Борис МАКАРОВ, с.Акша
Рассказ
В те далёкие годы, когда я был студентом института и учился на историко-филологическом (история, русский язык и литература) факультете, волонтёров не было. Все мы были волонтёрами. Начинался учебный год, и всех студентов, всех до единого, направляли на уборку урожая в колхозы и совхозы. Как правило на месяц направляли. Сформируют курсы, группы, проверят уже сформированные и: «Группа А такого-то курса, такого-то факультета – в колхоз «Ясный путь», группа Б – в совхоз «Ленинский»» и т.д. Всё просто. Всё чётко.
Студенты в колхозы и совхозы ехали с удовольствием. Во-первых, молодёжь всегда во все времена самостоятельно пожить любила. Во-вторых, кормили в колхозах и совхозах приехавших на уборку урожая вполне прилично. Мяса, хлеба не жалели. А овощи, вот они – под боком. Старшекурсники за все голодноватые студенческие дни отъедались. Первокурсники присматривались друг к другу. Девушки – к парням, парни – к девушкам. О любви мечтали…
Работали на полях, на зернотоках, а то и на сенокосе (а почему бы и нет? трава тоже урожаем могла считаться). Мы, парни, себя мужчинами чувствовали и считали. Девчата чаще всего на зернотоках трудились, на огородах – морковь, свёклу убирали. Ну и, конечно, они же у нас поварихами и даже добровольными прачками были – рубашки, майки стирали. Женщинами себя чувствовали. Особенно когда той или иной рубашку парня, которому она симпатизирует, достаётся. Стирает, к поту молодому, крепкому, здоровому принюхивается и женой себя представляет…
И всё же, как это в молодости часто бывает, одна и та же работа, одно и то же место, если говорить прямо, надоедают, утомляют. Вот почему при любой возможности мы места работы меняли и куда-либо съездить не отказывались.
…Подъехал как-то к нашему временному общежитию – маленькому неказистому домику, бывшему клубу – шофёр:
– Мужика надо. В город еду за гвоздями, краской, кистями. Для нового клуба, или, как сейчас говорят, Дома культуры, требуется. Завтра вернёмся.
«Голому собраться – только подпоясаться». Я – кепку на голову и в кабину.
Шофёр – мужик широкий, плечистый, мордастый, симпатичный – пачку папирос из кармана куртки достал, мне предложил.
– Не курю.
– Правильно делаешь. Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт.
Закурил.
– Звать-то как?
– Игорь.
– Ну, поехали, Игорь.
– А почему вы так поздно выехали? До города больше двухсот километров. В ночь вам трудно будет ехать?
– Брось «выкать», Игорёк. У нас, шофёров, не принято. Все мы один хлеб едим. Все друг другу во всём помогаем, одной жизнью живём. А ночью я ездить люблю. Дорога свободнее от всяких ездоков-ходоков, даже от живности всякой – коров, овец, даже кур. Бывало, надо через какой-нибудь мостик проехать – стадо коров голов на пятьсот. Целый час стоишь, пережидаешь. Три птицефермы по пути. Вывалит стая куриная на дорогу – птичники проспят или запьют. А что им не пить? Пару куриц – за пазуху, деревня рядом. Туда-сюда – пара бутылок есть. И закусь – вот она. Кто этих кур считал… Ну, а попадись хоть одна птичка под колесо – хорошо если выговором с предупреждением отделаешься, можно и прав лишиться… Фу ты, спросил, как звать, себя не назвал. Андреем Анатольевичем величают. Зови просто Андрей. Я тебя лет на десяток постарше.
…Минут через десять мы остановились у строящегося Дома культуры. Никого из строителей уже не было: график работы и отдыха соблюдался строго. Не было и сторожа – тоже отдыхал или его вообще не было. На сельских стройках случалось и такое. От кого охранять? Все свои. Тем более к положению «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё» привыкли давно все и везде.
Андрей аккуратно, привычно подогнал машину к маленькому, наспех сделанному и покрытому только толем сарайчику. Распахнул незапертую дверь убогого строения:
– Игорёк, помоги.
Я выпрыгнул из кабины.
– Помоги, Игорёк. Надо пару мешочков цемента погрузить да штук двадцать кирпичей. Прораб Павел Матвеевич просил в город прихватить. Могилу матери хочет кирпичом обложить. Святое дело, как не помочь. О-о-о, да тут ещё шифер. Давай-ка листов с десяток прихватим. Он тоже как-то ещё давно просил подвезти. Тёще крышу чинить собирается.
Мы погрузили цемент, кирпич, шифер.
– Погоди-ка, Игорёк. Я эту совковую лопату закину. Их, лопат, здесь миллион, а ему нечем будет цемент на кладбище размешивать…
…Километров через двадцать мы остановились у маленькой дистанционной станции. Вечерело. Из сгущающихся сумерек чётко вырисовывались круглые щиты с указателями километража и разными дорожными знаками.
В окнах деревянного здания станции зажёгся свет. Андрей тормознул:
– Рановато… Можно бы и бочку прихватить. Позавчера вон там за углом видел. Для огорода хороша. Можно под дождь поставить. Всегда вода для полива будет. Ну-ка, Игорёк, выскочи, закинь хотя бы пару этих знаков. Жестяные. А жесть в хозяйстве тоже сгодится.
Я закинул в кузов пару знаков:
– Зачем?
– Я же сказал – сгодится…
Я вздремнул.
…Машина резко остановилась.
В свете фар был виден мостик через какую-то речушку. Мостик казался белым.
Продолжение следует…