Почему закрываются сельхозпредприятия, люди уезжают из сёл, а болеть в нынешних условиях им просто нельзя, рассказала глава Погадаевской сельской администрации (бывшее сельское поселение Приаргунского района, в составе – сёла Погадаево и Горда) Татьяна ВЕРХОТУРОВА.
Меж двух огней
– Татьяна Гавриловна, всё-таки сначала хочется спросить, как вы относитесь к тому, что район преобразован в округ?
– Конечно, привычно жить всем хорошо, но изменения в жизни всегда бывают, и если что-то меняется – это шаг вперёд, это движение, это развитие, это философия. В любом случае, изменения всегда были. Конечно, сейчас мы привыкли работать самостоятельно. Мы были определённо хозяевами своего бюджета, распоряжались своими людьми. И вообще, мы за это время всё поняли, хотя сначала тоже было страшно, когда в 2006 году пришли в администрации сельских поселений из администраций сёл, и на нас свалилось очень много полномочий по 131-му ФЗ, за который мы несли ответственность. Было много внове, но потом мы привыкли, и в суд, и в прокуратуру уже ходили спокойно. А сейчас, с переходом в округ, мы уже не являемся юридическими лицами, а всего лишь представляем свои территории. Полномочия остались те же, что и были, а также прибавились те, которые были районными, мы участвуем в их реализации на территории наших поселений. Так что обязанностей прибавилось, ответственности перед людьми – тоже.
– В чём ответственность, если администрация теперь несамостоятельна?
– Допустим, сейчас я уже не могу сказать, сколько будет стоить водопровод в месяц. Мы это будем просчитывать совместно со службой МТО округа. Цены за год поменялись на всё, соответственно, рост будет, но раньше мы как согласовывали? Выходили, собирали собрание, обговаривали цены, заслушивали людей – много неработающих, есть пенсионеры, и была не для всех одинаковая цена. Сейчас я пока не понимаю, как будет.
Раньше мы работали так, что у органов власти не было задачи заработать деньги. Теперь, я думаю, будет немного по-другому, видимо, нам придётся какую-то часть своего хозяйства содержать. Мы теперь между двумя огнями, можно сказать, посерединке. Сверху от нас требуют одного, а люди хотят другого. Так что много вопросов, но я думаю, что со временем мы к ним адаптируемся, притрёмся и снова расставим всё по своим местам.
Куда бы уехать
– Что вы считаете главной проблемой территории?
– Уезжают люди. Сейчас много программ – строительство детских площадок, спортивных площадок, жилья для специалистов, а специалисту-то приехать к нам и работать негде! А те, кто работает, понимает, что в селе мы все на минимальной зарплате, а её недостаточно, чтобы детей обучить и где-то обустроить…
Чтобы дети к нам вернулись – теперь уже ни один родитель об этом не мечтает. Вот уже два года на последнем звонке я не приглашаю выпускников. Раньше всегда говорила им: «Учитесь, возвращайтесь, мы вас ждём, вы нам тут нужны!» Теперь я уже даже стесняюсь говорить это. Потому что вернутся, а где им работать? Негде. Или у них спрашивают три года стажа. Вот вернулась к нам девочка хорошая, выучилась на бухгалтера, молодчинка. Вернулась, а стажа нет. И выход – продавцом в магазин или на рынке стоять. А потом она уже не захочет бухгалтером работать.
Также с учителями. У нас есть коллектив педагогов, есть люди пенсионного и предпенсионного возраста, они работают, молодым места нет. И те, у которых дети, начинают думать: «Через пять лет эти старушонки уйдут на пенсию, а новых-то нет, кто наших детей будет учить?» И дальше думают: «Куда бы уехать?»
Я с людьми разговариваю, и почти каждая третья семья, люди от 20 до 35 лет, живут в таком состоянии: куда бы уехать? Где найти лучшей доли? Ещё два года назад у нас было сельхозпредприятие ООО «Погадаево плюс», сеяли зерно, животные были. А теперь остался только бюджет – школа-девятилетка, две группы детского сада, клуб, библиотека, ФАП. Всё.
– А жильё есть?
– Почти 15 домов стоят сейчас в деревне пустые, десять из них в муниципальной собственности. Частные дома стали бросать люди, ранее приватизировали, а теперь уезжают. Сделать ремонт и жить можно.
– То есть новым специалистам есть жильё?
– Есть. Несколько лет назад к нам приехала семья из Пограничного, жена – фельдшер, муж – участковый, мы тогда всем селом скинулись и заброшенную квартиру отремонтировали, помогли построить курятники, стайки. Они у нас лет 5–6 прожили, сейчас уехали в Приаргунск. С Украины мы принимали беженцев. Почти год у нас прожила семья с двумя детьми.
– Уехали?
– Конечно, уехали.
Люди работали
– А что случилось с сельхозпредприятием?
– Во-первых, вся эта ситуация с ценами, диспаритет цен, когда литр солярки 60 рублей, а килограмм пшеницы – 3–5, смотря куда найдёшь сдать. Во-вторых, большущие цены на запчасти, на сельскохозяйственную технику. Обновить парк техники возможности нет, потому что не может предприятие взять кредиты. Свободных средств нет, зарплата выдавалась только номинально – вода, зерно, сено. Но мы к этому были привычные, многих это устраивало. Все держали хозяйство, зерно и сено было, значит, мы могли те денежки, которые появлялись в доме, пособия какие-то, пенсию и так далее, платить за свет, что-то приобретать в магазине. Могли ходить за своим хозяйством, сдавать его и опять же что-то приобретать из того, что мы не могли взять в совхозе.
