В 1983 году мой отец написал моей маме письмо из славного посёлка Синегорье. Уехав туда на строительство Колымской гидроэлектростанции со своей малой родины города Кентау, он через знакомых узнал, что живёт в Первомайском такая девушка с красивым именем Людмила. Так вот, письмо-то с целью знакомства он написал, но забыл указать населённый пункт и квартиру: «Читинская область. Улица 8 Марта. Людмиле Долгих». Тем не менее, послание нашло адресата, завязалась переписка, которая через некоторое время вылилась в свадьбу. Отец переехал в Забайкалье и привёз с собой солидную сумму денег (в то время на Севере платили очень хорошо, в принципе, как и сейчас), на эти средства они решили купить новенький ВАЗ-2107.
Так в нашей семье появился автомобиль, а через год появился я.
Не роскошь
Сложно представить, как бы сложилась наша жизнь, если бы не было машины. Всё познаётся в сравнении: наши безлошадные соседи ходили на работу пешком, ездили на дачу на автобусе, а в Читу добирались на электричке. Мы от всего этого были избавлены, поэтому машина воспринималась как должное, как средство передвижения, а не какая-нибудь роскошь.
У моего деда был автомобиль ГАЗ-69. В 1947 году его шурин пригнал с фронта ГАЗ-67, который затем продал дедушке. Дед Толя снял с него кузов, поставив сверху более вместительный и привычный тентованный верх от шестьдесят девятой модели. Машина та была маленькая, тихоходная, но зато выглядела потрясающе. Тем более для детей газик казался настоящим гигантом.
В 1992 году дед помер, оставив машину нам. Чаще всего она простаивала в гараже, выезжая лишь изредка на картошку или на пасеку, где требовалась грубая внедорожная сила. Естественно, мы с братом не выбирали, на каком автомобиле поехать на дачу – всегда забирались в газик. Наверное, новенькие «Жигули» ревновали нас к более брутальному собрату, но никак этого не выражали. Тогда автомобили собирали на совесть, и легковушка возила нас верой и правдой много-много лет.
Продали газик
В газике восхитительно пахло нагретой кожей. Этот запах советских газиков и уазиков до сих пор волнует сердца тех, у кого детство было связано с автомобилями.
Шло время, в самом разгаре стояли суровые девяностые. Денег не было не то что на запчасти, но даже на продукты. Поэтому мы дали объявление и через некоторое время продали газик. Сейчас, с высоты прожитых лет, я очень часто вспоминаю о нём. Была бы возможность найти именно эту машину – без раздумий бы купил за любые деньги. Осталась одна легковушка, которая, лишившись конкурента, с радостью возила нас по разным житейским делам.
Очень долго с этой машины не удаляли транспортировочную ленту, которой были заклеены все углы кузова. Берегли её, заботились о ней, и она отвечала взаимностью.
Мой отец, большой любитель радиоэлектроники и механики, выписывал журналы «Радио», «Моделист-конструктор» и «За рулём». Вот по последним журналам он и чинил машину в случае необходимости. Там указывались схемы и последовательность действий при замене шаровых, рулевых наконечников и прочего железа. Именно эти журналы были главной целью наших с братом походов в гараж, потому как дома ворох «этой макулатуры» мама держать запрещала.
Походы в гараж
Если меня спросят, что я лучше всего помню из детства, я отвечу: «Походы в гараж!» Это была не утомительная ходьба по посёлку, а увлекательнейшее путешествие, потому как топать надо было через лес, через поля, по окраинам городка. Мы вприпрыжку бегали по тропинке, заглядывали в пещеру, где жили щенки, косились на скелет кошки и болтали обо всём на свете. Это было самое беззаботное время в моей жизни.
Когда я приезжаю на Родину, то иногда хожу тем же маршрутом – без цели, а просто так, чтобы вспомнить. Потому как и приезжать уже не к кому – родители живут в Чите, а там, в родном посёлке Первомайском, остались лишь могилы стариков и школьные друзья. Детство, кстати, тоже там осталось.
Мы приходили в гараж и выбирали себе по три журнала, больше брать строжайше воспрещалось. Отец клал журналы в свою холщовую сумку, и мы шли домой, оставив машину в гараже. Перед сном мы пролистывали эти журналы, рассматривали картинки, а через несколько дней опять сопровождали отца в гараж за новой партией.
Едем на дачу
Помимо этих походов мы очень любили ночные поездки на дачу. Это было очень яркое событие, потому как ехать в темноте с фарами по пустынной дороге интересно и страшно. Мой читатель знает о моём увлечении всякой паранормальщиной, так вот зарождалось оно в те далёкие времена. До дачи было шесть километров пути, но для нас эта поездка была бесконечной. Машина, набирая скорость, взлетала на крутой косогор, с которого был виден весь посёлок, освещённый множеством огней. Господи, каким мегаполисом он мне тогда казался! У той сопки даже есть местное название, но цензура не позволит мне прописать его здесь. Кто знает, тот поймёт.
