В одном из номеров «Земли» мною были опубликованы курьёзные истории любовных отношений первых послереволюционных лет. Напомню о ловле комсомольцами кошелями для сена любовных парочек на берегу, отступивших от выполнения решений уездных комитетов, о приступах дикой ревности, облечённых в новую советскую терминологию… В газетах и журналах того времени высказывались диаметрально противоположные точки зрения: от возгласов «всё пропало» до оптимистичных «мы наш, мы новый мир построим» и «всё будет по-новому».
Время было такое неустойчивое, полное попыток, с одной стороны, по-новому построить свой быт, с другой – приспособиться к новым политическим веяниям. Новые отношения требовали и нового языка, чтобы быть приемлемыми новой властью. Появилось много слов, услышанных из официального советского языка, но неправильно или неверно используемых людьми. Вы сможете в этом убедиться в приведённых заявлениях потерпевших.
Воспроизведу одно из типичных высказываний того времени: «Старые гнилые устои семьи и брака рушатся и идут к полному уничтожению с каждым днём. Но нет никаких руководящих начал для создания новых красивых, здоровых отношений. Идёт невообразимая вакханалия. Свободная любовь лучшими людьми понимается как свободный разврат. Самые ответственные политические люди, вожди революции сами в этой области до очевидности бессильны и явно не связывают концы с концами. Молодёжь абсолютно не имеет сколько-нибудь определённого влияния» (Сарра Равич, 1920 год). Автор чрезмерно драматизирует положение, но в этой чрезмерности мы видим характерную особенность отражения сексуальной морали тех лет в массовом сознании.
А вот и наши потерпевшие из далёкого 1927 года. Орфография сохранена.
Просьба о расторжении брака
Заявление нарсудье 6-го участка (г. Сасово) от гражданина Елиферова Александра Михайловича (Нижняя улица, соб. дом №282).
«Прилагаю при сём копию удостоверения Ермолаевского волсовета от 13-го октября 1921 г. за №93 о регистрации моего брака того же числа с гражданкой города Елатьмы Ольгой Семёновной Аксентьевой и справку того же горсовета о регистрации рождения ребёнка от названной гражданки. Упомянутые документы о совершении нашего брака констатируют, а также мне видно на деле, что генерация (т.е. рождение) ребёнка скомбинировано ею ранее существующего и определённого природного срока ношения всеми женщинами таковых. Её варварство, небрежное отношение к исполнению домашнего дела, проявленное ею после брака и обладание её названными скверными качествами, послужило, по-видимому, разнузданность с детства, допущенная по причине её родителей, которые ныне она так дерзко отразила на деле.
Предусмотреть в ней до брака эти ненормальные качества, которыми она себя в настоящее время зарекомендовала, мне не представлялось возможным, в виду малого времени знакомства, а также моих в то время решительных действий, вызванных вследствие пессимизма (желания) скорейшего совершения брака. Проявленный ею этот инцидент я совершенно считаю незаконным по отношению ко мне. И на основании изложенных всех её ненормальных действий, проявленных после брака, прошу нарсуд удалить её от меня совсем совместно с ребёнком путём расторжения брака, как неподходящего элемента и не обладающего настоящей способностью вести супружескую жизнь.
При этом присовокупляю, что эта гражданка практикуется уже вторичным сроком. Время первого было в 1917 году, и ликвидация произошла по невыясненной официальной причине, и письменных видов о таковой у меня не имеется».
Нарушенное семейное счастье
Заявление тов. пролетарскому судье от старшего милиционера Кукушкинской волости Ивана Хлыстова.
«Жена моя, Екатерина Епифановна, по отцу Герасимова, сожительствовала со мною 10 лет в добром согласии. Неизвестно по какой причине из моего дома ушла, оставив меня ни с чем, и в настоящее время проживает с казаком Синиковым посёлка Змейки. Она бессовестно ведёт себя по отношению к моей нравственной антипатии, чем возможно марает мою субординацию, как человека, состоящего на службе, при этом присовокупляю, что я жил с ней не как какой-нибудь зверь и никаких тиранств с моей стороны не приносил, что могут показать свидетели, соседние казаки, а обходился с оной женой… в хороших качествах.
Хотя она и говорит, что я спиваюсь, это только её голословность, так как она тоже занималась этой процедурой со мной вместе поелику времени.
Обращался к ней с просьбой войти снова в отечественный дом для отправления супружеских отношений и на отказ её просил предволисполкома помочь мне. Но оный по неспособности и по нежеланию своему не мог ничего сделать. А потому в виду того, что я ещё человек молодой (имею только 31 год, прилагаю для видимости метрическое свидетельство) и что вследствие бодрости и пылкости натуры должен по закону и природе исполнять известные супружеские прилигации, что мог бы, конечно, сделать и без помощи моей жены с другими подобными супендиями, но боюсь, что она может какую с моей стороны субординацию признать недовольной и подать к разводу через кого следует и за уязвление её субъектации.
Я имею честь просить вас, тов. судья, войти в моё положение, вызвать к суду мою жену Екатерину Епифановну и указанных свидетелей и присудить по разбору дела в мою пользу давать мне удовлетворение по медицинскому закону, на какой предмет прошу мне выдать исполнительный лист, а также присудить казаку Синикову судебные издержки за незаконное якобы пользование моей женой».