Здравствуйте, мои дорогие читатели! Сегодня мы с вами совершим увлекательное путешествие в верховья реки Ингода, в те места, где бушуют пороги Ушмуна, где живут отшельники и где ловится редчайший горный ленок-лимба. Устраивайтесь поудобнее – мы начинаем!
Подготовка экспедиции заняла долгие две недели, поскольку нам предстояло подняться на лодке вверх против течения почти на четыреста километров. Надо было учесть всё, ведь даже отсутствие плоскогубцев или куска проволоки в тайге может обернуться трагедией. Отдельное внимание хотелось уделить лодке, перед которой ставилась амбициозная задача – завезти тонну груза и четверых искателей приключений по быстрой горной реке. В качестве мотора было выбрано детище легендарной американской марки «Меркурий». Этот монстр в человеческий рост имел сто пятнадцать лошадиных сил и обошёлся владельцу почти в миллион рублей. Расход топлива – два литра на три километра пути, поэтому топлива с собой мы брали, что называется, с нахлёстом.
Знакомство с командой и не только
Ночь перед большой рыбалкой… Самая длинная и бессонная ночь. В голове постоянно проскальзывали мысли: «А всё ли мы взяли? А что делать, если произойдёт то-то и то-то?». И лишь перед самым рассветом пришла беспокойная дремота, которую развеял настойчивый звук будильника. Пора в путь.
Состав нашей экспедиции был таким. Илья – идейный вдохновитель, организатор рыбалки и капитан корабля. Павел – рыбак с большим стажем. Он знает всё о снастях, фирмах-изготовителях и секретах успешной ловли. Иван – местный проводник, который знает реку как свои пять пальцев и точно может сказать, где и на что будет клевать. Ну, и я – фотограф-корреспондент, которому выпала честь вести летопись путешествия и параллельно работать поваром в базовом лагере.
Под колёсами мерно зашуршал асфальт. Мы оставили просыпающийся город позади, а душа рвалась вперёд, туда, где тайга, река и рыбалка. Делаем короткую остановку у села Улёты. Нужно заправить канистры бензином, позавтракать в местном уютном кафе, а также разведать более точную метеорологическую остановку. Подниматься в верховья придётся в дождь, поскольку обильные осадки не прекращались вот уже несколько дней. Ингода поднялась, подтопила берега и поменяла цвет воды. Теперь вместо прозрачных струй наводнение тащило по руслу некое подобие кофе с молоком. Рыба в такой воде ловиться точно не будет, но это не останавливало.
Спускаем наш корабль на воду и начинаем погрузку. Великое множество вещей предстояло уложить на нос и корму, рассовать между ногами и закрепить вдоль бортов. Здесь было всё: небольшая походная баня, баки с топливом, тубусы с удочками, тёплая одежда, ящики с продуктами, палатки, складные кресла и прочее, прочее, прочее. Таёжники взяли с собой ровно столько, сколько могла вместить в себя лодка.
Навстречу неизвестности
Мерно заурчал двигатель, и мы вышли на фарватер. Капитан прибавил газу, мотор взревел, унося в неизвестность четырёх маленьких людей, которые казались муравьями на фоне величественных нависающих над нами скал. Мало кто знает такую Ингоду. Мы привыкли, что она – заваленная мусором речка-невеличка, в которой возятся одни пескари. Но нет! Здесь Ингода полностью оправдывала звание горной и гордой реки. Стремительные перекаты и продолжительные тягуны, страшные пороги Ушмуна, Кубайцев и Каменой деревни. Изобилие пернатой и мохнатой дичи. Уток попадалось на нашем пути очень много. Поодиночке или с выводками, они в великом множестве паслись в прибрежной траве либо же улепётывали, отвлекая нас от утят. Осторожные косули выходили утром на водопой, тревожно водя ушами. Завидев лодку, копытные красавицы поднимали головы, недоумённо смотря на нас, а затем легко уносились в тайгу, ломая ветви кустов. Проводник Иван указал мне на берёзу, которая выделялась на кромке леса среди вековых сосен. «Здесь мы видели того самого медведя, который разорил зимовьё на Ушмуне», – сказал таёжник. К этому медведю мы с вами ещё вернёмся. Вот уже четыре года он терроризирует местных рыбаков.
Первая остановка на широком лугу. Мы с удовольствием вылезли на берег, разминая затёкшие в пути ноги. Была почти минусовая температура, несмотря на начало июля. Изо рта валил пар. На мне было надето всё, плюс резиновый непромокаемый плащ. И вместе с тем руки сводило холодом. Немилосердно хлестал дождь. На шум мотора пришли первые отшельники. Виктор и Ирина живут здесь вдвоём уже более десяти лет. Имеют небольшое хозяйство. Питаются в основном рекой, а также тем, чем угостят проезжающие рыбалки. Жизнь пары трагически сложилась так, что после освобождения из мест не столь отдалённых они стали никому не нужны. Вот и решили перебраться в тайгу. Сейчас они пенсионеры, но продолжают вести активную жизнь, консультируя путешественников о состоянии воды и поведении рыбы. Таёжники, в свою очередь, благодарят хлебом, сигаретами или же водкой. Это жизнь, и от неё никуда не деться.
Мы едем дальше. Оставалось двадцать километров этого нескончаемого подъёма до нашего лагеря.
