Продолжение. Начало в №35
Народные учителя
Хорошую память о себе оставил Андрей Геннадьевич Ушаков, учитель физики, а потом и информатики. Он окончил два института: педагогический и политехнический. 20 лет отдал родной школе. Тесно стало ему в школе, и он уехал в Читу. Любит он ремонтировать автомобили, делать своими руками разные движущиеся конструкции: мотоциклы, тракторишки и т.д.
Марина Субботина пришла к нам позже. Её не взяли в школу, так как она родилась в ноябре. Но желание учиться заставляло её вставать раньше старшей сестры, надевать её форму и бежать на урок. Там она стояла за печкой, пока не было решено принять её в школу. Марина Александровна стала учителем географии, работала организатором и директором. Именно она помогает Светлане Дмитриевне по хозяйству.
Не хочет наша учительница уезжать к родственникам в Москву, а жить в селе становится всё трудней. И печка, и дрова, и дом старый. А главное – здоровье. Но близость с людьми, родная земля стали дороже. Очень хочется, чтобы её жизнь была более удобной, чтобы хоть какую-то программу помощи «детям войны» приняли. Мы пытаемся помочь, но многое нам просто не по силам. Например, телефон отремонтировать. Не едет бригада из Балея, и всё.
31 августа нашей дорогой учительнице исполнился 91 год. Здоровья ей, решения всех проблем, хорошего настроения, а любовь и уважение у неё есть. Она их заслужила.
Народные учителя
1973 год. Школьная линейка. Мы, новоиспечённые четвероклассники, на линейке в «большой школе», как мы называли основное двухэтажное красивое здание, бывший купеческий дом. Класс у нас тоже большой, около 30 человек. Добавились новички из соседнего села Большое Казаково. Тогда там была своя начальная школа. Не помню, были ли мы озабочены тем, кто нас будет учить, или нет, но помню, как директор Евгений Леонидович Алямовский объявил, что классным руководителем у нас будет молодой учитель английского языка, выпускница нашей школы Людмила Алексеевна Бойко.
Помню вздох родителей за спиной: «Слава Богу, хороший классный руководитель», и Людмилу Алексеевну, молоденькую, хорошенькую, миленькую. Мы сразу назвали её Людочкой, да так и называли её все годы между собой. Восприняла она нас очень серьёзно, близко к сердцу и… понеслась наша бурная и страстная жизнь, которая доставляла ей не столько радости, сколько неприятности. Всё время у нас что-то кипело, бурлило (мы же были учениками Светланы Дмитриевны – мы всё время за что-то боролись), класс был принципиальный, и юношеский максимализм у нас зашкаливал. Правда, на три года нас разлучили, разделили на «А» и «Б». Там у нас, у «бэшек», тоже был замечательный классный руководитель Тамара Павловна Савватеева, учитель биологии.
Наверное, в школе не было такого класса, на который обрушивалось бы столько всяких неприятностей, и мы, в силу возраста, не умели с ними справляться. К 10-му классу у нас уже погибло три одноклассника, да и у Людмилы Алексеевны происходили в жизни трагические события.
Но было принято друг друга поддерживать. И мы относились друг к другу с максимальной сердечностью. И то, что из нашего класса вышло 4 учителя, 3 из которых проработали в Казаковской школе (Андрей Геннадьевич – 20 лет, а мы с Мариной Александровной – 39), – её заслуга.
Людмила Алексеевна – представитель настоящей народной интеллигенции в Забайкалье. Дед был родом из Белоруссии. В Забайкалье оказался до революции. Работал фельдшером в Газ-Заводском районе. В семье было шестеро детей: три дочери и три сына. Отец Алексей Абрамович родился в 1912 году. Все дети выучились. Один сын стал юристом, а другой – лётчиком. Разъехались по стране. Отец же вернулся после окончания педучилища в село Ушмун. Семнадцатилетний учитель шёл по селу, старики снимали шапки и кланялись в ноги: «Учитель идёт!»
Потом Алексей Абрамович окончил пединститут в г. Иркутске по специальности химик-биолог и приехал работать в Жидку. Оттуда ушёл на фронт и вернулся туда же. В 1955 году его перевели в горком партии инструктором. Работать отправили в Ундинский совхоз. Ездил по стоянкам. В 1957 году ушёл работать в Казаковскую школу. Работал до 1970 года.
После ухода на пенсию часто бывал в школе с беседами, рассказывал о своём фронтовом пути, помогал в оформлении школьного музея. Очень хорошо фотографировал.
