«Мы дети русской классики», – сказал Захар Прилепин на встрече с читинскими почитателями своего таланта. Она состоялась в рамках литературного праздника «Забайкальская осень» 8 сентября в стенах библиотеки имени Граубина. Итак, «мы дети русской классики. Я это говорю и совершенно своих взглядов не стесняюсь. Хотя сейчас они считаются дикими, невозможными. Вот говорят: «Прилепин – неоднозначный писатель, у него неоднозначные взгляды…» Что в них неоднозначного, я совершенно не понимаю. Взгляды как у Пушкина. Ничем не отличаются».
А ещё у Прилепина, как у Пушкина, четверо детей. И этого-то Прилепина – не просто писателя, публициста, политика, комбата, прошедшего Чечню и Донбасс, автора проекта «Уроки русского», но отца и мужа – мы пригласили сегодня на страницы «Земли».
Про «дорогу – молодым»
Обращаются ли молодые литераторы за советом? Обращаются. Но, как правило, очень мало разбираются в литературной ситуации, из-за этого задают всякие вопросы нелепые. На самом деле, конечно, если ты знаешь, что происходит, то не так сложно жить в нынешнем литературном мире. Сейчас деньги там такие большие не циркулируют, как в Советском Союзе, но опубликоваться, если ты написал нормальную книжку, не так сложно. Издаётся по-прежнему двадцать толстых журналов. Каждому журналу каждый месяц надо опубликовать один роман, одну повесть, три подборки стихов, три подборки рассказов. Значит, двадцать романов, двадцать повестей, по шестьдесят подборок стихов и рассказов. Так что если вы пишете нормальные тексты, вас наверняка опубликуют. Но у людей представления советские, там типа блат, сложно прорваться, там «все свои». Куда-то, может, и сложно прорваться, какие-то премии, может, формируются одной какой-то компанией. В целом, конечно же, если ты разбираешься во всём литпроцессе, там можно найти лазейку и понять, куда ползти и как в этом мире жить вообще.
О детях и книгах
Книги, книги бумажные, должны быть в каждой комнате! Не только у родителей. Желательно, чтоб и у детей они были. Чтоб дети, вот они маленькие, они ползают, ну, может быть, съедят одну-две книжки – это уже хорошо, они их увидели, понюхали, потрогали. И увидели маму с папой с книгой, даже если они не читают, всё равно берите хоть вверх ногами, подержите в руках – чтобы ассоциация была.
Вот говорят: «У меня вся литература в этом айфоне. А книжки, они же пыльные. Их надо убрать просто». Тогда, конечно, ребёнок не будет читающим. А если он залезет в айфон, тогда точно.
И у нас сейчас тоска, в общем, в этом смысле с молодыми родителями. Они этих вещей не понимают. А они очень простые. Я сам это для себя понял, у меня дочка, сейчас ей десять лет, а мы читаем детям обычно с полугода. Когда они ещё ничего не соображают, мы уже им читаем книгу. У меня первый сын, у него первое слово было «папа», а второе слово – «читай». Потом только «мама». Он ходил, находил газету какую-нибудь, обрывок бумаги и говорил: «Цитай, цитай». Потому что важен контакт с родителем: если читаешь, значит, мама или папа сели и читают, на колени посадили, и вот он сел, слушает. В полтора года сам начинал читать, в два читал – безумный ребёнок.
И так всем детям.
Ещё вот что понял. Я живу в деревне, в лесах новгородских. И вот мы вдвоём с дочкой, вокруг лес, тьма, река течёт. Ей годик-полтора. Я ей сказку читаю и говорю: «Ходит серенький волчок…» Читаю, а мысли где-то не здесь, вдалеке. «Ходит серенький волчок… Хочет Лилю… забирать…» И вдруг – дочкины глаза на меня такие огромные. А там лес, там точно есть волчок. А здесь – папа…
«…хочет Лилю забирать. Мы не будем отдавать!» – «Не будем?» – обрадовалась. «Нет, не будем». Утром мы проснулись, она эту книжку достала, ходит везде за мной. «Лиля, не будем, не будем отдавать. Всё».
Потом что-то читаю – рассмешил её, засмеялась. И я вдруг понял, сколько у неё с книгой связано: спасение жизни – в книге написали, что её волку не отдают, а потом ещё и радость. Вот оно – волчок, лес, папина щека небритая – всё заработало сразу. А если поставить на диске мультик – это всё не то, не сработает.
