Эвенки относятся к южосибирскому типу монголоидной расы. Язык эвенков принадлежит к тунгусо-маньчжурской ветви алтайской языковой семьи. В настоящее время численность эвенков Российской Федерации составляет 37 тысяч человек. В Забайкальском крае проживает 1107 эвенков, в Тунгокоченском районе – 300.
Тайга – второй дом
Юлия и Кристина сёстры-погодки из рода Арунеевых, эвенки из Тунгокочена. Там родились, там ходили в детский сад, учились, окончили школу. Юля старше сестры на год. Она рассказывает: «Наш папа в 1967 году, а мама в 1970 году родились. Жили мы дружно. Мама работала в школе учителем начальных классов около 20 лет. Папа работал в местном лесхозе лесником. Он уезжал в тайгу на работу на коне с несколькими собаками. Мы с сестрой всегда провожали отца. Бывало, по месяцу его не было дома, а когда в ограде появлялись собаки, это означало, что вот-вот появится папа. Мы бежали его встречать и получали от него подарки – пряники, конфеты, и он говорил, что это от для нас передала белочка. Папа наш был знатный охотник, и тайга для него считалась вторым домом».
Сейчас обе девочки живут в Чите. Переехали. Общая цель у них – получить образование. Посёлок Тунгокочен как районный центр начал строиться ещё до войны, в 1930-х годах прошлого века. Начальство, которое определило место для застройки, уже через пару лет поняло, что ошиблось с местом. За несколько лет до этого погода стояла сухая, а затем пошли дожди – оказалось, что строится посёлок на болоте. Борьба с малярией, педикулёзом – вот первые болезни жителей этого посёлка. Затем началась Великая Отечественная война, и нужно было помогать фронту, а тут такая напасть. Почти год осушали территорию, и болезни пошли на спад. В 1976 году районный центр из Тунгокочена был перенесён в село Верх-Усугли.
Верю – не верю
Юля продолжает рассказ о посёлке, о жизни в нём в современных условиях, о родственниках: «Современный Тунгокочен представляет из себя угасающий посёлок. Жителей где-то человек 830, в основном старики да средний возраст. Молодёжи практически нет. Все, кто мог, уехали. В посёлке есть детсад, школа, магазин, администрация, библиотека. Была больница, но её снесли. Недавно построили фельдшерский пункт. Рабочие места заняты, и все, кто работает, держатся за работу – не оторвёшь, а остальные живут своим трудом. Например, соседка Вера всё лето нанимается: кому грядки прополет, кому картошку окучит. Вот так и идёт жизнь, а может быть, ползёт.
В этом году папа, Алексей Арунеев, умер. Рак его источил. Сколько мы себя помним, на селе много людей умирают от рака. В основном это плохая вода виновата, и потому что никому нет дела. Шаманизм тоже бессилен. А вот наша бабушка Люся прожила 96 лет. Дедушка Лёня – 82 года. Он прошёл всю войну и дошёл до Берлина. Много мужчин ушло из Тунгокочена на фронт, а вернулись единицы. В нашем роду только деда Лёня пришёл с фронта живой. Видимо, в то время лучше была экология и жизненная закалка крепче, и они умерли от старости. Наш дядя Николай Арунеев в настоящее время тоже занимается шаманизмом. У него даже кличка Шаман. В 2000-х годах он был оленеводом, держал и по 400 оленей в стаде. Как-то постепенно стадо распалось. Говорил, что часть животных разбежалась, часть загрызли волки, а теперь он шаман. Я лично не верю шаманам и не видела, чтобы они кого-то излечили. Например, наш папа всегда верил в шаманизм, но почему-то ни один шаман, с которыми он общался, не сказал ему, что он болен, и не помог ему. Когда мы с сестрой были маленькие, папа нас водил к женщине-шаманке, чтобы посмотрела нас, предсказала будущее. Вот тогда я бы ещё поверила, а сейчас – нет».
Шотландия – Забайкалье
17 апреля этого года в Чите в «Точке кипения» библиотеки им. Пушкина прошёл праздник – «30-летие Ассоциации коренных малочисленных народов Севера». Там же состоялось заседание Совета старейшин Ассоциации, где председатель Совета Ягудина Наталия Гильтоновна говорила: «Задача Совета старейшин – помогать и направлять в нужное русло работу всей Ассоциации Забайкальского края, молодёжь учить и быть им наставниками». Многие молодые люди даже не знают, что уже целых тридцать лет есть такой Совет старейшин.
«Пока мы жили дома, а жили мы дружно, – продолжает Юля, – днём учились, помогали родителям по дому, а вечерами вышивали бисером на унтах, ичигах, амчурах, шапках разные узоры. В условиях Тунгокочена зимы очень холодные. Когда на улице –45, мы ещё ходили в школу, а в –50 сидели дома. Унты на ногах – это не городские унты. В наших унтах нога не мёрзнет и не потеет. Папа, когда был дома, выделывал шкуры оленя и других диких зверей. Сделал из дерева специальный станок для снятия мездры и дальнейшей выделки шкур. У нас в доме всегда были гости. Три раза гостил у папы человек по имени Донатас, по национальности шотландец. Среднего возраста мужчина, высокий, русоволосый. Он долгое время жил у нас, ездил с папой и другими охотниками на охоту. Донатасу доверяли оружие. Вместе со всеми он охотился и на сохатого, и на косулю, и на зайца. Гоняли соболей, их, кстати, не стреляют, а доверяют умным собакам, которые приносят его, не испортив шкурки. Ещё наш гость не раз долго наблюдал за процессом охоты, записывая в свой блокнот. Много писал: о папе, о маме, о других охотниках, о природе, о жизни эвенков. Донатас подарил нам свою книгу, но она на английском языке».
* * *
Говорят, что эвенк без оленя – уже не эвенк. Но не одни оленеводы должны быть в народности. Нужны и другие профессии, без которых не обойтись на севере. Это и врачи, и учителя, и лесники, и полицейские… И всему этому надо учить современную молодёжь.