Жизнь редакционного журналиста насыщена до чрезвычайности. Это только со стороны может показаться, что слуга пера сидит в пыльном офисе над ворохом бумаг и сочиняет очередной материал. На самом же деле, дабы статья получилось полноценной и объективной, корреспондент погружается с головой в каждое событие.
В поездку, как на войну
Приведу пример. Можно писать заметку про аварийное состояние дорог в Чите, руководствуясь одними фотографиями в интернете и негодующими отзывами горожан. Хорошим ли получится материал? Нет! Истинный журналист должен ходить по грязи, лезть под пули, рисковать жизнью во время природных и техногенных катастроф, дабы самому испытать всё вышеперечисленное, а затем изложить всё на бумаге. Вот и в тот раз мне посчастливилось принять участие в рейде инспекторов охотнадзора, которые патрулировали угодья и выявляли факты незаконной охоты. Сказать, что нам удалось задержать браконьеров, – это значит, совсем ничего не сказать. Глухая тайга кишела нарушителями, но обо всём по порядку. Здесь была и жизнь, и истерики, и даже смерть. На дворе стоял 2004 год.
Перед прочтением сего материала я бы сразу хотел предупредить читателей, что здесь не будет ни настоящих имён, ни должностей. Поскольку тема эта очень щепетильная, некоторые участники описываемых событий давно сидят в местах не столь отдалённых, а некоторые лишились в процессе рейда своих должностей, я бы не хотел никого лишний раз компрометировать. Пусть эти строки послужат вам уроком или просто принесут удовольствие, поскольку жизнь, закон, арест и смерть ходят всегда рука об руку.
В ту поездку я собирался, как на войну. Присланный пресс-релиз гласил, что внеплановая проверка охотничьих угодий будет проводиться силами инспекторов охотнадзора почти в ста километрах от Читы. Меня пригласили в качестве корреспондента осветить данное мероприятие. В пять часов утра будильник окончательно прогнал мой и без того беспокойный сон. Чувствовалась какая-то тревога, которая не давала покоя. Так чувствует себя, наверное, солдат, который знает, что ему через пять минут идти в атаку. Так чувствует себя начинающий дрессировщик, впервые переступивший порог клетки с хищниками. Два УАЗика-буханки подкатили к моему дому. Сурового вида мужчины, сидевшие в салоне, молча указали мне на свободное место. Машины тронулись, под колёсами зашуршал асфальт. Сначала я пытался задавать вопросы, но потом решил отложить интервью, поскольку автомобили ревели так, что приходилось кричать и переспрашивать всё по нескольку раз.
«Поленница» из ружей
Освоившись в новой обстановке, я начал изучать людей и сам УАЗик. Первое, на что я обратил внимание, это куча ружей, которые были свалены в багажнике. Без чехлов, в собранном виде, они валялись на полу, как дрова. Я не особо силён в оружейном деле, но точно рассмотрел мелкокалиберную винтовку, нарезное ружьё «Тигр», а также полуавтоматический карабин, внешне напоминающий автомат Калашникова. Когда мы проезжали через пост ГИБДД, один из инспекторов заботливо укрыл оружие куском брезента. Из разговора я понял, что «светить» стволами перед сотрудниками полиции нельзя. Забегая вперёд, скажу, что эти ружья принадлежали самим инспекторам. Мне непонятно было такое бесчеловечное отношение к своему оружию. Нарушение правил транспортировки огнестрела – это одно, а то, что без чехлов они придут в негодность – совсем другое.