Поэтому надо, чтоб дома были книжки, и чтоб детям читали. Иначе знаете, что получится… У нас есть самая знаменитая блогерша, блогерка. Ивлеева. 19 млн подписчиков. Она самый богатый блогер России. 2,7 млн долларов заработала за полгода. Вышло интервью с ней Ксении Собчак. Собчак спрашивает:
– В каком веке жил Пётр I?
– XVI?
– А фамилия у него какая была?
– Рюрикович?
– «Отцы и дети» кто написал?
– Толстой?
…2,7 млн долларов заработала.
Но она обычная. Она даже ни в чём не виновата.
О том, в чём сила
Очень многое, в силу того, что я занимаюсь политикой, делается для того, чтобы выбить меня из колеи, вбросить какие-нибудь фейки. Самые чудовищные. Просто бред сивой кобылы. Что у меня другая фамилия, что я никогда не воевал в Чечне, что в Донбассе вообще меня не было, что у меня неправильная сексуальная ориентация… Мерзость самой последней степени. Естественно, не имеет никакого отношения к действительности.
Я поначалу переживал из-за детей. Потому что у меня дети всё это читают. А потом вижу – дети не реагируют. Потому что они же знают папу, с папой всю жизнь прожили, и в Донбассе были и всё такое. Ну и плюнул на всё это.
О русском характере
Что импонирует в национальном характере? Очень многое импонирует.
Огромное, такое… несуетное… непафосное отношение к жизни. Без понтов. Русские люди, в определённые моменты особенно – когда петух клюнет, очень работящие, очень смиренные, очень – мужчины – бесподобно смелые. Хваткие такие. Мгновенно любое дело новое, сложная ситуация… Я в Чечне, на Донбассе очень много с этим сталкивался, случаев много разнообразных. Пацаны (как правило, они все молодые – 20–22–24 года). Как правило, образование так себе – «где-то чё-то учились». Но при этом высочайшая, во-первых, ответственность. Какая-то она врождённая! Вот у них есть русский мир, земля, Москва за плечами, в которой они не были никогда. И какие-то бытовые ситуации, когда ты не можешь сообразить, я со своими тремя образованиями, а он сидит – раз что-нибудь соберёт, разберёт, подкрутит там что-то…
Зашли однажды в одну деревеньку на Донбассе. Я и четыре бойца. Дом закрытый, брошенный. И они за три минуты всё там вскрыли, нашли приборы, чтобы разогреть, сделать костёр, приготовить, водопровод тут же обустроили. Через полчаса уже работало всё там, в этом доме! Я бы, может, заселился – так и жил бы, как сыч. А эти, дети русские, малорусские, удивительные просто.
В этом смысле, конечно, у нас принято, особенно в интеллигентской среде, относиться к дворовым пацанам вот этим, которые выросли во дворах… Мол, недоумки. Но на самом деле в случае военных действий, гражданской войны это, конечно, бесподобные просто ребята.
Во-первых, у них чувство страха нивелировано, как минимум, лет с пяти. Во-вторых, у них реакции мгновенные. Они вообще способны жить в любой кризисной ситуации… Врождённо готовые к любой ситуации бойцы. Если их ещё правильно воспитать – если они не успели к этому времени сколоться и спиться, – лучше армии нет…
Я для себя так сформулировал; может, несколько резко: пока в России есть гопники, русская армия непобедима.
Потому что если все превратятся в московских «посетителей кафе» и «употребителей смузи», то какая с ними армия? Не понять, что с ними вообще делать!
А с этими… Какие там американцы и всё? С ними ни талибов не боишься, ничего. С этими ребятами. Ваххабиты – в Чечне я был – по фигу совершенно. С бородами, автоматами – дома сейчас сижу, по телевизору смотрю: правда – страшные! А когда там находишься, ну с бородой, с автоматом, в калошах – ну и что, подумаешь: тут такие пацаны рядом!
А их родили русские женщины – всех этих пацанов. И набрали они от мам все эти свои черты – уживаемость, бесстрашие, способность ориентироваться в любой ситуации…
Простите, что привожу военный пример. Можно любой другой. Я уверен, что и на заводе, и в любом другом то же. На прошлой неделе я был на свадьбе, и там толстый такой парень. Плясал… Нелепый немножко, забавный. «Это, – говорят мне, – наш Федя. На прошлой неделе пошли в лес погулять, в его товарища ударила молния, сердце остановилось. Федя взял и тут же его откачал! В течение пяти минут откачал его, вызвал машину, девочек усадил, пожар затушил…»
Всё слёту. Обычный парень. Ничем подобным не занимался никогда.