Потом мы углублялись в густой березняк, где была хорошая, широкая дорога, мощёная бетонными плитами. Колёса отбивали такт по стыкам, а мне казалось, что мы едем на поезде. Наконец, дорога уходила вниз к санаторию «Шиванда», а там требовалось повернуть влево на девяносто градусов и спускаться по гравийке в огромный распадок, сплошь поросший лесом. Ехали медленно, деревья стояли тёмной жуткой стеной, от света фар прыгали впереди призрачные тени. Тогда казалось, что машина – это единственное, что может нас защитить в случае какой-либо опасности. Было бесконечно уютно от осознания того, что мы сидим внутри тёплой машины, а снаружи холод и тьма. Такие картины рисовало моё детское воображение.
На самом дне распадка примостился наш дачный кооператив-сад «Берёзка». Справа виднелось небольшое озеро, а прямо по курсу над дорогой возвышалась арка с воротами. На ночь их старались закрывать, чтобы коровы не заходили на огороды. Повизгивая от страха, мы с братом наперегонки бежали к воротам и распахивали их, сняв проволочное кольцо со специальных рогулек. Родители въезжали, а мы закрывали ворота и бежали к машине. Иногда мама шутки ради давила на газ, когда мы уже брались за ручку двери. Мы громко орали, мол, стой, мы же ещё не сели. Мама заливалась смехом, а мы забирались вглубь салона с сильно бьющимся сердцем. Наконец, вот она, дача!
А теперь в Читу
Никто из детей не любит рано вставать по утрам. Особенно в школу. Особенно зимой. Однако стоило нашим родителям сказать, что завтра мы едем в Читу, как мы мигом оказывались в положенное время в кроватях, долго не могли уснуть, а утром просыпались ещё до будильника и ждали, когда же, наконец, мы поедем. Дорога в Читу, что может быть лучше? В наши дни на быстрых иномарках мы проезжаем это расстояние за два с половиной часа, а тогда это было бесконечной четырёхчасовой поездкой. Родители брали нам с собой подушки и одеяла, чтобы мы в дороге поспали, но какой дурак будет спать, когда за окном происходит всё самое интересное?
Мы знали эту дорогу наизусть, поэтому громко объявляли, какая деревня появится следующей. Красноярово, Размахнино, Саввино, Галкино – эти места были тогда такими же родными, как и сам наш посёлок. Магнитофона в машине не было, поэтому мы развлекали себя разной болтовнёй, периодически вскрикивая, когда дорогу перебегал суслик, или когда на обочине виднелся громадный орёл.
Так и ехали, считая часы, пролетая километры. Наконец, вот она, Чита. Если Первомайский по сравнению с дачным кооперативом был мегаполисом, то Чита по сравнению с посёлком была другой вселенной. Троллейбусы, светофоры, дома выше пяти этажей. Мы без устали считали этажи, соревнуясь, кто больше насчитает. Это доставляло нам такое удовольствие, что даже сейчас я, проходя мимо свежепостроенного дома, невольно считаю количество окон друг над другом.
Мама делала свои дела в городе, иногда мы ходили в зоопарк и катались на каруселях на Мемориале боевой и трудовой славы. Однако же самым желанным местом был китайский рынок напротив стадиона «Локомотив». Вход в него охраняли дюжие молодцы в кожаных куртках и брали плату за посещение. Здесь продавались игрушки, которых я не только никогда не видел, но даже не слышал о таких. Времена тогда были простые, поэтому танк с настоящими гусеницами приводил меня в такой же восторг, как та самая пустая консервная банка восхищала людоеда племени мумбо-юмбо.
За лимонадом
Город утомлял. Ближе к вечеру мы спешили к нашей машинке, которую бдительно охранял отец, обязательно заезжали в магазин в Сосновом Бору, покупали в дорогу лимонад, колбасу и хлеб. Этот магазинчик работает до сих пор, поэтому я иногда отовариваюсь там в память о моём дивном детстве. Отъехав километров пятьдесят от города, мы сворачивали в лес и там устраивали пикник на покрывале. Самый вкусный лимонад, хлеб и колбаса были тогда. Вкуснее этой пищи я до сих пор ничего не ел.
Темнело. Трудяжка-машина подвозила нас к родному посёлку. Вот промелькнула станция Солнцевая, которую все почему-то упорно называют Солнцево, остался позади мост через Ингоду, и, наконец, вот он, Первомайский.
Мама отправляла отца гнать машину в гараж, а мы по очереди шли мыться после дальней дороги. На следующий день опять начинали канючить, мол, мам, а когда мы снова поедем? Мне вот интересно, если я был в таком восторге от Читы, что бы было, если бы мне показали, скажем, Лас-Вегас? Наверное, умер бы от «телячьего восторга», как любит говорить мама.
***
Давно уже нет наших «Жигулей». На смену пришло великое множество машин, однако же я помню именно эту трудовую лошадку, которая была с нами всю ту жизнь. Берегите себя!
Антон Доценко,
фото из архива автора
Прочитала как будто воды с родника попила. Спасибо, Антон.