Есть в русском языке красивое слово «пожинки». Это время окончания осенней жатвы. Когда снят урожай с полей, и они, всю весну и лето лелеявшие хлеб, будто удовлетворённо вздохнули: «Главное дело сделано». С радостью и удовлетворением смотрят на убранные поля и люди. У них праздник. «Какой для меня самый главный? Да, конечно, праздник урожая в уланской роще. Вся деревня там собиралась. Обязательно привозили фронтовиков и ветеранов, приезжали автолавки, бухлёр варили, шашлыки жарили, песни пели. Не передать, какая это была общая радость, как этого сейчас не хватает», – отвечает на вопрос Юрий Иосифович РУДЕВИЧ, большая часть трудовой биографии которого связана с Быркинским откормочным совхозом, который располагался в селе Улан Приаргунского района.
Снег 1979 года
Он позвонил в редакцию после публикации материала «Хлеб под снегом». С большим снегом у него связаны свои воспоминания. 1979 год, начало ноября, и почти метровый слой снега, что укрыл необмолоченные валки, засыпал все дороги к зародам сена так, что ни на какой технике не подобраться. Остались без кормов животные, начался массовый падёж овец. «Сельское хозяйство – это такая отрасль, где всего не предусмотришь», – слушаю моего собеседника. Он тогда руководил сельхозуправлением Приаргунского района и вместе с первым секретарём райкома партии и председателем райисполкома был вызван «на ковёр» в обком. В то время не забывали наградить и отметить, но и наказать тоже могли. Обошлись снятием с должности руководителя сельхозуправления. Юрий Иосифович говорит об этом легко, без обид и горечи. Время было такое. Хорошее время, когда в селе каждому была работа.
Надо – значит, надо
А он после того «ковра» во второй раз приехал в Улан директором совхоза уже на 14 лет. Первый его восьмилетний директорский срок на этой земле отсчитывается с 1967 года. Тогда село получило сразу двух специалистов: директора Юрия Рудевича и учителя русского языка и литературы Надежду Тимофеевну, а с ними, как и полагается, – дочка Ирина и сын Игорь.
«Я в Петровске-Забайкальском родился, окончил школу, техникум в Улан-Удэ, отслужил в армии и поступил в сельхозинститут. Получил диплом и пришёл на мясокомбинат вначале, потом перевели меня в откормочный совхоз в нашем районе, и вдруг директор треста «Скотопром» Илья Георгиевич Попов направляет меня в Приаргунский район. Отказаться тогда было нельзя, хоть и не партийный я был ещё. Да и Илья Георгиевич человек был авторитетный, Герой Социалистического Труда», – вспоминает Юрий Иосифович.
Ну, надо так надо. И из лесного района попали петроване в приаргунские степи. Откормочному совхозу «Быркинский» в 1967 году всего пять лет исполнилось, а Юрий Иосифович был уже четвёртым по счёту директором. Не держались руководители. «Не очень хорошо, конечно, вначале приняли. Скажешь что-нибудь, а в ответ: «Да пошёл ты». Я тогда сказал: «Нет, мужики, я сюда не на год-два приехал, а надолго». «Все вы так говорите, а меняетесь как перчатки», – слышал в ответ», – делится мой собеседник.
А было тогда директору всего 30 лет. С этим юбилеем у него свои воспоминания связаны. В тот год несколько руководителей совхозов отмечали свои 50-летние юбилеи, пригласили, конечно, и семью Рудевич, где главе, повторю, только 30 исполнилось. Он был тогда самым молодым руководителем. «В традициях того времени было людей вместе собрать, отметить, связь была чёткая, человечность», – отмечает Юрий Иосифович.
Начал молодой директор со строительства гаражей, боксов, тёплых складов для хранения запасных частей. Техника-то в большинстве своём под открытым небом стояла. Для этого на второй год работы пригласил прорабом отца, и тот поддержал сына. Это было первое большое дело, тогда и люди стали по-другому на нового руководителя смотреть.
