Заслуженный зоотехник РФ Владимир Михайлович НЕФЕДЬЕВ всю свою трудовую жизнь посвятил госплемзаводу «Комсомолец» Чернышевского района. Он является одним из авторов нерчинского типа забайкальской тонкорунной овцы, утверждённого в 1982 году и признанного новыми хозяевами предприятия невыгодным, как и животноводство, в принципе. Чтобы понять, что происходит в с. Комсомольское и как к этому относятся люди, мы связались с Владимиром Михайловичем по телефону.
Судьба человека
– Владимир Михайлович, а вы награды свои надеваете? У вас есть парадный пиджак?
– Нет. (Смеётся.) Чего нет, того нет.
– А орден где хранится (в 1990 году В.М. награждён орденом Почёта. – Авт.)?
– В коробочке лежит.
– А почему с такими наградами вы не переехали из села, хотя бы, например, в Читу?
– Дак чтобы переехать, надо хоть какие-то средства иметь за душой. У меня нету такой возможности.
– А стаж у вас какой?
– С 1971 по 2014 годы я отработал на одном месте, в «Комсомольце». На пенсию вышел в 2010-м, но работать особо было некому, поэтому из хозяйства не ушёл. Потом начали ноги болеть, но толком не лечился, вот и дотянул, что ходить не смог, ушёл по болезни.
– Были ли надежды в 2014 году, когда у племзавода появились нынешние хозяева, что поголовье сохранится?
– Надежды-то были. Я хоть болел, но в Читу ездил, составил план племенной работы, начиная с 2015 года. Уже и не помню, на 5 или на 10 лет, но план, считаю, неплохой. Там и намерение было увеличить поголовье, с качеством шерсти поработать. Возможно, что-то в технологических вопросах решить – изменить содержание овец. Котонное содержание оставить, конечно, но, может быть, использовать не солому, а что-то другое. В 2010 году в составе делегации с министром сельского хозяйства Любовью Ильиничной Гарголло и замгубернатора Алексеем Геннадьевичем Кошелевым я был в Элисте, где мы увидели интересное надувное помещение. Воздушная прослойка хорошо тепло сохраняет, и тогда у меня возникла мысль: мы строим кошары, это обходится дорого, а почему бы не использовать такие технологии? Они же уже есть. Или, допустим, в котоне вместо стенок из горбыля вот такие же сделать блоки, метра три высотой, и составлять из них круг.
Потом вопросы чисто племенной работы. Используя возможности иммуногенетического анализа крови, можно было бы создавать животных с заданными качествами.
Вопросы кормления овец, конечно же. Ещё Михаил Фёдорович Иванов говорил: «Порода идёт через рот». Чтобы какие-то генетические параметры укрепить, мы должны кормить животное по его потребности. Зелёнку, допустим, можно было оставить – не такое уж затратное это дело. Но, к примеру, на выставку в Читу (Сибирско-Дальневосточная выставка племенных овец и коз, проходила в регионе с 2004 по 2018 годы, в 2019 году перенесена в Улан-Удэ. – Авт.) алтайцы привезут своих животных – у них стоит вода и в кормушках гранулы. Животные поели-попили, всё чисто, опрятно. А мы везём сено, овёс. Надо меняться. Пересмотр кормления с учётом новых технологий – это тоже один из аспектов работы с породой.
– А кто вам давал задание заниматься планом племенной работы?
– Мы с Гурулёвым этот вопрос решали (Сергей Владимирович, генеральный директор ООО «Племзавод «Комсомолец». – Авт.). Так что надежда была. Была.
Невыгодные
– Можно ли говорить, что сейчас в нашем крае наблюдается закат тонкорунного овцеводства?
– Да, возможно, что это конец. Я не вижу, кто конкретно именно племенной работой занимается. Всем дали волю. И те хозяйства, которые бы могли заниматься забайкальской тонкорунной породой, не занимаются ей. Начали использовать эдильбаевскую породу. А что эдильбаевская? Конечно, по выживаемости она конкурирует с забайкальской, это почти стопроцентная сохранность. Но опять же, шерсть какого качества? Грубая, жёсткая, практически никуда не используется. Мясо – если забили животное до годовалого возраста, в принципе, неплохое, но если взрослое – сплошное сало. И потом, на одном мясе тоже ведь не построишь экономику, да ещё когда в хозяйстве овец мало, плюс цены на мясо нет. Вот и эдильбаевская порода никуда не вытаскивает хозяйство.
– К вопросу экономики. Всё-таки непонятно: неужели, имея многомиллионную прибыль от растениеводства, нельзя сохранить животноводство? Я говорю про ваш племзавод. Как так может быть, что если овцы сами себя не окупают, то их нужно не кормить и уничтожить? Разве у любого сельхозпредприятия не общий кошелёк?
– Так раньше и было! Овцеводство, даже на примере нашего хозяйства, всегда вытаскивало растениеводство. Обычно более-менее был урожай раз в три года, так что особо-то не давало растениеводство прибыли, а животноводство в любом случае, даже при плохой кормовой базе, давало мясо, шерсть.
Не знаю, что происходит.
И не сказать, что кадры у нас здесь такие уж плохие. Молодёжи много работало. Но с ними надо было заниматься. Когда мы работали, проводилось ежемесячное собрание, а теперь, пусть не ежемесячно, а хотя бы раз в три месяца собираться бы с коллективом, какие-то вопросы решать. Ведь когда с людьми контактируешь, это даёт больше пользы. А не так – распоряжение выдал, указания дал, а их не исполняют, и начинается: вот они и воры, и такие-сякие. Зачем так? Это очень некрасиво, я бы сказал.
