Что нужно делать в последние тёплые дни, так это бродить по просёлкам и впитывать уходящие летние лучики солнца, вслушиваться в последние стрекотания кузнечиков и шелест крыльев проносящихся мимо стрекоз. И так на душе хорошо да радостно от этого делается, что забываешь ты о скором приближении зимы.
Идёшь по березнячку, под ногами шуршит берёзовое золото. Вот переходишь ты на бревенчатый мостик, что лежит над небольшой речушкой, а впереди простор. Широкое поле метров на триста, с аккуратно скошенной да бережно уложенной в пять стогов травой, раскинулось среди леса. Выходишь на поляну, под ногами выступает вода, которой почва напиталась во время частых дождей. В воздухе стоит уже осенний аромат прелой листвы, влажной земли, смешанный с каким-то слегка трагически щемящим душу запахом, который ощущается только осенью.
В воздухе проносится легкомоторный самолёт, надрывно гудя на всю округу своим двигателем, словно журавль, улетающий на юг. Порыв ветра, и одинокая, но мощная берёза посреди поля прикрыла нагой скошенный луг своей драгоценной листвой.
Большие синицы юрко перепрыгивают с веток на ветки, раскачиваясь на них, словно воздушные гимнасты. Заинтересованно глядят на путника: «Что это он там делает?!» А ты достаёшь газовую горелку, ставишь чайник с водой из реки. И вот через несколько минут у тебя в кружке уже горячий чай с припасёнными с лета смородиновыми листьями. Уносятся в воздух клубы белого пара из кружки, распространяя оставшиеся летние ягодные нотки по осеннему воздуху. Нутро приятно согревает терпкая, чуть горьковатая жидкость, и кажется, что ты – часть этого безмятежного места. Ты и этот луг, небольшой лесок, тот проносящийся в воздухе самолёт, всё это – единое и нерушимое целое, которое существует здесь и сейчас и не может существовать по отдельности…