А через 6 лет, в 1973 году, валовый сбор зерна в совхозе составил 7,5 тысячи тонн, кукурузы и подсолнечника собрали по 470 центнеров с гектара. В том году хозяйство было представлено на ВДНХ, а директору вручили бронзовую медаль выставки и знак «Победитель социалистического соревнования» – тогда они только появлялись. Совхоз получил в награду большой телевизор.
Если всё отлажено
Основным направлением работы совхоза были откорм и сдача скота на Борзинский мясокомбинат. Совхоз заключал договоры с хозяйствами на приём скота для откорма, и задача сдачи мяса ложилась на это хозяйство, частники тоже могли не беспокоиться и спокойно сдать сюда лишнюю животинку. Система эта складывалась годами и работала как часы.
Юрий Иосифович говорит о сегодняшнем веянии по строительству убойных площадок и никак не может понять, как тут будут справляться правильно с отходами.
Говорит о трудностях со сбытом мяса у фермеров. «Заколоть – увезти – продать. Это написать такую цепочку слов просто. А людям нужно найти людей для забоя, организовать транспорт, получить документы ветслужбы, продать, и в нынешней ситуации не факт, что сразу получишь деньги. Финансовая сторона тогда была чётко понятна: сдаёшь – на счёт приходят деньги», – поясняет мой собеседник.
В его голове и сейчас, на 86-м году, легко выстраиваются все цифры, характеризующие масштабы хозяйства, которым он руководил. «Больше двух тысяч бычков стояло на откорме, и по 12–15 тысяч овец содержали. Последние годы привес у скотников до 900 г в сутки доходил, а средний вес головы был 450–470 кг.
5700 тонн мяса сдавал район на мясокомбинат, одна треть была нашей – это 700–900 голов в год. Кормовую базу сами обеспечивали. Только пшеницы сеяли 4,5 тысячи гектаров, 600 гектаров было кукурузы и подсолнечника, 1800 га зелёнки, 800–900 гектаров под парами. Дроблёнка, силос, сено – и это всё было вволю», – слушаю Юрия Иосифовича.
За 22 года работы сделано было многое. В самом начале бригады перегоняли скот на мясокомбинат по трассе прогона. Непростая задача, но курсировала машина, которая доставляла мужикам продукты, забирала больных и ослабевших животных. А потом от узкоколейки перешли на широкую колею, появились свои погрузочные площадки, вначале – на разъезде, а затем – в Приаргунске. В лучшие времена совхоз заказывал на железной дороге по 40–45 вагонов, действовал чёткий график отправки.
Когда воспоминания с болью
Есть такое расхожее и немного пафосное выражение – «дело всей жизни». Спрашивать об этом Юрия Иосифовича было не надо. Он до сих пор живёт этим делом. «В этом году валовый сбор зерновых в крае составил 163 тысяч тонн, а в 1978-м Читинская область только сдала государству 340 тысяч тонн, из них одну пятую часть сдал Приаргунский район. А сколько ещё осталось в хозяйствах на их нужды? В Приаргунском районе, что был одним из самых успешных сельскохозяйственных районов, только зимовало 300 тысяч овец, в сейчас на весь край 460 тысяч. Мы же по показателям только Агинскому округу уступали, где было три района. Богатейшая земля! Как больно сейчас за то, что создавали. Зачем было рушить то, что отлаживалось годами?
Я когда вернулся в Улан, в 1980–81 годах началось большое поступление техники. Только тракторов было 56, 12 «Кировцев», 16 зерновых комбайнов, 36 автомашин, автобус, пожарный автомобиль и бокс для него, 2 кукурузоуборочных комбайна. Мы тогда вторую очередь гаражей построили, в 1982 году – новую школу, а потом и детский сад», – перечисляет успехи Юрий Иосифович. Потом добавляет, что всё это на совхозные деньги и хозяйственным способом. Рабочие руки были рядом, и люди с радостью делали всё для села и своих детей.
В начале восьмидесятых сделали в Улане ещё одно большое дело – создали ученическую производственную бригаду. Совхоз выделил землю, построил домик, обеспечил техникой. Были у бригады и грузовик, и комбайн. Школьники школьную столовую овощами обеспечивали и часть продукции продать могли. Погранотряд был рядом. Во многом благодаря этому почину в забайкальских сёлах тогда не знали проблем с кадрами: ребятишки ещё в школе осваивали технику и работали на полях.