Итак, мы въехали в лес. Примерно на семидесятом километре федеральной трассы был отворот в тайгу. Дорогой этот отворот можно было назвать с очень большой натяжкой. Машину кидало из стороны в сторону, ревел двигатель, вещи летали по салону. Люди в машинах уцепились за ремешки, свисающие с потолка, и покачивались в такт прыгающего автомобиля. Пару раз мне казалось, что, мол, всё! Приехали! УАЗик почти ложился на бок, но, подхватываемый некой невидимой силой, продолжал рваться вперёд. Я искренне был рад, что у меня сильный желудок, потому что неподготовленного человека от такой бешеной тряски вывернуло бы наизнанку. А теперь представьте себе такую картину. Посреди леса стоял самый обыкновенный «Москвич». Естественно, без номеров. И без людей. Покачиваясь, я вышел вместе с инспекторами из УАЗика. У меня был только один вопрос: «Как «Москвич» умудрился заехать по таким буеракам так далеко?» Инспекторы посмеивались над моей наивностью: «Мы иногда находим машины там, где гусеничные тракторы вязнут в болоте!» Сотрудники охотнадзора пояснили, что на легковых машинах передвигаются местные браконьеры, которые знают здесь все дороги и тропинки. Они ни за что не подойдут к автомобилю, пока рядом будет стоять УАЗы. Ждать смысла не было.
Охота на браконьера
Наконец, мы выкатились к небольшому ручью, который пересекал старенький бревенчатый мостик. Загнав машины в кусты, инспекторы рассыпались по номерам. Это напоминало мне охоту на зверя, только зверем здесь был браконьер. У одного из сотрудников был жезл с красным катафотом. Он нужен был только для формальности. Ни один нарушитель закона не остановится в глухой тайге, если увидит человека в камуфляже с кокардой и оружием. Чаще всего охота на браконьеров сопровождается погоней, а иногда и стрельбой. Мне сказали отправляться с молодым пареньком по имени Виктор. Он мне сразу понравился – не такой суровый по сравнению с матёрыми сотрудниками. Мы залезли под большую черёмуху возле дороги. Он прислонил к дереву автомат, достал небольшую книгу и углубился в чтение. Через два часа я уже не знал, чем себя занять. Сидеть нужно было тихо, а разговаривать и вовсе запрещалось. Я спросил шёпотом: «Долго нам ещё сидеть?» Виктор, не отрываясь от книги, горестно ухмыльнулся: «Бывает, что и днями сидеть приходится». Конечно, я не так представлял себе рейд за браконьерами. Ещё через час, к моей великой радости, нас окликнули – мы переезжали на другую точку.
Смеркалось. Тени от деревьев всё вытягивались и вытягивались, пока не исчезли совсем. Мы ехали через поле и ближе к кромке леса увидели мотоцикл с люлькой. Людей также не было. Мы высыпали из машин и стали осматривать сектор. Вскоре был обнаружен свежесрубленный лабаз, а под ним – солонец. Причём солонец необычный. Его выкапывают поглубже, чтобы косуля ниже наклоняла голову к соли и не видела стрелка, сидящего на дереве. Через полчаса из леса вывели за рукав плюгавенького мужичка. Тот с усмешкой посматривал на инспекторов и самодовольно курил. Пока не найдут его ружьё, ему нельзя будет предъявить обвинение в браконьерстве (тогда был летний запрет на охоту). А дальше была полная жесть, как сейчас принято говорить про необычные ситуации. Виктор сказал мне: «Антоха, покарауль его, мы сейчас пройдёмся по лесу – может, оружие отыщем». И, не дожидаясь моего ответа, они большими шагами углубились в темнеющий лес. Я был в шоке! Мужичок сидел на мотоцикле и косил на меня недобрым взглядом, а у меня из оружия только блокнот. Если сейчас найдут ружьё, у нарушителя будут очень большие проблемы. Что ему стоит ударить меня ножом и убежать, а в глухой тайги ищи-свищи его потом. Я молодцевато прокашлялся и попробовал заговорить. Он вполголоса сказал только одну фразу: «Хрен они ружьё найдут!» Видимо, он понял, что я не имею к охотнадзору никакого отношения. Я, конечно, был поражён такой искренностью. Кончилось всё тем, что окончательно стемнело, оружие не нашли, а мужичка отпустили.
