживающих новые веяния.

Пока ехали до Комсомольского от федеральной трассы, на отрезке 9 километров навстречу попались четыре машины. Не сравнить с «плотностью потока одна штука за два часа времени». Это из той истории с лётчиком. В сельском поселении «Комсомольское» сейчас 6 фермеров и 11 индивидуальных предпринимателей. Самое крупное – АО «Комсомолец», определившее в качестве основного направления выращивание рентабельной на данный момент культуры – рапса.

Новое время – новые «песни». Не больно весёлые.