Каждый раз, перечитывая книгу о великом грузинском художнике Пиросмани (Пиросманишвили), я вспоминаю… выставку Ильи Макеева в Читинском художественном музее году этак в 1994-м. Представьте: холодная, грязная, загаженная Чита, в которой не продохнуть от газа и копоти, и вдруг… на стенах висят кусочки родной зелёно-багуловой, голубой, чистой улётовской природы.
Да, самодеятельный художник Илья Макеев живёт и работает в Улётах. Несмотря на типичную местную фамилию (через каждого седьмого кто-то Макеев), он родом из Алтайского края, недалеко от шукшинских мест, а в Забайкалье приехал из Хабаровска. Десять лет уже он повергает улётовцев в тупик своей жизнью, натурой и поведением («странный он какой-то, даже когда трезвый»), и десять лет они, тем не менее, покупают его картины. Примерно три-четыре тысячи полотен есть во всех сёлах района, сотни – у жителей Читы.
…Что такое талант? Это, наверное, кара и дар Господний одновременно. Я заезжала к одной художнице-примитивистке, кажется, в Приаргунском районе и мысленно ужаснулась увиденному: сидит грязная голодная старуха в грязной холодной избёнке и… рисует! На столе – листы ватмана и просто дешёвой бумаги, на которых полыхают невиданные цветы, радуга, звери, не встречающиеся в природе, улыбающийся Христос…
Её работы так не вязались с её обликом и жизнью, что я бы не поверила, что они принадлежат руке именно этой старухи. И самое удивительное – она не замечала холода, грязи, не помнила, когда ела в последний раз, но была… счастлива. В селе её считали просто чокнутой и откровенно презирали.
Не жалуют и улётовцы Макеева, хотя иметь его картины стало престижным. Покупают семейства, где хозяйка претендует на эстетизм интерьера, пощупав и понюхав краски, покупают «новые русские». Отлежавшись и отболев после очередного запоя, он так же запойно пишет несколько дней и, если не продаст в Улётах, везёт свои полотна в Читу, в художественный музей, чтобы доверить их под реализацию. Часть денег тратит на краски, холсты (это святое!), остальное…
Последователь русской реалистической школы, он, как и Левитан, принципиально не пишет портретов, а только пейзажи, натюрморты. Пишет с тех пор, как помнит себя, сейчас Илье Макееву за пятьдесят.
Первое его полотно называлось «Радость», одно из последних, отданных за бутылку, – «Путь в ад» – уходящие в чёрную воду чёрные скалы на фоне чёрного же воздуха. Чем-то люциферским веет от неё.
Соседка Макеева, которая и показала, где живёт теперь опальный от бывшей жены Илья, подозрительно-хитро поинтересовалась, а что это мне до него приспичило?
– Гений, говоришь, а почему тогда не в городе, а в деревне живёт?
– А потому и живёт в деревне, что гений и локтей острых не имеет…
– Иди ты, – почему-то обиделась на это женщина. – У него порой денег на хлеб-то нет…
Вот так почти всё: по их мнению, талант – что кусок масла, который можно намазать на хлеб. А Макеев, который обладает этим самым талантом, почему-то этого не делает. Кроме того, у него золотые руки и к дереву, любой шкафчик смастерит, полки, столы, табуретки. Но… не хочет.
Выскочивший на разговор Илья сходу объявил мне, что у него «трубы горят», и попросил аванс за будущую картину.
– Писать я начну дня через два, тогда и приходите…
…На выставке Макеева в том 1994 году я была в числе последних посетителей. Разговорилась с бабулькой, которая якобы охраняет зал, – смотрительницей. Я хорошо знаю это племя по музеям бывшего Ленинграда: маленькие старушки-одуванчики, разбирающиеся в искусстве и живописи почище профессионалов…
– Очень интересный мастер, – сказала смотрительница о Макееве. – Печально только, что… немного злоупотребляет…
Старушка деликатно вздохнула…
Таланту простительно не только многое, а всё! Как пишут исследователи, конец Пиросмани был просто страшен. Гордый, свободолюбивый, он вынужден был за стакан вина и кусок лепёшки писать картину духанщику. И то уже было счастьем. Потом ему уже ничего не поручали, не заказывали. Тифлис 1918 года был переполнен беженцами, город страдал от холода и голода. Знакомый сапожник отгородил Пиросмани угол в подвале, где он и спал прямо на полу, на голом булыжном полу. В Пасху пьяный Пиросмани (его угостили по случаю праздника) впал в беспамятство. Художника нашли на третий день, где его могила, никто не знает.
…Зато сейчас рисунки, картины и даже маленькие карандашные наброски Пиросмани оцениваются в сотни тысяч долларов, иметь их у себя мечтают лучшие музеи мира.
Наталья Колобова
фото novyefoto.ru