У Людмилы Алексеевны говорящее имя – «милая людям». Основное её качество – милосердие. Она окончила школу в 1963 году. В этом же году была принята на работу воспитателем детского дома. С 1964 по 1968 годы училась в педагогическом институте им. Чернышевского. С 15 августа 1968 года – учитель английского языка Казаковской средней школы. Всё было в её судьбе, но не ожесточилось, не стало менее отзывчивым её сердце. Она всегда готова прийти на помощь любому, кому потребуется её помощь. Она была лучшим классным руководителем в школе: проводила интересные классные часы по искусству, всегда находила общий язык с детьми неуравновешенными, потому что её доброта перевешивала все остальные качества: исполнительность, аккуратность, интеллигентность, знание предмета. Вспоминаю день, когда провожали её на пенсию. Сколько родителей благодарили её за воспитание своих детей! Среди них были и мои одноклассники, детей которых помогала в прямом смысле слова воспитывать наша любимая классная.
Мало сейчас таких людей, которые с таким достоинством пронесли высокое звание учителя через всю жизнь. Человечность и интеллигентность – вот такие они, народные учителя!
Дорогой мой человек
Появление Нины Михайловны Колесовой стало для меня событием, которое помогло мне осознать себя и свои способности. Она приехала в 1977 году, когда мы учились уже в 7-м классе. Мы сразу отметили её непохожесть на других учителей. Её выговор совсем не похож на наш, забайкальский: никаких усечённых окончаний, никакого понижения интонации в конце предложения и т.д.
Она в мороз ходила в туфельках, и у неё был громадный портфель, который она, придя в класс, водружала на стол и начинала доставать стопы ученических тетрадей и тетради с планами. И всё это на позитиве, как будто не до полночи она их проверяла и готовилась к урокам. Приехав из Ульяновска, где климат помягче, она поражала нас тем, что как будто и не замечала неудобств проживания в старом доме и холода. Так и вижу её тоненькую фигурку на снежной дороге в туфлях и капроновых чулочках, немножко неуклюже пробирающуюся по накатанным колеям, чуть-чуть изогнувшуюся под тяжестью портфеля. Конечно, потом она изменилась, фигура приобрела соответствующую возрасту солидность, но позитивное отношение к жизни, чувство юмора, любовь к профессии, дипломатичность, ум, интеллигентность остались неизменными.
Само качество уроков с её приходом изменилось: урок стал, что называется, плотным, информативным, чуждым любого формализма, творческим. Она мастерски читала, особенно Шолохова, готовила конкурсы чтецов, инсценировала с нами рассказы Чехова. Мы писали много сочинений на самые разнообразные темы, словом, учились мыслить. Её ученики писали стихи, рассказы, становились литераторами и журналистами.
Окончив институт, мы втроём вернулись в школу. Нина Михайловна уже работала завучем, а потом и директором. Эти годы, что мы работали вместе, были самыми интересными для меня в профессиональном плане. Она меня учила, не делая замечаний, в своей излюбленной манере. «Плохое увидит любой, сумей увидеть хорошее», – вот её девиз. Я назвала бы это так: окрылять. На педагогическом совете она заявляла: «Я учусь у молодёжи», и нас никто не смел ругать. Хотя чему там, как я понимаю сейчас, было учиться такому асу.
Когда мы поздравляли её с 50-летним юбилеем, мой муж сказал: «Нина Михайловна, вы для меня – женщина-загадка». На что её собственный муж, хмыкнув, ответил: «Она и для меня загадка, не то, что для тебя». Наверное, с точки зрения обывателя, всегда стремящегося к своей пользе, её поступки казались нелогичными, но мы-то, ученики, от этого только выиграли.
Юная Нина Михайловна, окончив Ульяновский педагогический институт, где лекции читали авторы учебников по русскому языку и литературе, получила направление в Языково. Хорошенький, чистенький городок с большими литературными традициями. Но не по ней была уютная и спокойная жизнь, и она попросилась в Забайкалье, где учителей не хватало хронически. Вместе с таким же юным мужем, Александром Фёдоровичем, они приехали в глухую деревню Алек-Заводского района.
«Ничего не умели делать, – вспоминала Нина Михайловна. – Решили заквасить капусту, нарезали её ножом, а потом пошли спрашивать, что дальше делать. Если бы нас видели родители, они бы наплакались».
Год отработала, уехала домой, родила дочь Таню и опять же вернулась в Забайкалье. Пошла в облоно и попросила, чтоб отправили туда, где есть лес. Так она, к нашему счастью, оказалась в Казаковском Промысле.
У каждого из моих учителей были какие-то свои положительные качества. Нина Михайловна была воплощением педагогической этики. Даже меня, свою ученицу, она ни разу, даже с глазу на глаз, не назвала по имени, строго по имени-отчеству. Ни об одном из коллег не отозвалась отрицательно. Всегда старалась быть максимально объективной. Поэтому коллеги и родители её уважали, ученики любили и продолжают любить.
Ничего не умеет делать вполсилы. Любой урок – на высшем уровне, класс – самый лучший, дома – идеальный порядок, в огороде – самые ранние огурцы. 30 лет отработала в нашей школе. Вместе с мужем вырастили двоих детей. Так сложилась судьба – пришлось уехать. Но в другую школу работать больше не пошла. Так и осталась верна своей школе.
