Окончание. Начало в №26
Одна беда
«До чего же быстра река жизни, – делится со мной петровчанка Галина Семёновна Дюндик. – Давно ли была молодая, а уж в августе 81 исполнится!» Большая часть жизни осталась за спиной, многое пережито за это долгое и вместе с тем стремительно промелькнувшее время. Дважды овдовев, потеряв из-за трагической гибели сына Серёжу – молодого морского офицера, эта мужественная русская женщина стоически переживала потери, посвятив себя своей семье. Сколько уж лет миновало, а всё украдкой утирает слёзы, вглядываясь в дорогие лица ушедших на фотографиях.
Родилась в 40-м. Войну, конечно, не помнит, а вот изнуряющие очереди за пайкой хлеба через всю улицу к магазину были будто вчера. Подрастала, когда во всей стране и в маленьком забайкальском городке была всенародная, одна на всех большая беда. Жили Алексеевы по улице Пионерской в небольшом деревянном доме. Глава семьи, стахановец Семён Викторович, трудился кузнецом в автогараже металлургического завода. Супруга Ульяна занималась детьми и домашним хозяйством. И хоть держали корову, свиней, огородину, в войну всё равно жили трудно. Брат Витя, который был старше Гали всего-то на шесть лет, помогал на подворье, на покосе и был за взрослого, потому что отец зачастую не приходил со смены даже ночевать, работал сутками. Всё было подчинено одной всеобщей Победе.
И она пришла
Хорошо запомнила пятилетняя Галя, как, замерев у репродукторов, слушали сообщение об окончании войны. Как плакали, обнимались. Вместе со всеми радовалась и она. И первое, о чём спросила у мамы: «А хлеба теперь будет вдоволь?» Но по-прежнему очереди за мизерным пайком, который полагался человеку на сутки, были огромными. Люди падали в голодные обмороки. Вместе с братом Галя тоже выстаивала эти мучительные, медленно двигающиеся к заветному прилавку магазина на Петровскстрое очереди-гусеницы.
В этой семье свои счёты с войной. На фронтах Великой Отечественной воевали три брата отца, три Викторовича: Георгий (миномётчиком), Гавриил (танкистом), Фёдор (разведчиком). Брат матери – танкист Степан Белобородов. Семнадцатилетним добровольцем ушёл на фронт Георгий Алексеев. Судьба пощадила их. Все остались живы, пройдя дорогами войны от Москвы до Берлина.
С приходом долгожданной победы не сразу жизнь стала безоблачной, ещё долго было голодно, скудно, всё так же стояли в нескончаемых очередях за самым необходимым.
В 1948 году Галя пошла в первый класс. А окончив семилетку, пришла на местный маслозавод, располагавшийся по улице Лебедевской. Потом работала на почте, в ночное время пешком разносила телеграммы по всему городу. Жизнь текла своим чередом. Люди потихоньку возвращались к мирной жизни. Взрослели и «дети войны». Стала настоящей красавицей и Галка. В выходные бегала с подружками на танцы: то в сквер возле городского пруда, то в Парк культуры металлургов. Здесь и познакомилась со своим будущим мужем. Иван Дюндик, недавно демобилизовавшийся моряк, был родом с далёкой Украины. А в Петровск в поисках лучшей доли приехал жить к брату.
Так прижилась и приумножилась на земле Петровской украинская фамилия Дюндик: в 1958-м Иван и Галина стали семьёй, сыграв свадьбу в доме родителей. В ЗАГС, располагавшийся тогда в деревянном домишке во дворе горсовета, молодые пришли при полном параде: жених – в морской форме, юная невеста – в белом штапельном платьице, простеньком по нашим временам, но милом, специально пошитом к бракосочетанию.
Нелёгкий труд
Супруг добросовестно трудился в мартеновском цехе завода на котле-утилизаторе, за что вскоре молодой семье выделили крохотную квартирку на Петровскстрое, где в 1960-м у них родилась дочь Наташа, два года спустя – сын Серёжа. Позже переселились в трёхкомнатную квартиру по улице Некрасова, в которой вскоре появились младшие сыновья Саша и Володя.
В 28 лет Галина снова вернулась на молокозавод, который долгие годы располагался на улице имени 50 лет ВЛКСМ. Двадцать лет посвятила многотрудной работе маслодела, мороженодела на предприятии, которое в ту пору было процветающим и стабильным. Рабочий день зачастую был ненормированным, но, казалось, не знал устали дружный коллектив. Сутками перерабатывали молоко, варили творог, взбивали масло, перегоняли сметану, сливки, стряпали вафельные стаканчики под мороженое. В производстве были задействованы все: рабочие мастера, компрессорщики. Труд нелёгкий. Работать приходилось в резиновых сапогах, стоя то в горячей, то в холодной воде. Вручную женщины отгружали для магазинов тяжёлые металлические корзины, наполненные стеклянными бутылками с молоком или сливками. Коробка со сливочным маслом, которую нужно было сначала поместить в морозильную камеру, а после отгрузить в машину для поставщиков, весила двадцать килограммов. Тяжёлыми были и фляги с молоком…
Всё переживём
За двадцать лет работы на предприятии героини моего повествования сменился не один директор: Прусаков, Минеев, Конечных… Помнит она своих коллег Марию Кекшину, Марию Гнездилову; приехавших после учёбы молодых специалистов Наталью Простакишину и Татьяну Дружинину.
Последствия физической работы в резиновой обуви на жаре и на холоде напомнили о себе через годы «букетом» болезней. И побежала бы порой, как в молодости, к задушевной подружке, да ножки болят. А родное предприятие, куда за два десятка лет проторила дорожку, и вовсе закрыли, как многое в городе. Хорошо понимает Галина Семёновна и селян, которые остались без рынка сбыта. Часто думает, вздыхая, куда теперь сдают они продукцию с личных подсобных хозяйств? Экологически чистую, натуральную. Ведь питаясь молоком из пакетов, искусственными маслом и сметаной, здоровья не прибавишь.
С молоком матери впитала труженица ответственность за всё, что поручено. За это и грамоты есть, и записи в трудовой книжке о поощрениях, и… отнюдь не высокая пенсия. Но, по натуре оптимист, она верит в лучшее будущее, верит в то, что обязательно наступят добрые времена. И на девятом десятке лет своей жизни эта удивительная женщина по-прежнему молода душой. До самозабвения любит она своих девятерых внуков и десятерых правнуков, которые отвечают ей взаимностью. Ради них она живёт на белом свете с великой мольбой: «Всё переживём, перемогём, лишь бы проклятой войны не было».