Бывают и инспекторы-браконьеры
Ночью тайга оживает. Каких только звуков здесь нет. Ухают совы, лают косули, урчат кабаны. В десяти метрах от нашего места ночёвки постоянно ходила ходуном трава. Я тогда был ещё очень молод и только постигал таёжную жизнь. Всё был в новинку. Романтику ночёвки у костра прервал вспыхнувший в долине луч фары-искателя. Для непосвящённых скажу, что «лучение» зверя запрещено. Коза или сохатый в свете прожектора встают, как вкопанные – лишь глаза светятся. В этом ступоре их и настигает браконьерская пуля. На этот раз нарушителей взяли, что называется, с поличным. У троих браконьеров изъяли целых пять ружей, а также браконьерскую тушу здоровенного секача, которую они уже успели погрузить в багажник. Процедура задержания и составления протокола длилась невыносимо долго. Сначала инспекторы переписывали номера ружей и охотничьих билетов, измеряли тушу, проводили допрос, дабы выявить цель пребывания людей с ружьями в охотничьих угодьях в запретный период. Для браконьеров всё это грозило большими неприятностями. Они лишились не только ружей и машины. Отделаться громадным штрафом – большая удача. Если бы браконьеры добыли не кабана, а, скажем, краснокнижного дзерена, то можно было получить реальный срок. Если бы браконьер служил в армии или занимал государственную должность, то это бы означало немедленное увольнение.
Инспекторы на одном УАЗе остались с нарушителями, а мы двинулись дальше и, наконец, устроились на окончательный отдых. Было уже три часа ночи. К сожалению, браконьерами становятся не только обычные люди. Нередко вредят природе те, кто эту самую природу должен защищать. После этого рейда я участвовал в ряде других облав на нарушителей. Инспекторы-браконьеры сами не прочь добыть зверя. Например, десять лет назад один из таких товарищей пытался из УАЗа добыть косулю на соседнем косогоре с помощью трассирующих пуль. Я его, конечно, спросил: «А разве трассеры не запрещены законом?» Сотрудник охотнадзора замялся, мол, это старые запасы, и он их расстреливает помаленьку. При этом он попросил не писать об этом в репортаже. Сейчас я не связан с ним обязательствами, поэтому могу рассказать, что бывает и такое. Четыре года назад мы с группой журналистов оказались на редакционном задании в одном из заказников. Во время патрулирования на наших глазах был задержан инспектор охотнадзора, как ни в чём не бывало разделывающий браконьерскую тушу. Нарушитель даже не снял свою форму и погоны, думая, что это его спасёт в случае форс-мажора. Не спасло. Браконьер лишился своей должности.
Смерть в лесу
Однажды ко мне обратился представитель охотнадзора и попросил рассказать о вопиющем случае, произошедшем на охоте в Забайкалье. Материал был очень скандальный, и я по своей неопытности не стал им заниматься. Для наших читателей расскажу в двух словах суть дела. Некий инспектор пригласил своего товарища на браконьерскую охоту в запретный период. Пользуясь служебным удостоверением, он проехал на территорию угодий. Во время злоупотребления спиртными напитками этот товарищ не удержал равновесие, в пьяном угаре упал с лабаза и разбился насмерть. Таких случаев немало, к сожалению.
Винить инспекторов охотнадзора поголовно нельзя. Очень немногие знают, насколько каторжная эта работа. Ты иногда месяцами не видишь свою семью, а Новый год зачастую встречаешь в маленьком зимовье, когда за окнами воет метель. Есть настоящие специалисты своего дела, которые не идут на сделки со своей совестью и не дают браконьерам ни единого шанса на безнаказанность. Помимо всего прочего, это ещё и очень опасная работа. Получить шальную пулю от пьяного браконьера, спасающего себя от тюрьмы, можно всегда. Помотавшись по лесам с работниками охотнадзора, я проникся глубоким уважением к этим суровым таёжникам. По-настоящему любить свою работу, болеть за общее дело и иметь принципы – отличительная черта настоящего профессионала. Берегите себя!