Из интервью разных лет
Секрет семейного счастья
Думаю, что одна из очень важных составляющих если не счастья, то, по крайней мере, здоровой атмосферы в семье – это максимально высокая планка отношений между мужем и женой. Никогда мужчина не должен позволить себе никаких оскорблений, я уже не говорю про рукоприкладство. Часто приходится наблюдать – по улице идёт пара, и они друг друга поливают такой мерзкой бранью. После этого, мне кажется, вообще невозможно вместе жить. Нарушается метафизическое поле, общность, совесть человека разрушается. Недопустима ругань в присутствии детей и вообще посторонних, да и наедине тоже.
Ужасны, на мой взгляд, бесконечные попытки (как правило, это бывает со стороны женщин, но и со стороны самого неприятного мне типа мужчин нередко случается) вынести на люди свои семейные проблемы, пойти маме пожаловаться. Не понимаю, как это возможно, если ты выбрала этого человека? Все эти рассказы про чужого богатого мужа («а вот мой – козёл») подругам – это в каком-то смысле предательство, хоть муж никогда этого не услышит. Это нарушает саму систему отношений.
Никогда женщина не должна себя ставить ниже своей женственности, а мужчина – ниже своей мужественности. Такие вещи даром не проходят, даже если простили. Раз простили, два, а потом понимаешь, что планка отношений опущена ниже некуда, уже можно плюнуть друг в друга, и ничего страшного не произойдёт. В нашей же семье невозможно не то что разговаривать на повышенных тонах, но даже посмотреть каким-то не тем взглядом. Нельзя, и всё. И в этом большая заслуга моей жены.
Плечом к плечу
Первые полгода я жил в Донецке один, без семьи, а потом ко мне приехала жена и привезла детей, включая самую младшую дочь – четвёртого нашего ребёнка.
Жена хотела привезти нашу огромную, породы сенбернар, собаку Шмеля. «Как он доедет, наш старик?» – сказал я. «Ты-то доезжаешь», – ответила жена…
Откуда столько энергии
Думаю, всё дело в том, что у меня нет никаких уж очень серьёзных претензий к жизни. А из-за них у человека, как правило, отбирается энергия. Я же всем всегда доволен. Такой с детства. А логика высших сил, которые нас всем этим одаривают, наверное, следующая: раз ты счастлив, то на, вот тебе ещё сил немножко.
Это я пытаюсь и своей жене внушить: будь всем довольна, и всё будет хорошо. И у нас всё, слава богу, в порядке. Хотя я понимаю, сил на четырёх детей у нас никак не должно было хватить. И денег этих я не должен был бы заработать. Когда мы их рожали, мы были совершенно сумасшедшие люди – полунищие. Но каждый раз, когда эти нелогичные иррациональные поступки мы совершали – появлялся новый ребёнок, пространство жизни как-то раскрывалось всё больше. Есть такое высказывание: каждый ребёнок рождается со своим хлебом. А мало того, что ребёнок со своим хлебом, так ещё и родителям перепадает – и хлебушка, и других благ. И жизнь всё лучше и веселее.
Вот сейчас кончилась последняя премия, и я думаю: может, ещё одного родить?..
Семья и работа
Семья – это тоже моя работа. Есть работа, связанная с книжками, но она как бы не основная. Вот как-то у моего друга Саши Велединского (а он режиссёр, сценарист, фильмы снимает) журналисты спросили: «Вы кем себя ощущаете?» Имея в виду, наверное, профессию. Он: «Отцом». И я вдруг понял, что если меня тоже спросят, кем я себя ощущаю – писателем, публицистом, журналистом, я отвечу так же: «Отцом». Потому что любое из своих занятий я могу остановить на какое-то долгое время, может быть, на годы. Вот когда-то я писал стихи, потом перестал, и меня этот вопрос сегодня совсем не интересует. Может так случиться и с прозой. С журналистской деятельностью – тем более, она мне давно надоела. А вот то, что касается моей семьи, моих детей… Это будет всегда. Потому что это главное ощущение моей жизни.