Мою душу зажгла именно Нина Михайловна. Две девочки из её класса стали журналистами – Шадрина Таня и Шульга Олеся.
Наш труд растворился в учениках
Тамара Фёдоровна Фунтусова родилась в селе Унда в 1945 году. Отец – ветеран войны, работал завхозом в детском доме, мама работала в совхозе. В семье было трое детей, две сестры и брат. В школу пошла в 1953 году. Несмотря на то, что классы были большие, к 11-му классу пришло всего 11 человек. Все окончили школу очень хорошо, 9 человек поступили в институт, один мальчик поступил после армии. В 1964 году поступила в пединститут, хотя собиралась в медицинский. Уговорили подружки.
Учиться было тяжело. Отец в больнице, сестра в школе, на стипендию, хотя училась на повышенную, не проживёшь. Пошла подрабатывать с девочками в соседнем общежитии. Работали вахтёрами, а после 23:00 вчетвером убирали. В институте узнали, что студенты работают, и лишили стипендии. Много было иностранцев: китайцы, японцы, немцы. Много было бандитизма.
Окончила институт в 1968 году. Работать направляли в Якутск, но заведующая районо Рахно Антонина Николаевна настояла, чтобы Тамара Фёдоровна приехала работать в Казаковскую школу. В школе было 450 человек. Работали в две смены. Нагрузка была большая. Вела математику и физику. Ввели высшую математику.
Восемь лет каждое лето ездила на курсы по физике и высшей математике. Трагическим событием, которое подорвало здоровье, был гонконгский грипп. В это время в школе работала областная комиссия. Затянула лечение и в результате получила серьёзное осложнение на слух и на зрение. Дали третью группу инвалидности. Кроме того, в результате трагического случая в роддоме слух потерял первенец-сын.
Но Тамара Фёдоровна – тихий боец. Несмотря на все переживания, на все испытания жизни, продолжала работать на группе продлённого дня. Опять пришлось учиться. Осваивать кружковую работу. До пенсии так и работала в основном на группе продлённого дня, но временами, когда не было учителя математики, работала по специальности.
Что значит работа на группе продлённого дня? Во-первых, это работа с разновозрастными детьми с 5-го по 10-й класс. Во-вторых, нужно хорошее знание предмета. Ведь учитель не знал, какое задание получат ученики, и решить задание должен сходу, да ещё и доходчиво объяснить его. Словом, целый ряд достаточно сложных операций: повторение, анализ, запоминание. И за всё отвечала Тамара Фёдоровна.
Сейчас, когда выделяются деньги на классы коррекции (в которых должно быть не более 6 детей), на индивидуальное обучение детей с особенностями развития и доплачивается 25% от основной ставки, думаешь: как же один человек работал с 30 разновозрастными детьми, половина из которых тоже была с особенностями развития? А ещё каково, по нынешним меркам, вести несколько кружков: выжигание, аппликацию, шахматы, мягкую игрушку, вязание! А Тамаре Фёдоровне всё это было под силу. С присущей ей аккуратностью она работала с детьми, и дети платили ей любовью и уважением.
Помню, один мальчик решал задачи сам, если она сидела рядом. Стоило ей уйти, он начинал нервничать, решение не приходило в голову. Он окончил железнодорожный институт и сейчас прекрасно работает. Словом, Тамара Фёдоровна заменяла целый штат репетиторов. А ведь ещё прекрасно выполняла с детьми домашнюю работу по русскому языку и другим предметам. Однажды, вспоминает она, её попросили выполнить домашнюю работу по английскому языку. А уж что говорить про кружок? Ведь многими видами прикладного искусства занималась. Деньги для кружка зарабатывали сами.
Муж Тамары Фёдоровны делал заготовки для разделочных досок, а ребята переносили на заготовку рисунок, выжигали его, раскрашивали, покрывали лаком. Такие наборы продавали, на вырученные деньги покупали материалы, игры. Что-то ребята дарили своим близким. Участвовали в районных и областных выставках, за что были награждены грамотами и призами.
32 года отдала Тамара Фёдоровна нашей школе. Вместе с мужем Фунтусовым Виктором Иннокентьевичем вырастила двоих детей. Дочь Марина тоже стала мастерицей на все руки: прекрасно вяжет, фотографирует. Сейчас в семье растёт внук Макар. Хочется пожелать семье Тамары Фёдоровны и ей самой здоровья, благополучия.
Наш учительский труд растворился в наших учениках, пусть он вернётся в добрых воспоминаниях, о которых Лев Толстой сказал: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминания о ней. Воспоминания эти возвышают и служат источником лучших наслаждений». Хочется поблагодарить Тамару Фёдоровну за отданные школе годы. Такие люди всегда являются её гордостью и украшением.
Татьяна Подойницына,
с. Казаковский Промысел, Балейский район