Юрий Иосифович сравнивает: «Вот каково сейчас фермерам? Заболел, и заменить некем, работников днём с огнём не сыскать. А у нас были бригады скотников, бригады чабанов, зимой и механизаторы могли заменить заболевших. Как сейчас поднять сельское хозяйство, если из сёл оставшийся народ трудоспособного возраста разбежался по вахтам?»
Он руководил совхозом в трудном 1992 году, когда вышел указ первого президента России о ликвидации колхозов и совхозов. «До 1994 года мы ещё выживали, потом я на пенсию ушёл».
Просто хорошо работать
В разговоре он кратко охарактеризовал основной принцип кадровой политики тех лет: «Будешь хорошо работать – будешь замечен». В семье Рудевич этот принцип был и остался. Союз Надежды Тимофеевны и Юрия Иосифовича длиною в 46 лет – это обоюдные успехи.
«Она была директором и завучем в Уланской школе. Когда мы пять лет жили в Приаргунске, руководила методкабинетом районного управления образования. Отличник народного просвещения, её очень уважали», – рассказывает он. А в памяти поезд, в котором студент сельхозинститута встретил студентку педагогического. Она выходила на станции Горхон, а он ехал до Петровска. 16 лет её нет рядом. «Ушла, не дожив 70 дней до 70-летия, мы хотели 140 на двоих в тот год отметить», – произносит он и замолкает.
На фото они вчетвером, вся семья: серьёзные и строгие глаза, красивые лица, сын и дочка, у которых всё впереди. «Игорь 30 лет в энергетике отработал, 15 последних лет был директором ТЭЦ в Приаргунске, почётный энергетик. Дочка Ирина в Краснокаменске работает на урановом заводе, заслуженный работник Росатома», – кратко рассказывает Юрий Иосифович. А в продолжение – четыре внука – Сергей, Вячеслав, Олег и Игорь и внучка Юля. Есть и семейное увлечение: сын Игорь и два внука – мастера спорта по тяжёлой атлетике. На пути к этой ступеньке и четвёртый из династии, он чемпион Забайкальского края по этому виду спорта.
Как жить в селе?
Одиннадцать последних лет Юрий Иосифович прожил на родине второй супруги – Валентины Григорьевны, в селе Ишага Нер-Заводского района. Год назад перебрались они в краевую столицу.
«Как сейчас в селе жить? Можно сказать, одни пенсионеры остались. Кто помоложе – на вахтах, а хорошо ли это? Семьи на глазах распадаются. Фельдшера там нет уже 12 лет, транспорта никакого. Был автобус «Приаргунск – Аргунск», и то отменили. Не знаю, ходит ли сейчас. Чтобы до райцентра доехать, нанимают частника за полторы-две тысячи рублей, а расстояние – 42 километра. За такие деньги до Читы доехать можно. С дровами всегда сложности», – рассказывает мой собеседник. Присоединяется и Валентина Григорьевна: «Пьют, детские пропивают. Как узнают, что из соцзащиты и опеки с рейдом приедут, остановятся, приберут дома. Уедут – можно дальше продолжать. Смотрю читинское телевидение и никогда нашего района не вижу. Хоть бы съездили да показали, как там люди живут, в той же Ишаге».
После этих слов перед глазами ролик из соцсетей. Пенсионерка из села Бура Калганского района, которой приходится сейчас топить печь коровьими кизяками и картонными коробками, умоляет решить вопрос с резко подорожавшими дровами. Не только за себя просит, подчеркнув: «Я в Буре не одна такая».
Больно тем, кто в свои лучшие годы поднимал забайкальские сёла, строил школы, растил хлеб, видеть эту безнадёгу и запустение. «Мы с апреля до октября на даче живём. У нас там фермер рядышком, вот помогаем ему навоз убирать, удобряем свой участок, парники и теплицы обихаживаем. Второй год как в город перебрались», – слушаю Юрия Иосифовича. Он по-прежнему рядом с землёй. Кажется, такую связь разорвать невозможно. А ставший родным Приаргунский район тянет, и планы заглянуть туда имеются. Пусть всё получится.