Лагерь. Кубайцы…
Лодка мягко вылетела на прибрежный песок, мотор заглох, и звенящая всепоглощающая тишина повисла над нашей долиной. Лишь плеск воды да писк комара над ухом. Ни шума машин, ни криков людей, ни звука самолётов не было. Противоположный берег представлял собой сплошную скалу, которая тянулась на километры в ту и другую сторону. На нашем берегу было подготовлено место для лагеря. Было видно, что предыдущая группа ушла отсюда совсем недавно. Угли были ещё тёплыми. В стороне высилась кучка заготовленных дров. Ни бумажки, ни бутылок. Этот край – один из немногих в нашей стране, куда ещё не добралась вредительская рука человека. Сюда нет дорог, над головой не летают самолёты, и нет железной дороги. Когда эти «блага» цивилизации появятся, тогда и придёт конец этой дивной долине. А пока мы были здесь одни и готовились к рыбалке.
Большая вода – большая беда. За неделю до нашего прибытия проводник с товарищами искали тело рыбака, который перевернулся в лодке на пороге Кубайцы. Несчастного нашли быстро и доставили родственникам. По воде несло упавшие деревья и различный лесной мусор. Рыба пряталась, спасаясь от ненастья в мелких притоках. Но недаром с нами был Иван. Клёв здесь есть всегда, а вкупе с опытом результат не заставит себя долго ждать. Уже через час проводник принёс нам двух ленков и с десяток хариусов. Этого хватило на первый таёжный обед под кронами старинных кедров. После обустройства лагеря и плотного обеда мы отправились вверх по течению на разведку. Предстояло пересечь кошмарные пороги Кубайцы.
…и призрак
Эти пороги сначала становится слышно, а уже затем видно. Несмотря на шум мотора, я издалека услышал жуткий рёв воды. Здесь всё клокотало. Камни размером с автобус предательски скрывала вода – сколько лодок разбилось в этих местах только потому, что рулевой вовремя не заметил подводную скалу. Мотор набрал обороты. Илья, крепко ухватившись за штурвал, встал с капитанского кресла, чтобы лучше видеть реку, и уверенно повёл катер по порогу. Вокруг всё бурлило. Было такое чувство, что мы находились в гигантском котле, где кто-то неведомый кипятил воду. Такой Ингоду я ещё не знал. Величественная и стремительная, она пыталась забрать нас себе. Но уверенно урчал двигатель, капитан был спокоен, и вскоре Кубайцы остались позади. Обратный спуск будет в несколько раз сложнее, поскольку камней не видно, если плыть по течению.
Мы вышли на широкий простор, держа путь в заброшенный дом отшельника. Местечко Озёрное. Здесь сорок лет прожил Валерий Васильевич Минин. С 1958 по 1998 годы практически в полном одиночестве таёжник работал на благо природы. Задерживал браконьеров, готовил солонцы, занимался большим охотничьим хозяйством. Легендарный отшельник даже после своей смерти помогает людям. В его избушке останавливаются рыбаки, поднимающиеся по реке. Поддерживают общий порядок, следят за тем, чтобы домик был годен для проживания. Иван рассказал легенду, связанную с этими местами. «Здесь постоянно чувствуешь на себе чей-то взгляд. Даже старым таёжникам становится не по себе долгими летними вечерами. Кажется, что ещё немного, и из-за домика выйдет Валерий Васильевич с суровым взглядом и потребует разрешение на охоту», – улыбается проводник.
Таинственная Ингода и её обитатели
Ингода менялась по мере нашего подъёма вверх по течению. Перекаты попадались всё чаще и всё опасней. Реку питали многочисленные ручьи, в которых, несмотря на июль, лежал мощный лёд. Рука совершенно не терпела воду Ингоды – настолько студёной она была. Именно такие места любят ленок и хариус. Сказать, что рыба клевала хорошо, это значит, ничего не сказать. Почти на каждом забросе попадались такие экземпляры, которых никогда не удастся поймать в окрестностях Читы. За два часа мы наловили почти десять килограммов рыбы. Здесь были и белые ленки, стремившиеся поломать нам удочки, и серебристый хариус, мощно хватающий обманку. А река преображалась. Солнце клонилось к горизонту. Поплавка не было видно, поскольку каждая волна ловила на себе солнечные лучи. Казалось, что все алмазы в мире высыпали в реку, и теперь они нестерпимо сверкали, ослепляя рыбаков. И лишь после захода алмазы пропали. Волны окрасились в платиновые цвета. И всё это происходило под сенью могучих деревьев, породу которых я так и не смог определить. Громадные, в три обхвата, стволы упирались кронами в небо. Грубая кора свидетельствовала о возрасте исполинов. Не менее трёхсот лет было этим красавцам. Когда Забайкалье было диким и необжитым краем, семечко упало в плодородную землю, и нежный зелёный росток начал свой путь наверх.
Мы вернулись в лагерь, не без труда преодолев порог Кубайцы. В какой-то момент Илья не заметил камень, и мы вылетели в глубокий проран. Однако лодка выдержала страшный удар о воду, и мы, мокрые с головы до ног, но счастливые, поздравляли друг друга с удачным прохождением порога. Солнце окончательно зашло за горизонт, и в тайге наступила ночь. Но это – уже совсем другая история.
Продолжение следует…