Конечно, вопросы эти всегда были, и по искоренению пьянки, один-два чабана у нас этим делом отличались и в те времена, а так люди более-менее ответственные были. С людьми надо работать везде, на любом предприятии, я так считаю.
– Переживаете?
– Переживай – не переживай, теперь уже всё.
Надежды, которые были у нас в 2014 году, обернулись очень плачевными результатами. Вспоминаю, как они скот забивали в феврале этого года. У нас дойных коров здесь нет, но на подсосе держали. И вот приказ из Читы, сверху пришёл: забить, потому что продали этот скот на мясо. И стали они забивать. А у этих коров в марте-апреле растёл. И вот, считайте, корова с семимесячной стельностью идёт под забой. Телёнок уже готовый, живой! Корову забили, телёнка выбросили.
Бойщики рассказывали, что одна корова вырвалась, убежала и на сопку взобралась. Стоит и орёт там, мычит. И пока они не уехали, она не спустилась. Где-то неделю бродила, потом пришла.
Ну, в конечном итоге, в течение года всех перебили.
Когда начинали они это поголовье убирать, конечно, страшно всё казалось. Я уж и в министерство сельского хозяйства стучался, и депутатам запрос делал. Всё это – письма, просьбы наши, чтобы это как-то остановить, – мы через сельский совет отправляли. Получили какие-то отписки. Из министерства: «Мы не имеем возможности влиять на предпринимательскую деятельность частных лиц согласно какого-то там указа РФ…» Так а зачем нам такое министерство нужно? Зачем нам депутаты, если они тоже ни во что не вмешиваются? Я думаю, что если в законодательном собрании края или области депутаты есть, значит, они должны решать больше вопросов местного значения!
И если руководство нашего края решает, допустим, что нужно нам развивать животноводство, так вы и должны следить, как оно развивается, и воздействовать на тех же частных предпринимателей каким-то образом!
А у нас всё руками разводят: «Ну раз невыгодно, это их дело…»
Дак так, если «невыгодно», можно всё погубить.
Вернуться к человеку
– Владимир Михайлович, получается, как-то бессмысленна, значит, была вся ваша работа, все 45 лет жизни…
– Конечно. Всех нас. И те, кто передо мной работали, они же тоже возлагали надежды, что будет всё лучше и лучше. Тот же Котляров Иван Тимофеевич, автор забайкальской тонкорунной породы овец. Он говорил: «Перспектив у забайкальской породы очень много. Но надо работать. Надо работать с кадрами, надо работать над кормовой базой, надо улучшать растениеводство».
Мы и работали, а получается… Получается то, что получается.
– Как считаете, люди, которые сейчас принимают решения по уничтожению нерчинского типа ЗТ, уникального генофондного стада Забайкалья, когда-нибудь осознают, что сделали?
– Вряд ли. Говорят, золотой телец превыше всего.
Но, знаете, я верю в лучшее, всё равно. Нас осталось тут два коммуниста: я да ещё одна женщина. Ей 80 лет, мне 70. Молодёжи партии не нужны, никакие. Числятся в «Единой России», а фактически – нигде, потому что не верят. А я верю в то, допустим, что жизнь на селе изменится. Она не стоит на месте, конечно, меняется постоянно, но всё равно в итоге возвратится к тому, что было. Самая лучшая точка в истории нашей страны – это социализм. И я верю, что история повернётся так, что человек будет законодателем своей жизни. Всё должно вернуться именно к человеку. Тот, кто трудится на земле, кто что-то созидает, тот этим и должен пользоваться. А сейчас получилось наоборот: тот, кто трудится, даёт продукцию, ничего не имеет, а имеют те, кто разными манипуляциями «выбился в люди» и довлеет над тружениками.
Конечно, всех огульно нельзя обвинять. Среди предпринимателей много людей, которые тоже заинтересованы, чтобы было всё хорошо. У них и люди работают, и зарплаты нормальные, и условия для людей созданы, они не тратятся на себя, а возрождают деревни, социальную помощь оказывают. Так что то хорошее, что было в социализме, и сейчас островками осталось в нашей стране.
– А для чего человек живёт?
– Ну… Где-то я слышал, что человек живёт, чтоб покушать, и чтоб после этого у него голова работала. Дак тот, кто трудится в сельском хозяйстве, даёт самое главное – продовольствие. Не будет продуктов питания – не будет человека. Поэтому я считаю, что люди, которые работают на земле, – это соль земли. Именно соль. Без них развития человека и человечества нет и не может быть.
К слову
Значимые даты
Уходящий год для Владимира Михайловича Нефедьева – юбилейный. 21 января 2020 года ему исполнилось 70 лет. Знаковым был год и для госплемзавода «Комсомолец» – он был создан в декабре 1930 года.
Из «Энциклопедии Забайкалья»: «В 1968 году совхоз «Комсомолец» получил статус племенного завода, одновременно с другими хозяйствами области здесь велась работа по созданию тонкорунного овцеводства на востоке страны. В 1971 году племзавод награждён орденом Трудового Красного Знамени. В 1970–80-е годы в хозяйстве имелось около 30 тысяч голов овец, в среднем с каждой из них настригали по 5,5 кг шерсти. На 2001 год поголовье овец – 7831, КРС – 498, лошадей – 149. Ведущее овцеводческое, а также специализированное семеноводческое хозяйство области».
фото из личного архива В.М. Нефедьева