Вот эта невыплата зарплаты, накопление долгов перед государством – неоплата разных фондов – социальный, страховые, пенсионный, налоговые платежи – всё понемножечку копилось, потому что денег не хватало, из-за долгов кредитов мы не получали, войти в какую-то программу, чтобы получить средства на обновление, например, тоже не могли.
Активно у нас, конечно, работает прокуратура. Приедет, сама выспрашивает: зарплату дают или не дают? Давайте напишем заявление, вам дадут. Люди, конечно, не все такие продвинутые, чтобы ситуацию понимать по-крупному, заявление напишут… Прокуратура заведёт дело, что зарплата не выплачивается деньгами, своевременно, два раза в месяц с авансом. То есть требования, которые действуют для бюджетных организаций, где деньги заложены и обязательно будут, предъявляются точно так же и к сельхозпредприятиям с разным финансовым положением… Одним словом, вот это всё привело к тому, что Виктор Петрович устал.
– Виктор Петрович – это кто?
– Виктор Петрович Лебедь – это руководитель ООО «Погадаево плюс». Всю жизнь он работал здесь, в нашем совхозе – агрономом, управляющим отделением, одно время председателем совета был, с середины девяностых руководил хозяйством. И возраст своё берёт, и состояние здоровья. А он на посевной – в семь утра вышел из дома, в первом часу ночи вернулся. Тем более, у нас очень большой земельный участок, все пашни в Горде, это до села 30 км, и ещё от Горды 30–40 км. Когда там было следить за здоровьем?
Виктор Петрович с семьёй переехал в Читу. Пережить тяжело, что уехал, оставил дом родной. Всем жаль, что его у нас не стало. Нам было хорошо с совхозом. На 2018 год 70 работников было – это прилично для нас, то есть у людей была работа, они были заняты, получали зарплату и чувствовали себя уверенно. Теперь у нас этого нет. Теперь уезжают на вахты мужчины трудоспособного возраста, а женщина остаётся с детьми и должна на себе тянуть хозяйство.
Обзваниваем наших
– Почему сёла вымирают?
– Обучение детей в школе и медицинская помощь – это те факторы, которые заставляют людей двигаться из деревни в другое место, в нашем случае хотя бы в Приаргунск или в Краснокаменск. Если говорить про медицинскую помощь, то у нас ФАП есть, а фельдшера нет. Машина скорой тоже ушла, потому что водитель переехал в Приаргунск.
– Так как же вы лечитесь? Аптеки есть?
– Аптек тоже у нас нет, есть только в Приаргунске. Лет 6–7 назад, видимо, было как-то попроще с продажей лекарственных средств, фельдшер привозила определённые лекарства, и зачастую у нас было так – получили назначение, пошли, в ФАПе приобрели эти таблеточки – они даже кому-то давали и в долг, люди начинали лечиться в тот же день. Сейчас, допустим, я заболела в начале апреля. Сначала звоню: никуда не уехали ли они по скорой с вызовом? Они говорят: «Приезжайте». Еду в Досатуй на приём к Нине Александровне, она осматривает, назначения выписывает, открывает больничный мне. Я приезжаю домой – температура, плохо, сама никуда не еду, обзваниваем наших: никого погадаевских в Приаргунске нет… Это пятница. Суббота-воскресенье, в понедельник кто-то едет в Приаргунск по делам. Привозят мне лекарства в конце рабочего дня, часов в пять. Так что мы своевременно не начинаем лечиться. Если мне повезло заболеть в понедельник или во вторник, и кто-то есть в Приаргунске, и согласится мне купить, и у меня есть деньги, и есть возможность перекинуть ему…
– То есть вам можно болеть по будним дням?
– Нам вообще нельзя болеть. Зимой вызывали скорую, она из Приаргунска через час с лишним приезжает. Предлагали вводить домовое хозяйство (по приказу Минздрава, это пункт первичной помощи в сельской местности, где нет амбулатории или ФАПа. – Прим. авт.). У нас в Горде было такое. Это же смешно! Это же не врач, и даже не медсестра. Это человек, который живёт в деревне, с таким волевым характером, который придёт, померит давление, быстро вызовет скорую, сообщит ей давление и узнает, какую предложили выпить таблетку. А если не пойдёт эта таблетка?
– В город надо перебираться? Или хорошо там, где нас нет?
– Знаете… Года четыре назад у нас одна семья уехала в Читу, купили на Кадале небольшой домик на маткапитал и жили. Мальчик учился, и если он быстренько переключился – и походка, и манера разговора, и интересы у него появились, то обеспечить его нормально у родителей не получилось. Слишком накладно в школе – такая-то спортивная одежда нужна, определённый костюм, то да сё. И когда в школу пошла девочка, они поняли, что не потянут. И они вернулись.
У нас есть семьи, у которых просто нет денег. Есть люди, которые не имеют детей, допустим, и не получают пособия, или детям больше 18 лет, а маме-папе 36–40 лет, и, если они не работают в бюджете, у них нет никакой другой работы, это действительно страшно. А теперь они даже субсидию за электроэнергию не могут получить, потому что один из необходимых документов – справка о доходах. Если они не работают, то не могут представить эту справку, и им пишут отказ в связи с непредставлением полного пакета документов. Вот даже этого лишили людей!
Вот и думаем, почему сёла вымирают…